Дарья Донцова - Живая вода мертвой царевны Страница 33

– Наталья трахается с Гореловым? – заинтересовалась Ксения Игоревна. – Если нам удастся доказать ее аморальное поведение, англичане не захотят связываться с ней. В условиях стажировки указано: «Наш университет ждет учащегося с отличными отметками, победителя научного конкурса, добродетельного человека с благородным сердцем. Учебное заведение Виллидж не принимает людей, склонных к пьянству и наркотикам. Курение на территории вуза и в общежитиях запрещено». Не понравится чопорным англичанам связь студентки и профессора.

– Нет, – огорчил Паша сестру ректора, – Натка исключительно молодых любит, а у Якова Мироновича есть Регина, он на ней скоро женится.

– Беспорядочные половые связи – это очень плохо, – потерла руки Ксения, – составь список любовников Орловой, попроси ребят рассказать о ее секс-терроризме, напиши показания, и дело в шляпе. В Англию уедет достойный, а ты спустя три года получишь диплом кандидата наук.

– Извините, Ксения Игоревна, – сказал Павел, – но никто из наших официальное заявление не напишет, а сплетни англичанам не представишь.

– Ладно, – сдалась мать Егора, – твои предложения?

И Павел придумал историю с камерой.

– Это ты утащил из коробки со скрепками чудо-технику! – закричала я. – И решил свалить кражу на Наташку! Задумал ее опорочить?

– Мне нужно место в аспирантуре, – проблеял мерзавец.

Я с огромным трудом справилась со злостью.

– Зачем ты приехал на квартиру к Натке?

Паша опустил голову.

– Подложить камеру хотел. Ну, например, сунуть ее в тумбочку при кровати.

– Интересная идея, – процедила я, – в чем ее смысл?

Паша покраснел.

– Ну… Чтобы ее нашли… и всем бы рассказали…

– А где ты взял ключи? – наседала я.

Воронов закашлялся, потом признался:

– Сделал дубликат.

– Круто, – воскликнула я, – значит, историю про то, как Орлова посетила слесаря в торговом центре, ты придумал? Сам к мастеру бегал?

Паша кивнул.

– Как ты раздобыл связку? – не успокаивалась я.

– Орлова сумку на стуле всегда оставляет, – объяснил Воронов, – когда в столовую идет, только кошелек прихватывает.

– Можешь не продолжать, – милостиво разрешила я, – Натка пошла поесть, а ты выудил из ее торбы ключи и рванул к слесарю. Все понятно и очень подло.

– Мне необходимо попасть в аспирантуру, – словно заклинившая пластинка тянул Павел.

– Оставим в стороне моральный аспект дела, – прервала я его нудеж, – вернемся к практическим решениям. Не понимаю, зачем ехать на квартиру, когда можно подбросить камеру в сумку Орловой, а потом предложить: «Давайте выложим на столы содержимое наших портфелей, пусть Яков Миронович убедится, что мы ничего не брали!» Мне почему-то кажется, что ты собирался проделать этот трюк, как только Натка придет на кафедру. Что помешало тебе осуществить свою затею в пятницу?

– Наташка утром из комнаты не выходила, – покаялся Паша, – я незаметно игрушку Якова из коробки вынул, а к ней в сумку ну никак не смог подложить. Потом Орлова ушла, все свое прихватила, вернулась, но с кошелкой не расставалась, носила ее на плече. Никогда так раньше не поступала и вдруг таскается с идиотской торбой, прижимает ее локтем к телу, как будто там драгоценность какая-то.

– Отлично, – сказала я, – мы семимильными шагами движемся к финишной черте. Камера у тебя, Вере ты запудрил мозги, что якобы ищешь украденное и пока не следует говорить Якову о пропаже. Вы ему соврали, что прикольную новинку временно увезли. Я уверена, это твоя идея. Вера ничего не знает, кроме того, что камера пропала, и она не винила Наташу. Откуда я знаю, что Брызгалова не думает плохо об Орловой? Иначе бы она не звонила Натке с сообщением о найденных для нее учениках. Вера говорила со мной, интересовалась здоровьем Орловой, так не будут беспокоиться о человеке, если подозревают его в воровстве. Брызгалова очень хорошо относится к Якову Мироновичу. Ей твоя идея не волновать академика показалась удачной. Готова спорить, что ты пообещал сам разрулить неприятную ситуацию.

Павел молчал, а я продолжала:

– Теперь понятно, почему ты помчался за мной и рассказал историю про украденную камеру. Орлова в понедельник не пришла на занятия, а у тебя горит под хвостом, так надо подсунуть камеру Натке. По твоим расчетам, я, узнав «правду», ринусь к Натке, та, возмутившись, забудет о болезни и придет на кафедру. Наташа очень эмоциональный человек, она не удержится, налетит на тебя. А ты изловчишься, подкинешь ей крошечный аппарат в сумку и скажешь:

– Докажи, что ничего не брала, вывали все вещи на стол.

Орлова тут же вытряхнет содержимое сумки, и все увидят украденное. Дело в шляпе. Никто не поверит дипломнице, ни Вера, ни Яков, ни остальные, никто не скажет:

– Люди! Это же нелогично – приносить с собой ворованное в институт, да еще демонстрировать прилюдно, что лежит в сумке!

Нет, Натку посчитают воровкой, Яков от нее отвернется, в Виллидж Орловой не ехать. План не очень умен, но он мог сработать! Я права?

Паша кивнул.

– Ну, примерно так я и хотел!

– Но тогда вопрос: зачем ты сегодня сюда приперся? – почти ласково поинтересовалась я и предостерегла: – Больше не ври, что хотел подложить камеру в тумбочку.

Шея Паши покрылась красными пятнами.

– Колись, котик, – нежно пропела я, – иначе прямиком порулю к Якову.

– Ты этого не сделаешь! Ты поклялась молчать, – зашипел Воронов.

– Я всегда была хозяйкой своему слову, – гордо ответила я, надеясь, что он не знает, что полностью выражение звучит так: «Я хозяин своего слова, хочу даю, хочу назад забираю», – но и ты, в свою очередь, поклялся говорить правду.

Пашины глаза забегали из стороны в сторону.

– Компьютер.

– Ноутбук Натки? – уточнила я.

Воронов кивнул.

– Что в нем интересного? – напряглась я.

– Фотки Егора, – выдохнул Павел. – Это была вторая просьба Ксении Игоревны – удалить компрометирующие снимки. Орлова секс-разбойница, она свои постельные игрища любит на память запечатлеть.

– Кратов спал с Наташкой, – дошла до меня наконец-то неприглядная правда.

– Недолго и совершенно случайно, – поспешил защитить племянника ректора Воронов, – это произошло в конце прошлого года. Егор матери правду рассказал, когда Ксения начала бороться за поездку сына в Виллидж. Он испугался, что Натка фотки продемонстрирует. Обзовут Орлову аморальной, лишат Англии, решат Кратова туда отправить, а Наталья снимки всем разошлет. Опаньки! Хреновато получится.

Я строго посмотрела на мерзавца.

– И ты стер компромат?

Павел подался вперед.

– Нет.

Я вскочила.

– Заберу ноутбук с собой от греха подальше.

Павел вдруг рассмеялся.

– Можешь не стараться. Он умер.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Кто умер?

Воронов показал рукой на окно.

– Когда ты в квартиру вошла, я стоял на кухне, держал компьютер. Как дверь открылась, не слышал, думал, Наташка еще в больнице…

Я подпрыгнула.

– Она в клинике? В какой?

– Не знаю, – пожал плечами Паша.

– С тобой невозможно разговаривать! – возмутилась я. – Такое ощущение, что надо съесть молоко при помощи вилки. Отвечай нормально на мои вопросы!

– А я что делаю? – заморгал Павел.

– Кто тебе сказал, что Натка в больнице? – наскочила я на Воронова.

– Сам узнал, – отмахнулся он, – случайно.

– Рассказывай, – велела я, – выкладывай все! В подробностях! Перестань выдавливать из себя информацию по капле.

Воронов почесал в затылке и завел новую историю.

В четверг вечером, где-то около семи, когда Паша ушел из института и мирно топал к метро, ему позвонила Вера Брызгалова.

– Павлик, не сердись, совсем у меня из головы вылетело. Яков Миронович просил передать тебе научный журнал. А я закрутилась и только сейчас вспомнила. Издание в моем закутке, лежит в столе, в третьем ящике. Горелов хочет, чтобы ты изучил доклад Эрика Бау. Если тебе неохота таскать весь ежемесячник, он довольно объемный, сделай ксерокс статьи, Яков Миронович собрался обсудить ее с тобой в пятницу.

Делать нечего, пришлось Воронову возвращаться. У всех, кто работает с Гореловым, есть ключи от кафедры, я чуть не стукнула при этой фразе аспиранта сковородкой. Ранее он врал мне, что ключей ни у кого нет. Вот брехун! Воронов не видел, как меня передернуло от возмущения, он продолжал говорить.

Паша спокойно открыл дверь, прошел в закуток Брызгаловой, нашел журнал, открыл статью и решил посмотреть ее на месте. На улице как раз пошел плотный дождь, никаких особых планов на вечер у Воронова не было. Паша сел в кресло, положил ноги на маленький столик и углубился в чтение. Зажигать верхний свет он не стал, обошелся небольшим торшером, который стоял за креслом. Работа Эрика Бау оказалась на редкость неинтересной, непогода за окном разгулялась по полной программе, а Паша, несмотря на молодость, был метеозависимым человеком. Воронов начал зевать, и тут лампочка за его плечом сначала вспыхнула неестественно ярким светом, а потом погасла. Паша понимал, что надо встать и зажечь общее освещение, но парня внезапно покинули силы. «Посплю минутку в темноте», – подумал он и задремал.