Инесса Ципоркина - Убийственные именины Страница 32

Погружаясь в омут мизантропии, Данила все же не забыл заехать в магазин и приобрести универсальную отмычку для любого российского хранилища профессиональной информации — две поллитры. Потом подъехали к местному моргу, тому самому, где проводилось вскрытие. Низенькое зданьице было похоже на младшего отпрыска небогатых родителей — одет бедно, но чистенько и без дыр, пострижен аккуратно, но некрасиво, ботинки заношенные, но шнурки новехоньки. Даня разбудил Иосифа и направился вместе с ним на поиски какой-нибудь "ответственной персоны", так и не дав бедолаге опомниться от сновидений, навеянных отнюдь не грядущим посещением прозекторской. Им здорово повезло: сыщики-энтузиасты лицом к лицу столкнулись в коридоре с врачом, который самолично делал вскрытие Варвары Николаевны Изотовой, и, как вскоре выяснилось, еще помнил об этом деле, в смысле, теле.

Выглядел дядя патологоанатом вполне симпатично: невысокий добродушный мужчина с круглыми карими глазами, холеной бородой и обширной "профессорской" лысиной. Стать у него была, как у французского бульдога — широкая грудь и плечи, тонкие ноги и выражение угрюмой доброжелательности на морде, то есть на лице. "Бульдог" сразу спросил у Иосифа и Данилы, какого черта они тут бегают как ненормальные? Если сюда кого-то привезли — из сего богоугодного заведения еще ни один клиент по собственному почину не удрал. И следовательно, бегать за ним галопом по приюту скорби никакой нужды нет. Несмотря на строгий тон произнесенной витиеватой фразы, в ней звучали сочувственные нотки, хотя двое здоровенных детин едва не уронили дяденьку на пол, не вписавшись на бегу в поворот коридора. Вообще-то, среди всего многообразия врачей выделяются два ярких типа: один помнит если не каждую букву, то большую часть заветов служебной инструкции; другой отродясь подобных благоглупостей не читал, зато в принципе имеет представление, о чем шла речь в клятве Гиппократа. Смутившимся любителям частного сыска повезло даже дважды: этот добродушный дядька явно принадлежал ко второй категории.

Он внимательно выслушал сбивчивые требования Дани выдать ему, как родственнику, то есть родному племяннику покойной, один документ, ввиду необходимости выяснения и для общего ознакомления, поскольку возникла необходимость установления… Когда Данька окончательно запутался в придаточных предложениях, прозектор поднял на него печальные, словно у умной псины, глаза. В них, как и во взоре деревенских Кибел, отражалась бесконечно терпеливая душа. Наверное, бедолаге приходилось выслушивать такую бестолковщину по несколько раз на дню, и он мог без видимого раздражения вытерпеть любые безумства безутешных родственников. Впрочем, обескураженный вид "племянника покойной" вызвал у "бульдога"-эксперта искреннюю человеческую жалость, оттого он и решил помочь обалдуям, безнадежно повесившим буйны головы.

Звали прозектора Василием Ивановичем Вепреуховым, о чем он и сообщил Даниле с Осей. Потом поманил обоих неудавшихся Мегрэ пальцем и пошел вальяжной походкой в конец коридора — туда, где находилось отделение морга. Поведение доктора было таким непринужденным и элегантным, точно все трое находились в уютном частном клубе среди дубовых панелей и мягких кресел, а не в жутковатом помещении со стенами в рыжих и зеленых потеках, насквозь пропитанном тошнотворно-сладковатым запахом. Изумленные встречей с персонажем, больше подходящим к английскому загородному парку, чем к районному моргу, Данила с Осей двинулись за сэром Вепреуховым.

В прозекторской, несмотря на привычную летнюю духоту в коридорах, ощущался промозглый холод и нестерпимый аромат формалина. На металлическом столе прямо посреди комнаты, лежало роскошное тело блондинки с восковой, бледной до желтизны кожей и черной круглой ранкой под левой грудью. На ее лице лежала печать абсолютного покоя с оттенком отстраненного, почти любезного внимания. Живому человеку такое бесстрастие кажется нереальным и загадочным. Возникало ощущение, что светловолосая девица, подготовленная к вскрытию, достигла своей долгожданной цели и теперь безо всякого интереса слушает, как оставленный навеки мир зовет ее с покинутых берегов.

Узрев светскую улыбку покойницы, Данила и Ося замерли, уставившись на труп. Каждый ощутил себя непристойным, зажравшимся везунком, и немножко — Гамлетом на кладбище.

— А что с ней случилось? — сипло спросил Иосиф и закашлялся.

Василий Иванович внимательно посмотрел на него и любезно протянул плоскую металлическую фляжечку:

— Коньячку? — потом взглянул на улыбчивую Офелию и с философским спокойствием пожал плечами, — С ней? То же, что и с остальными. Умерла. Подробности после вскрытия. Вы про Изотову спрашивали? Такая массивная дама, пятидесяти с чем-то лет, вдавленный перелом черепа, синяк на щеке, несчастный случай, так?

— Да, — торопливо ответили оба, после чего Даня бестактно выхватил у друга фляжку и сделал основательный глоток.

Доктор посмотрел и одобрительно кивнул. Данила, смутившись, протянул ему емкость обратно, но доктор Вепреухов замахал руками:

— Нет-нет, новые ощущения надо основательно обмыть. У меня всегда под рукой коньяк для нервных посетителей. Мне почему-то всегда дарят коньяк, прямо цистернами. Сам-то я предпочитаю водочку, и в другой обстановке… не столь богатой впечатлениями. Так что пейте, ребятки, не стесняйтесь. А я пока поищу вашу бумажку. Та-ак… во-от… Варвара Николаевна Изотова… — и он протянул Дане протокол.

Они кинулись на вожделенный документ, словно стервятники, столкнувшись лбами в полете. Не обратив внимания на гулкий удар, оба судорожно вцепились в заключение. Прозектор смотрел на них с откровенным любопытством. После прочтения Данила и Ося подняли головы и посмотрели друг на друга безумными глазами, и у каждого во взгляде читался немой, но оглушительный вопрос: "ЧТО-О?!!"

— Первый раз вижу такое красноречивое изумление на лицах, жаль, видеокамеры не прихватил! — восхищенно заметил Василий Иванович, — Послал бы запись в какую-нибудь передачу, типа "Посмертный герой". Глядишь, суперприз бы выиграл. У вас, ребята, вид занятный до невозможности! Будто вы оба до сего момента считали, что ваша тетушка отрастила пару белоснежных крыл и воспарила прямо в райские кущи. И я вас невыразимо разочаровал. Что это с вами такое?

— Понимаете, Василий Иванович, — попытался объяснить Иосиф, опомнившийся раньше Дани, — здесь сказано: следы удара находятся на левой щеке, и травма черепа тоже с левой стороны. Это точно?

— Да, конечно, — кивнул патологоанатом, — Ее ведь прямиком с какого-то празднества привезли?

— С ее дня рождения, — уточнил Данила, вновь углубившийся в чтение заключения о вскрытии.

— Однако! — ухмыльнулся весельчак-прозектор, — Воистину не знаешь, где сам найдешь, а где насильно отоварят. Хотя с семейных торжеств много везут… продукции. Да-а, широка душа у русского человека, вот штаны и не выдерживают. А ваша тетя… Ну, словом, ударов было несколько. Одиночный, по затылку, явился причиной смерти. Он может быть, а может и не быть результатом падения, но удар был нанесен деревянным предметом — это установлено по микрочастицам в ране. Частицы мореного дуба с кресельного подлокотника подходят. По щеке ее били, похоже, несколько раз, но несильно, хотя она разок и упала. Один из тех, кто ее бил, носит кольцо на руке, или перстень — с крупным камнем нестандартной огранки. Обычно у крупного камня огранка таблицей, или с плоской поверхностью, или кабошоном — полукругом таким. А этот — по типу алмаза "Великий Могол" — граненая поверхность выпуклая, мягкие ткани лица при ударе были им вдавлены. Били кулаком, не ладонью. Но упала потерпевшая на другой бок, то есть не от этого удара — не на левый, а на правый, есть небольшой синяк на бедре. Ее что, муж старым дедовским способом пытался образумить?

— И муж тоже… — выдохнул Ося, — Так что, она не от удара кольцом по лицу рухнула, а от другого — и об этот подлокотник приложилась?

— Похоже, что нет, — покачал головой врач, — направление удара разное. След был бы с другой стороны, с правой. Видимо, все происходило как надо: сперва веселье, потом мордобой, потом примиренье любящих сердец и продолжение банкета. Побили именинницу во второй фазе, а дурно вашей тетушке стало в третьей, уже через небольшой отрезок времени — наверняка, от разнообразия переживаний и обилия выпитого, давление опять же подскочило. А падение такого крупного тела с большой массой, и прямо головой на твердую округлую поверхность — вещь вполне достаточная для смертельной черепной травмы. Все естественно и логично. А что, у вас сомнения в причине смерти?

— Василий Иванович, — Данила заговорил медленно, тщательно подбирая слова, — можем мы у вас получить некоторую консультацию?

— Ладно, — заинтересованный прозектор согласился сразу, не изображая из себя недоступного венецианского дожа.