Каждому по заслугам - Людмила Мартова Страница 31

Стоп. Зимин аж вспотел от еще одной неожиданной мысли, которая вдруг пришла ему в голову. Арина Морозова – обычная пенсионерка, бывший директор картинной галереи, которая еле-еле сводит концы с концами на маленькую пенсию. Квартира у нее хорошая, но видно, что давно требующая ремонта.

Но и Гольцов – бывший директор картинной галереи на пенсии. Однако он может себе позволить наблюдаться в частной клинике, проходить лечение на дому и оплачивать курсы дорогостоящего массажа. При этом, как и Арина Романовна, человек он одинокий, с единственным сыном много лет не общается, так что денежных переводов ему ждать неоткуда. Тогда на чем основан источник его благополучия?

Итак, у Гольцова откуда-то были деньги, а Лопатин и Дубинин собирались их откуда-то получить. И все трое мертвы из-за удара, нанесенного точнехонько в яремную вену.

– Кроме Арины Морозовой вы еще кого-нибудь видели у Гольцова?

– Да, писателя Вершинина. Он тоже наш пациент. Вернее, насколько я знаю, это именно он посоветовал Алексею Аркадьевичу нашу клинику и Павла Игоревича.

– И все?

– Да. Больше никогда никого не видел. Правда, один раз во время сеанса Гольцову кто-то позвонил. Он взял трубку и сказал: «Ваня, я перезвоню. Сейчас занят». Но кто это был, я не знаю.

Как интересно. Морозова тоже однажды слышала разговор с каким-то Иваном. С блудным сыном? С покойным Дубининым? Или был кто-то третий? Велев Илье Вакулину не уезжать никуда из города, следователь Зимин покинул клинику «Пульс». Ему нужно было хорошенько подумать.

* * *

Кажется, Нюся находилась на пороге нового романа. Точнее, этот роман в лице старшего лейтенанта Константина Малахова появлялся на пороге ее квартиры практически каждый вечер. Если не дежурил, конечно. Сначала Нюся думала, что симпатичный оперативник просто выполняет свое обещание держать ее в курсе хода расследования, однако спустя короткое время призналась себе, что приходит он только потому, что она ему нравится.

Нравится ли он ей, Нюся не знала. Она с такой яростностью ненавидела все, что связано с юриспруденцией, так упорно бежала от выбора, навязанного ей родителями, и так старалась убедить себя, что ей нравятся исключительно мужчины творческих профессий с креативным умом и необычной внешностью, что Костя с его тяжелой, зачастую грязной работой, практичным подходом к выбору одежды и ничем не примечательной внешностью ей точно не подходил.

И тем не менее Нюся испытывала какую-то ясную, ничем не замутненную радость, распахивая ему дверь, с интересом слушала скупые рассказы о том, как прошел день, охотно его кормила и щурилась от удовольствия, понимая, что он ею любуется.

Ей тоже нравилось рассматривать его простое, но какое-то удивительно симметричное лицо: открытое, доброе, с глубокими серыми глазами, высоким лбом под короткой вздыбленной челкой, густым ежиком волос и полными, красиво очерченными, очень чувственными губами. Отчего-то она жалела, что за несколько вечеров, которые они провели вместе, Костя ни разу ее не поцеловал. То ли не хотел, то ли просто стеснялся. Не полезет же она целоваться первая. Еще чего не хватало.

Сегодня Малахов зайдет к ней с ночного дежурства. Нюся уже знала, что будет. Он придет после работы очень уставший, с красными, как у Арины Морозовой, глазами, и есть будет без всякого аппетита, потому что испытываемая им каменная усталость сильнее голода.

Она бы поняла, если бы он вообще не приходил, а отправился после работы домой, отсыпался после бессонной ночи, однако Костя упрямо сказал, что все равно зайдет, и теперь она сидела напротив него, по-старушечьи подперев лицо ладонями, и жалостливо смотрела, как ритмично двигаются его челюсти. Словно делают тяжелую работу.

– Поговори со мной, – попросил Малахов. – А то я сейчас засну и упаду лицом в салат. Кстати, очень вкусный.

– Хорошо, – с готовностью согласилась Нюся. – О чем ты хочешь поговорить? Расскажи, что у вас сегодня на дежурстве было? Ты такой уставший. Трудная ночь выдалась?

– Не столько трудная, сколько бессонная. Сначала в час ночи выезжали на бытовую ссору, закончившуюся поножовщиной. Потом, спустя два часа, в ночном клубе какой-то придурок угрожал взорвать гранату. Слава богу, учебная оказалась. А потом в половине пятого вызов поступил – под деревом в центральном сквере труп нашли.

Нюся почувствовала, как у нее холодеют руки.

– Как? Опять?

– К счастью, нет. Просто пьяный оказался. Звонок поступил, а все же из-за этого маньяка на взводе, вот нас и дернули. Пока мы ехали, выяснилось, что вызов ложный, просто человек спал беспробудным сном. Оно и слава богу. Все лучше, чем еще один труп. Только вот выспаться не удалось. Ладно, на пенсии отосплюсь.

– До пенсии тебе еще долго, – заметила Нюся. – Хотелось бы, чтобы ты выспался раньше.

– Кстати, о пенсии. Зимин почему-то озаботился разным уровнем жизни пенсионеров. Считает, что это может иметь отношение к смерти Гольцова. – Костя убедился, что Нюся слушает с интересом и углубился в объяснения. – Понимаешь, и Гольцов, и Морозова – пенсионеры, в прошлом занимавшие одну и ту же должность. При этом бедная тетка едва сводит концы с концами, квартира у нее, как говорится, со следами былой роскоши, а у него дома и холодильник четырехкамерный, и телевизор современный с диагональю в семьдесят два сантиметра и выходом в интернет, и диван новый кожаный, и наблюдаться в частной клинике он себе мог позволить. Почему такая разница?

– И почему? – внезапно заинтересовалась Нюся. – Они, конечно, на пенсию в разное время ушли, с разницей больше чем в десять лет. Так что сумма ежемесячных выплат от государства вполне может быть разной.

– Такой, чтобы на Led-телевизоры хватало, вряд ли.

– Пожалуй, да. Ты знаешь, а Гольцов всегда довольно безбедно жил. Еще когда я к нему домой ходила, я отмечала, что у него и шторы дорогие, и компьютер. То есть его квартира производила впечатление жилища довольно богатого человека, хотя мне не приходило в голову размышлять об источниках его благосостояния.

– А ты что, была знакома с убитым? – Костя удивился так сильно, что даже жевать перестал.

– Да, причем какое-то время довольно близко. Он у нас в академии читал курс мировой художественной культуры, и это было так захватывающе интересно, что я в кружок записалась. Факультативный. И мы довольно часто ходили к нему домой. Не все, конечно. Алексей Аркадьевич был довольно избирателен в плане людей, которых впускал к себе в дом. Но я у него бывала.

– Вот как. – В голове гостя Нюся расслышала едва заметный холодок.

Ну да. Как она об этом