Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла Страница 32

– Да? – изумился я. – Но, по-моему, в этой сцене нет ничего забавного. Хотя я очень не люблю «Молодую гвардию», мне жаль подростков, которые погибли из-за того, что решили расклеивать листовки.

– Ты бы тоже не удержался от хохота, – фыркнула Кока, – ну представь: полная тишина в зале, по сцене мечутся лучи прожекторов, потом звучат барабанная дробь и стук в дверь. Актриса, играющая мать Кошевого, заламывает руки и начинает причитать: «Ой, чует мое сердце, ой, плачет сердечко, ой, горе! Кто там?» А из-за двери отвечают: «Да не убивайтеся вы так, то ХЕСТАПО!» Ну представляешь? «То!» «ХЕСТАПО!» «Не убивайтеся так!»

Я хмыкнул, действительно, трагичность момента была «сбита» провинциальным акцентом. Хорошо хоть в «Медее» все звучало более или менее нормально, хотя меня раздражали актрисы, беспрестанно падающие на колени и воздевающие руки к небу. Но еще меньше мне нравится, когда дамы начинают проделывать нечто подобное в жизни!

– Белла, – трагическим голосом вещала Клара, – я дрянь, я виновата, я негодяйка…

Мое терпение кончилось.

– Послушай, скажи наконец, в чем дело!

Клара набрала полную грудь воздуха.

– Хорошо. Я взяла у дяди десять тысяч долларов, пачку из стола.

– Зачем? – подскочила Белла.

– Ты украла деньги? – воскликнул я.

– Нет!

– Но сама же только что сказала: унесла пачку.

– Да.

– Значит, украла!

– Нет.

Я разозлился.

– Послушай, ангел мой, время позднее, лично мне давно хочется лечь в кровать. Реши, пожалуйста, брала ты деньги или нет.

– Да, вытащила, но не украла. Положила их себе под подушку.

– Зачем? – недоуменно повторила Белла.

– На очень видное место, – затараторила Клара, – Лариса каждый день перестилает постель и должна была обнаружить баксы. Она бы точно понесла их Сергею Петровичу. Вот так!

И девушка обвела нас торжествующим взглядом.

– Извини, – вздохнул я, – честно говоря, не понимаю смысла задуманного. Взять деньги и положить так, чтобы их нашли? Чего ты хотела добиться?

– Дядя позвал бы меня… Я сказала бы, что ничего не знаю, что глупо прятать украденные деньги под свою же подушку, ведь идиотство, да?

– Ага, – кивнула Белла, – глупее и не придумаешь!

– Вот! Я хотела внушить дяде, что доллары взяла Белла!

– И сунула тебе в постель? – хмыкнул я.

– Да!

– Зачем?

– Чтобы меня оболгать и опорочить! Дядя должен был обозлиться и наказать ее! – закричала Клара, вновь рушась на колени. – Но вышло-то иначе! Он меня даже слушать не захотел, все изорвал…

– И тогда ты озвучила мне мысль про Беллу, – покачал я головой.

– Да!!! О-о-о, какая я дрянь! Прости, Беллочка, прости.

Дочь Кузьминского широко распахнула глаза. Честно говоря, зная ее взрывной темперамент, я перепугался. Сейчас Белла кинется на Клару, и от последней полетят клочки по закоулочкам…

Но неожиданно ничего подобного не произошло. Белла шлепнулась рядом с Кларой.

– Это ты меня прости! Я издевалась над тобой постоянно.

– Ты святая, а я дрянь!

– Нет, наоборот, это я довела тебя до такого поступка!

– Беллочка!

– Кларочка!!!

Одновременно заревев, девчонки бросились друг другу на шею. Я вздохнул с облегчением и спросил:

– Ну что, пойдем объясняться к Сергею Петровичу?

– Нет, – хором ответили капризницы.

Потом Белла добавила:

– Мы сами, без тебя.

– Ладно, – кивнул я, – только скажи, Клара, ты когда брала пачку, в столе еще лежали деньги?

– Ага, – кивнула она, – много, точно не знаю сколько.

Я пошел к себе и лег в кровать. Тело налилось свинцовой тяжестью, глаза начали слипаться. Больше всего я устал от женских истерик и от выяснения отношений. По мне, так легче вырыть канаву или протопать пешком пятьдесят километров, чем разбираться с дамами, выслушивая, кто кому что сказал! Вот поэтому я и не женился до сих пор, хотя пару раз чуть было не сморозил глупость.

Внезапно дверь в мою комнату распахнулась.

– Иван Павлович! – взвизгнула Лариса.

Я вынырнул из объятий Морфея и сел.

– Что тебе?

– Там…

– Где?

– В гостиной… на люстре…

– Что?

– Висит…

Я нашарил тапки.

– Лариса! Умоляю, иди спать.

– Я только вас разбудила, – шепотом заявила экономка, – вы лишь гляньте… Может, мне кажется, может, я сошла с ума, а?

Пришлось надеть халат и идти за прислугой.

– Я убрала в столовой, – тихонько объясняла Лариса, – и решила посмотреть, все ли в гостиной в порядке, открыла дверь… а там… висит… Вот и не знаю, вдруг это глюки, а?

Нора платит мне отличный оклад и зимой предоставляет две недели отдыха. До сих пор я был доволен условиями труда, но сейчас в голову закралась мысль: может, попросить еще один отпуск? Летом? Честно говоря, живя в доме у Кузьминского, я устал, словно охотничий пес. Ни одной ночи не удалось поспать спокойно.

Я открыл дверь гостиной и вздрогнул. В большой комнате никогда не задергивают занавески. Дом Сергея Петровича стоит на участке размером с гектар, соседей поблизости нет, стесняться некого. Лунный свет бил в окно. В его серых лучах мебель: диваны, кресла, маленькие столики, ковер – казалась черной. Мизансцена напоминала кадр из триллера, а особенно ужасной ее делало нечто, очень похожее на женскую фигуру, свисавшую с большой люстры.

На секунду мне показалось, что я и впрямь вижу висельницу. В голову ударил жар. Потом я сообразил, что у «тела» нет ног. Лариса Викторовна тихонечко поскуливала сзади. Зрелище было таким страшным, что я с трудом сдержал крик ужаса.

Огромным усилием воли я взял себя в руки и догадался зажечь свет. Люстра вспыхнула десятком веселых огней, призрачная темнота исчезла. Диваны и кресла обрели обычный цвет, ковер заиграл красками… Я уставился на «труп» и сразу понял, что передо мной… серое платье с воланами и кружавчиками. То самое, которое я сначала, найдя в корзине для белья у Валерия, отвез Норе, а потом, по ее приказу, вернул назад.

Кто-то повесил платье на вешалку и прицепил ее к люстре.

– Оно настоящее? – прошептала Лариса.

Я кивнул. И тут экономка завыла, словно паровозная сирена:

– Глафираааа! Глафираааа!!!

Я попытался закрыть ей рот рукой, но обезумевшая баба довольно больно укусила меня за пальцы и добавила мощности в крик.

– А-а-а-а…

Естественно, тут же захлопали двери, заскрипели ступени, и в гостиную влетели Сергей Петрович, Белла и Клара.

– Это что? – гневно спросил Кузьминский.

– Вау! – взвизгнули девицы.

– Платье, – быстро ответил я, – всего лишь простой кусок шелка!

– Это Глафирино, – залепетала Лариса, – о-о-о… узнала его! Значит, она и впрямь сюда приходит!

Белла и Клара заорали и бросились в коридор.

– Немедленно замолчи, – прошипел Сергей Петрович.

Но Ларису было не так просто заткнуть.

– Сняла платье, – вопила она, – а сама ушла, но вернется за ним! Обязательно! Вот увидите! Она всех тут убьет, всех!!!

Побледневший Сергей Петрович смотрел на экономку. Внезапно Лариса перестала кликушествовать и спокойно спросила:

– Знаете, почему привидение начинает преследовать семью? Знаете?

– Нет, – машинально ответил я.

– Это значит, что тут живет убийца, – словно вещий ворон, закаркала Лариса, – призрак дает понять: он все знает! О… тут было преступление! О… о… о!

Сергей Петрович рухнул в кресло. Я пожалел хозяина – похоже, бабы его тоже доконали.

– Немедленно снимите платье, – велел Кузьминский, – и дайте его мне.

Я выполнил приказ. Сергей Петрович скомкал одеяние и погрозил люстре кулаком.

– Обязательно найду шутника и надеру ему задницу.

– Это Глафира, – не унималась Лариса.

– Все в постель!!! – заорал Кузьминский, теряя человеческий облик. – Вон!!! По кроватям!!!

На лбу Сергея Петровича вздулись вены, лицо сильно покраснело. Я забеспокоился, как бы ему не стало плохо, и заботливо предложил:

– Сейчас принесу вам валокордин.

– На… тебя с твоими каплями, – заорал Кузьминский, мгновенно из бордового делаясь синюшно-бледным. – Все вон! Уволю! Девок в Лондон, в школу, в колледж, остальных на… Вон! Вон! Вон!!!

Мы с Ларисой, словно на реактивной тяге, вылетели в коридор. В гостиной воцарилась тишина.

– Во как! – выдохнула экономка. – Никогда он до сих пор так не орал. Еще паралич разобьет!

Я покосился на Ларису. Мне показалось или в ее словах действительно прозвучало злорадство?

Утром дом словно вымер. Я пошел на кухню за кофе и не нашел там никого. Часы показывали всего девять, но домашние предпочли разбежаться. Белла и Клара, очевидно, отправились на занятия. Валерий, вероятно, вновь уехал пытать счастье у автоматов, Сергей Петрович отбыл на службу…

Не успел я включить чайник, как появилась Анна.

– Это правда, про платье? – спросила она. – Я вчера так заснула, что ничего не слышала! Утром Клара стала рассказывать, прямо не верится! Кто же этот шутник, а?