Дарья Донцова - Муха в самолете Страница 34

– Будьте любезны Нестеренко! Раиса Ивановна? Здравствуйте, вас беспокоит главный редактор ежемесячника «Рупор» Ольга Фокина. Встречали когда-нибудь наш журнальчик? Нет? Не беда, он похож на… «Огонек», знаете? Ага, вот мы точь-в-точь такие. Зачем вас беспокою? Вы ведь долгие годы проработали на заводе «Астра»?[3] Предприятию исполняется шестьдесят лет, мы готовим материал, посвященный славной дате. Да, да, знаю, вы служили простой кладовщицей, но, увы, ветераны уходят, а для молодых ценно любое воспоминание. Если разрешите, наш корреспондент приедет и возьмет интервью. Нет, нет, никаких фотографий, просто беседа. Допустим, когда вы пришли в «Астру»? Что за люди тогда трудились около вас? Может, припомните несколько веселых историй. О нет, мы не собираемся разбалтывать государственные тайны, что-нибудь бытовое, некий казус… А… А… Ха-ха-ха! Вот об этом и расскажете. Назначайте время и место.

Ильяс во все глаза следил за раскрасневшейся Асей, а та, швырнув трубку, радостно заявила:

– Вот как себя вести надо, переть напролом. Бабуська пустила слезу и теперь готова на все. Слушай меня! Эта Раиса действительно долгие годы служила при барахле, уж не знаю, зачем на предприятии кладовщица нужна, может, спецодежду выдавала. Только потом она с завода ушла, ее взял к себе в дом не кто иной, как главный конструктор Марк Матвеевич. У него, совсем не юного, ребеночек родился, жена его, Луиза Иосифовна, тоже не первой молодости была. Уж как у них наследник получился, одному богу известно, только, всем на удивление, она произвела на свет мальчика, и Раиса у паренька в няньках ходила. Этот Марк Матвеевич, похоже, жуткий жук был, Нестеренко из «Астры» не уволили, она там на службе числилась и, наверное, «зряплату» получала, а сама пеленки стирала. Люди во все времена устраиваться умели, Марк Матвеевич не исключение: и няньку получил, и денег ей не платил. В общем, так: изо всех сил стараешься понравиться бабке, а потом узнаешь у нее, где сейчас живет Луиза Иосифовна, адрес ее нужен, телефон, в общем, любые сведения.

– А если она их не знает? – предположил Ильяс.

– Думаю, сразу не сообщит, – кивнула Ася, – но ты уж постарайся, влезь в душу к Раисе, ей совершенно точно все, что мне надо, известно. И еще, порасспрашивай тетку о ее детстве, предполагаю, что она из деревни Веревкино. Но мне нужно точно знать, так ли это. Ясно?

Ильяс кивнул:

– Хорошо, когда идти? Завтра?

Ася сердито щелкнула языком:

– Увы, нет. Бабка велела позвонить через три дня, она собралась куда-то поехать, что лишний раз подтверждает мои догадки.

– Какие? – полюбопытствовал Ильяс.

Ася хмыкнула:

– В принципе, все. Ну откуда у нее деньги? Нынешние пенсионерки, если они одинокие, как Раиса, дома сидят, нету у них денег по санаториям раскатывать. Если и сделали в свое время запасы на старость, то давно их в бардаке реформ потеряли. А у Раисы и икорка, и шубка, и отъезд в Подмосковье, знаешь, о чем это говорит?

– Нет, – честно ответил Ильяс.

– Да о том, что ей капают тугрики, – весело пояснила Ася, – есть некое денежное море, из которого Раиса Ивановна ведрышком рублики черпает. То-то! И я, похоже, знаю… Ладно, тебе это неинтересно, получил за работу конвертик, и хорошо. Значит, через три дня!

Но потом Ася позвонила Ильясу и бодро сказала:

– Отбой. Без тебя справилась!

Ильяс, естественно, не стал встречаться со старухой.

– У тебя есть ее телефон? – в нетерпении воскликнула я.

Ильяс быстро замотал головой:

– Нет, нет.

– Адрес давай.

– Тоже не знаю!

– Разве можно так глупо врать? – удивилась я. – Только что ведь рассказывал, как ходил в домоуправление!

Ильяс кашлянул:

– Ну, в общем…

Я топнула ногой:

– Кажется, ты плохо оцениваешь нависшую над тобой опасность! Асю убили из-за того, что она вышла на след Луизы Иосифовны! Ты ей помогал, значит, следующий в очереди на кладбище!

Ильяс вцепился пальцами в столешницу, его лицо выглядело невозмутимым, но костяшки побелели.

– Ничего я не знаю. Ася не рассказывала подробности…

– Ты это убийце объясни, – перебила я, – впрочем, она не станет церемониться, снова переоденется Снегурочкой – и бац, нету Ильясика. Вот и рассказывай потом Петру, что на самом деле зря пострадал.

– Какому Петру? – ошарашенно промямлил Ильяс.

– Говорят, у ворот рая стоит с ключами в руках святой Петр, – спокойно пояснила я, – уж не знаю, так это или нет, но, похоже, у тебя, если не сообщишь мне координаты Раисы, в самое ближайшее время появится возможность лично проверить, правду ли болтают люди о том свете.

Лицо Ильяса вытянулось, глаза словно провалились внутрь черепа, в наступившей тишине мне был хорошо слышен голос, звучавший из радиоприемника:

– Катечка Новикова, вечернее шоу «Домой», итак, всем-всем…

– Кое-кто сегодня может и не попасть домой, – чтобы окончательно добить парня, заявила я. – Жизнь такая странная штука: ушел здоровым, веселым и… не вернулся.

Лицо Ильяса мгновенно потеряло мужественность, красота стекла с него, словно вода со скользкой клеенки. Из кармана пиджака он выхватил мобильный, дорогой, новый аппарат и хриплым голосом сказал:

– Чуяло мое сердце, вляпалась Аська в дерьмо! Пиши телефон Раисы Ивановны.

Получив все необходимые данные и велев Ильясу сидеть тихо-тихо или, еще лучше, взяв семью, временно переменить место жительства, я поехала домой к Линде. На дворе почти ночь, старушка Нестеренко, счастливая обладательница норковой шубы, давным-давно спит. Завтра с утра побеспокою бабушку, а сейчас следует и самой отдохнуть.

Глава 20

Дверь мне открыла Линда. Подбоченившись и отставив в сторону правую ногу, она сурово спросила:

– Где шлялась? Если полагаешь, что сможешь здесь как родственница бесплатно жить и питаться, то ошибаешься!

Я быстро вытащила кошелек.

– Вот, я устроилась на работу.

– И куда же? – недоверчиво поинтересовалась хозяйка.

Я стала стаскивать смертельно надоевшие за день сапоги.

– Нашла свою бывшую одноклассницу, она вышла замуж за богатого человека и теперь шикарно живет. Ей нужна нянька для ребенка.

– Ну-ну, – кивнула Линда, – значит, скоро съедешь?

– Какая тебе разница, кто в чуланчике спит? – взмолилась я и в ту же секунду почувствовала, как в верхней челюсти запульсировала боль.

– В принципе, никакой, – пожала плечами Линда, – лишь бы ты лавэ отстегивала. Ладно, когда расплатишься?

Я пересчитала купюры.

– Могу сейчас сразу за четыре дня.

– Давай, – прозвучало в ответ.

Когда бумажки перекочевали в карман хозяйки, Линда заметно повеселела.

– Вот и хорошо, – жмурясь, словно сытая кошка, сказала она, – ступай чай пить, там сайра есть.

При упоминании о рыбных консервах я вздрогнула, но Линда, не заметив моей реакции, продолжала:

– В принципе, ситуация проста. Все, кто тут колбасится, приносят с собой жрачку и складируют ее в холодильнике, такой общий котел. Мы потом ничего не считаем, просто едим, здорово?

– Ага, – кивнула я, – коммуна.

– Хоть чего приволоки, – вещала Линда, – батон хлеба, уже хорошо. Если с пустыми руками разок явилась, не беда, но уж завтра подумай о харчах, ясно?

Наверное, следовало развернуться и бежать к метро, где открыт круглосуточный магазин, но перспектива вновь натягивать тяжелые сапожищи, топать по жидкой грязи показалась мне настолько ужасной, что я быстро сказала:

– Просто так спать лягу, устала очень.

Линда усмехнулась:

– Сказано: чай пей и еду бери, но завтра пополни запасы.

– Непременно, – пообещала я и, подхватив сумку, двинулась в сторону чуланчика.

В душе я была уверена, что сейчас свалюсь на раскладушку прямо в джинсах и свитере, но, очутившись в крохотном помещении, ощутила голод и решила все же воспользоваться любезным предложением Линды, сходить выпить чаю.

На кухне обнаружился Вася, голый по пояс, он сидел, уткнувшись носом в книгу.

– Привет, – сказала я, распахивая дверцу холодильника.

– Угу, – пробубнил Вася.

– Как дела? – Я решила из вежливости поддержать разговор.

– Ага.

– Все нормально?

– Эге.

Поняв, что Вася не расположен к беседе, я сосредоточила свое внимание на полках и сделала неутешительный вывод: жадная Линда радушно пригласила постоялицу поужинать лишь по одной причине: в холодильнике ничего нет, только в самой глубине мирно маячит все та же миска, наполненная сайрой. Но мне совершенно не хочется лакомиться рыбками, в которых с утра искупался кот. Впрочем, следовало выбросить консервы, но я, выудив из миски Бакса, поставила ее в рефрижератор. Однако Линда молодец! И вежливость соблюла, и ничего не потеряла.

Внезапно Вася со стоном потянулся.

– Жрать хочешь? – спросил он. – Возьми булку.

– Где она?

– Вон, на часах.

– Где? – удивилась я.