Дарья Донцова - Дед Снегур и Морозочка Страница 37

– Сара Яковлевна, вы где?

– Не ори, – донеслось слева, – вали на кухню.

Я обрадовалась и поспешила на зов. В пеналообразном помещении возле плиты с шумовкой в руках стояла полная тетка.

– Чего визжишь? – укоризненно спросила она. – Леха с ночной пришел, спит.

– Простите, – извинилась я, – вы Сара Яковлевна?

– Не дай бог, – взмахнула шумовкой аборигенка, – меня Оксаной кличут. Сары нет, на работу она пошла. Хочешь комнату снять? Последняя свободна, Гвоздевы вчерась выехали. Но, сразу предупрежу, не лезь сюда.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Ты москвичка? – полюбопытствовала Оксана. – Тогда чего жилплощадь ищешь?

– Приехала из Тамбова на заработки, – на ходу придумала я легенду.

– Беги отсюда, – посоветовала Оксана.

У меня в висках застучали молоточки. Вера Кирилловна говорила, что Эстер хорошо воспитанная девочка из приличной семьи, вероятно, я попала не по адресу.

– Таких, как ты, Сара обожает, – частила тем временем Оксана, – предложит въехать за копейки, да еще разрешит в ванне мыться, чаем угостит, позволит вещи в стиралке прокрутить, утюг предоставит, телик в комнату поставит.

– Здорово, – сказала я.

– До поры до времени, – скорчила гримасу Оксана, – потом наступит час расплаты! Принесешь ей оговоренную сумму, а Сарка бумажку вытащит, тут-то тебе и поплохеет. Ванная, чай, стирка, утюг и телик – все нереальных бабок стоит. Еще она электричество хитро считает, про газ и радиоточку не забывает, прорва деньжищ получается.

– Радиоточка? – изумилась я. – Вроде за нее в месяц пару рублей отдать надо.

– У Сары пять комнат, с каждой два целковых, вот и червонец! – заржала Оксана. – Жаднее бабы не встречала. Мы тут все у нее в рабах, расплатиться не можем, сколько долги ни покрываем, они растут.

– Почему вы не уедете? – удивилась я.

Оксана пригорюнилась.

– Паспорт она забрала, вроде как на регистрацию, а назад не отдает. Куда без документа податься? И мы все тут рядышком, на рынке работаем, Сарка там столовую держит, с начальством базара дружбу водит. Будем возмущаться, нам не поздоровится, сыновья у нее бандиты.

– Мамаша Кураж и ее дети, – пробормотала я, – спасибо за предупреждение, но, наверное, мне дали адрес не той женщины. Я ищу Сару Яковлевну Ротшильд, мать Эстер.

Оксана запустила шумовку в кастрюлю и начала сосредоточенно собирать серую пену.

– Правильно ты пришла. Есть у Сарки дочь, Эстер ее зовут.

– Странные, однако, у Веры Кирилловны понятия о приличной семье, – вырвалось у меня. – Эстер случайно сегодня сюда не приезжала?

– Так она тут, – кивнула Оксана, – в комнате.

– Здесь? – не поверила я своим ушам.

– Где ж еще? – в свою очередь удивилась жиличка. – Иди по коридору, она за туалетом, в чулане лежит.

Перестав понимать что-либо, я отправилась в указанном направлении, поскреблась в облупленную дверь и, не дождавшись разрешения, вошла в полутемную каморку, освещенную экономной лампочкой в пятнадцать ватт.

– Если Сара вас переночевать пустила, – прокашляли с кровати, – то спать придется на полу. И подушку с одеялом она не дает.

Я присмотрелась и увидела на узкой софе без малейшего намека на постельное белье женщину непонятного возраста, прикрытую драным ватным одеялом.

– Вы Эстер? – спросила я.

– Ага, – подтвердила та, – чего вы хотите?

– Эстер Романовна Ротшильд? – не успокаивалась я.

– Так торжественно только в крематории объявляют, – усмехнулась дочь Сары. – Совершенно верно, я Эстер Романовна Ротшильд.

– Извините, – опомнилась я, – ошибка вышла. В Москве есть еще одна дама с вашими данными, я шла к ней, а очутилась у вас.

– Дама из Амстердама, – хмыкнула Эстер, – надеюсь, ей больше повезло в жизни, чем мне, подайте костыли, я попробую встать.

Женщина откинула одеяло. Я вздрогнула: у несчастной отсутствовала одна нога.

– Не дрожи, – буркнула Эстер, хватая костыли, – я не заразная, под машину пять лет назад спьяну попала, теперь дальше сортира не хожу. Тьфу! Лучше б меня насмерть раздавило. Слышь, сбегай за бутылкой!

– Ага, – кивнула я и спешно покинула комнату.

После духоты в квартире Ротшильд воздух на улице показался мне вкусным, словно сдобная булочка. Я пошла к метро, на ходу отчитывая по телефону Димона.

– Куда ты меня отправил?

– К Саре Яковлевне Ротшильд, – ответил Коробок.

– Ты перепутал адреса, – злилась я.

– В квартире нет такой? – поинтересовался хакер.

– Есть, но это явно не та Сара Яковлевна! – возмутилась я. – Вера Кирилловна ни за что бы не стала родниться с такой семьей.

Димон откашлялся.

– В Москве есть другие Ротшильды, но Сара Яковлевна с дочерью Эстер Романовной среди них одна.

– Жаль, ты не видел нору, из которой я только что опрометью выскочила! Жена Тимофея никак не могла там провести детство, и ее мать абсолютно не похожа на человека, с которым Вера Кирилловна стала бы иметь дело, – вскипела я. – Запроси еще раз.

– Тань, – окликнул меня Димон, – зачем тебе старшая Ротшильд?

– Хочу найти Эстер, – ответила я, – неужели непонятно?

– Она в морге, – вздохнул Коробок.

– Фу, – выдохнула я, – в судебном? Ее позвали на опознание мужа? Вот уж глупость, зачем мучить вдову видом трупа! Личность актера известна, иногда детали гибели выглядят шокирующе.

– Она на столе, – перебил Димон.

У меня лопнуло терпение.

– Говори нормально! Прекрати жевать галстук! Кто, на каком столе, зачем?

– Эстер Ротшильд ждет вскрытия у прозектора, – пробурчал Коробок.

– Первый раз слышу, чтобы вдову пропустили в отделение аутопсии! – изумилась я. – Однако некоторые женщины поражают своим поведением: изъявить желание присутствовать при вскрытии супруга!..

Димон чем-то зашуршал, затем четко произнес:

– Эстер Ротшильд сегодня умерла, она сама ждет вскрытия.

Во мне ожила бывшая учительница русского языка и литературы. Конечно, мой преподавательский опыт очень скромный, я быстро поняла, что рассказывать оболтусам про лишнего человека Печорина или заставлять их заучивать первую главу из «Евгения Онегина» я не способна, поэтому быстро унесла ноги из школы и никогда не пожалела о своем решении. Но иногда меня раздражают люди, изъясняющиеся фразами типа той, о которой упоминал Чехов: «Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа».

– Раз женщина скончалась, она никак не может ждать вскрытия, – менторски завела я, – вероятно, в морге находится тело Ротшильд. Постой!!! Эстер!!! Она умерла?

Глава 23

– Точно, – подтвердил Димон.

– Когда? – завопила я. – Что случилось?

– Ее нашли в зале ожидания на вокзале, – зачастил хакер, – Эстер вернулась из Хмарска, села отдохнуть и скончалась.

– Причина смерти? – не успокаивалась я.

– Ее назовут после вскрытия, предварительный диагноз – инфаркт, – пояснил Коробок.

– Эстер еще молодая, – возразила я.

Димон крякнул.

– Данный аргумент не работает.

– Кто знает о смерти вдовы Тимофея? – спросила я.

– Леня Ярошенко, Чеслав, милиционеры из вокзальной службы, – перечислил Димон, – а что?

– Вере Кирилловне сообщили?

– Пока нет, – вздохнул хакер, – у нее телефон не отвечает.

Я рассказала про мигрень и заботливую Альбину, которая тщательно оберегает покой хозяйки.

– Вот бедная тетка, – искренне пожалел старуху хакер, – сначала сына потеряла, теперь невестку. Но ей все равно предстоит услышать правду.

– Сейчас я поеду к Вере Кирилловне и попытаюсь убедить домработницу разбудить хозяйку, – вздохнула я.

– Здрассти вам, – всплеснула руками Альбина, увидев меня на пороге, – я непонятно объяснила? Плохо Вере Кирилловне.

– Впустите меня, пожалуйста, – тихо попросила я, – неприятно приносить дурные вести, но, к сожалению, сегодня я исполняю эту роль.

Альбина испуганно перекрестилась.

– Все самое ужасное она уже услышала, узнала про смерть сына. Что еще стряслось?

– Пожалуйста, – взмолилась я, – дело очень серьезное, сегодня внезапно скончалась невестка Морковкиной Эстер.

На Альбину новость особого впечатления не произвела.

– Жаль, конечно, – равнодушно сказала она, – но я ее совсем не знала.

– Сын с женой не навещали мать? – спросила я и без приглашения сняла куртку.

– Видно, от вас не отделаться, – уныло констатировала Альбина, – уличную обувь скидывайте, тапочек не дам, не заведено лишних. Вере Кирилловне некогда гостей принимать, она работает, иногда утром уйдет и только вечером еле живая заявится. После смерти Николая Ефимовича ей на жизнь зарабатывать надо.

– Мяу, мррр, – послышалось из коридора, и в прихожую вплыл черный кот в белом кожаном ошейнике, щедро украшенном стразами.

– Какой огромный! – восхитилась я.

– Пятнадцать кило, – гордо сказала Альбина, – зовут Иван Николаевич, не вздумайте «Ванькой» назвать, ни в жизни не подойдет. Его Николай Ефимович жене котенком подарил на годовщину свадьбы, Ивану Николаевичу пятнадцать лет, он тут хозяин, а мы у него в прислугах ходим. Вера Кирилловна за котом лучше, чем другие за детьми, следит, питание ему покупает самое дорогое, витамины, раз в месяц ветеринар приезжает. Когда я сюда нанималась, хозяйка сразу спросила: «Животных любишь?» – а уж потом заявила: «Аля, если не домоешь пол, я не замечу, вижу плохо, на невкусные котлеты тоже не рассержусь, но вот коли узнаю, что ты Ивана Николаевича обидела или забыла ему лекарства дать, враз выгоню».