Опять вы, Иможен? - Эксбрайя Шарль Страница 34

— Разумеется, яд! А что, хотите попробовать?

А Иможен невозмутимо добавила:

— Раз наш Арчи так любит сулему, мы ему оставим капельку!

Это окончательно добило сержанта, и он не стал больше настаивать, сказав себе, что у преподавателей Пембертона — довольно странные причуды. То, что мисс Мак-Картри могла пить яд, не особенно удивило Арчибальда — он искренне считал ее способной на все.

Мисс Уайтлоу знала, что ищет, а потому исследование не заняло много времени. Очень скоро Элспет обнаружила в виски яд и сообщила Иможен, что даже на первый взгляд видно: там достаточно сулемы, чтобы отправить на тот свет пару быков в расцвете сил.

— Вы уже попробовали, дорогая коллега?

Мисс Мак-Картри почудилось, что химичка задала вопрос с тайной надеждой понаблюдать за ее агонией, и это ее глубоко уязвило.

— Я не знаю, что вам обо мне наговорили, мисс Уайтлоу, но, уверяю вас, я не имею обыкновения пить вместо аперитива сулему!

Иможен возвращалась к себе в комнату, внимательно оглядывая каждый поворот, каждый выступ или нишу в коридоре. Любой темный уголок внушал ей подозрения. Шотландку нисколько не удивляло, что ее пытались убить, — в конце концов, у того, кто прикончил Фуллертона и О'Флинна, в сущности, не было другого выхода. А вот странное поведение Оуэна Риза оставалось загадкой. Раз он так хорошо знал планы убийцы и, более того, точное время, когда тот попытается привести их в исполнение, следовало предположить одно из двух: либо Риз — сообщник преступника, либо ни на миг не выпускает его из поля зрения. Но как из одного, так и из другого вытекало, что, хоть учитель английского и пытается разрушить преступные замыслы, личность убийцы ему, бесспорно, известна. Тогда почему он молчит? Неужели не понимает, что это может стоить новых человеческих жизней? Какие важные причины толкают честного, порядочного и неглупого Риза на подобное безумие? Только одно может заставить умного человека совершать идиотские поступки — любовь! Это логическое заключение подвело мисс Мак-Картри к одному-единственному имени, и то она не решилась произнести его даже вполголоса — Морин Мак-Фаддн вызывала у нее слишком горячую симпатию. Иможен стало бесконечно грустно, а в утешение она вспомнила лишь, как много людей внушали ей самые нежные чувства, а на поверку оказывались стопроцентными мерзавцами. И с годами их число неуклонно росло…

Горькие размышления нисколько не мешали нашей шотландке держаться настороже, и, увидев, что впереди маячит притаившаяся в густой тени фигура сержанта Мак-Клостоу, она грустно улыбнулась. Однако Иможен не стала показывать, что заметила соглядатая, и, лишь поравнявшись с ним, негромко проговорила:

— Спокойной ночи, Арчи!

Но вместо ответа на мисс Мак-Картри набросились сзади, и чьи-то руки крепко сдавили ей горло. Шотландка попробовала крикнуть, рванулась изо всех сил, но упала, так и не сумев избавиться от мертвой хватки врата. Потом где-то в отдалении послышался топот бегущих ног, и мисс Мак-Картри потеряла сознание.

Впоследствии Гордон Бакстер уверял, будто крики, заставившие его выскочить из постели, поразительно напоминали о тех днях на отцовской ферме в графстве Нэрн, когда работники резали свинью. В свою очередь Оуэн Риз, прибежавший на место происшествия почти одновременно с учителем физкультуры, клялся, что, проживи он хоть тысячу лет, все равно не забудет этого фантастического зрелища. А увидели они, что мисс Мак-Картри лежит на спине, обеими руками вцепившись в бороду Арчибальда Мак-Клостоу и встряхивая его голову, как какая-нибудь домохозяйка — корзину с салатом. Вопли несчастного сержанта их и разбудили. Наконец с огромным трудом мужчинам удалось спасти Мак-Клостоу. Едва отдышавшись, Иможен обвинила полицейского в покушении на ее жизнь, а бедняга Арчибальд с залитым слезами лицом и насквозь промокшей бородой объяснял, как, услышав, что кто-то назвал его по имени, побежал в этот коридор и уже издали увидел две сцепившиеся в смертельной схватке фигуры. Один явно нападал, другой защищался. Сержант сразу же попробовал схватить нападавшего, но тот оказался на редкость ловким и подвижным, а мисс Мак-Картри еще больше осложнила дело: в полубеспамятстве она схватила Арчибальда за штанину и, резко дернув, опрокинула на пол, а потом принялась за бороду. Шотландку отвели в ее комнату, сержанта угостили двойным виски, но и много дней спустя после ночного сражения из этой части коридора выметали клочки бороды.

ГЛАВА VI

На следующее утро, после того как коллеги дружно выразили мисс Мак-Картри сочувствие (причем шотландка с горечью думала, что среди них наверняка был и тот, кто ночью пытался ее убить), она столкнулась с директором колледжа. Тот даже не поздоровался.

— Вы, вероятно, не знаете, мистер Мак-Дугал, что сегодня ночью меня чуть не убили? — удивленно и обиженно спросила Иможен.

— Меня не интересуют благие намерения, так и не увенчавшиеся успехом, мисс Мак-Картри!

— Насколько я понимаю, господин директор, вы жалеете, что я осталась в живых?

— Да, жалею! Тот, кто на вас напал, — бездельник и лодырь, иначе он сумел бы покончить с вами раз и навсегда! Да, мисс Мак-Картри, вы — ходячая катастрофа, и тот, кто поможет от вас избавиться, заслужит вечную признательность человечества вообще и Пембертона в частности! А на сем — позвольте откланяться!

Несмотря на весь свой апломб, Иможен немного расстроилась: выпад был и неожиданным, и несправедливым. На мгновение шотландке захотелось все бросить и вернуться в Каллендер, но почти тотчас же перед глазами мелькнуло тонкое, одухотворенное лицо Нормана Фуллертона, и мисс Мак-Картри укорила себя за недостойную слабость. Она поклялась не отказываться от борьбы, пока убийцу Фуллертона и О'Флинна не посадят под замок. И эта клятва далась Иможен с тем большим трудом, что она почти не сомневалась в виновности Морин Мак-Фаддн, обаятельной учительницы французского языка, ибо ради кого еще Оуэн Риз стал бы так рисковать?..

Констебль Тайлер мирно проспал всю ночь, а утром, усевшись на полицейский мотоцикл, поехал сменить на дежурстве своего шефа Арчибальда Мак-Клостоу. Человек недалекий и простодушный, констебль даже не заметил смущенного вида обитателей колледжа. К огромному удивлению Тайлера, его проводили на кухню, где он и обнаружил сержанта. Взгляд Арчибальда выражал смертную муку, веки покраснели, а подбородок покрывал густой слой мази.

— А-а-а… это вы, Сэм… — пробормотал сержант.

Сам не зная почему, Тайлер почувствовал, что у него сжалось сердце. Этот тусклый, смиренный голос даже отдаленно не походил на привычный рык его шефа. Даром что Мак-Клостоу втемяшилось во что бы то ни стало научить его играть в шахматы, Сэмюель всегда относился к нему по-дружески.

— Шеф… что-нибудь неладно?

В глазах Арчибальда констебль увидел целый мир несправедливых обид и незаслуженных страданий.

— Да все неладно, Сэм… Сегодня ночью я чуть не погиб, спасая человека от смертельной опасности… Это едва не стоило мне бороды…

Констебль окончательно растерялся.

— Бороды, шеф?

— Не знаю, каким чудом она выдержала такой зверский натиск… и как ее не оторвали вместе с кожей…

— Но кто же…

— КТО?

Арчибальд медленно встал и навис над констеблем, словно живое воплощение оскорбленной справедливости, обманутой добродетели и попранной чести, так что пораженный Тайлер отшатнулся.

— Кто? И вы еще смеете спрашивать, Сэмюель?

Тут констебля наконец осенило.

— Шеф! — в отчаянии завопил он. — Надеюсь, вы не хотите сказать, будто это…

— А кто же еще, Тайлер? Кто, как не эта фурия, очевидно поклявшаяся самому дьяволу отправить меня на старости лет в сумасшедший дом? Кто, если не гнусная Иможен Мак-Картри, которая вцепилась в меня, как гарпия, и не перестает терзать ни на минуту? Послушайте, Тайлер, на сей раз решено: я прикончу ее, а потом наложу на себя руки!