Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов Страница 37

— К счастью у неё не было опыта рассаживания по вашим кабинетам, — незамедлительно отреагировала я, мысленно отметив, что у собеседника очень странное чувство юмора.

— Не понятно только для кого к счастью, — тут же встрял Жорик, — Для преступности, похоже. Граждане не любят сталкиваться с органами, посему половина преступлений, оказывается безнаказанной.

— Не возражаешь, я продолжу давать показания?! — как можно более официально спросила я.

Ну не хотелось мне вступать в долгие споры! Рабочее Ауди Виктории поджидало меня возле участка.

— Вот так! — закончила монолог я, — Теперь вы понимаете, какой опасности ежедневно подвергаются журналисты, пытающиеся получить реальную информацию «с мест»?!

— Распишитесь.

Я принялась изучать желтые листочки. Надо же, у них в участке до сих пор пользовались печатной машинкой…

— Всё верно, — я поставила под всем этим бредом свою закорючку, — Я могу идти?

— Да, — так и не представившийся товарищ Жорика вдруг совершенно по-мальчишески улыбнулся, — Спасибо вам огромное, вы очень помогли мне.

Я собиралась ввернуть что-то язвительное, мол «не для вас старалась», но Жорик, предугадав подобное развитие сюжета, нежно подтолкнул меня в сторону двери.

— Тебя вызовут, если что-то еще понадобится.

— Хотелось бы, чтобы больше не вызывали, — заметила я уже в коридоре.

— Посмотрим, — сухо ответил Жорик.

Я резко остановилась, и сделала глубокий вдох.

— Тихо, спокойно, не здесь, — быстро проговорил Жорик, уже научившийся предвидеть всплески моего возмущения, — Конечно же, я сделаю всё зависящее, чтобы ты следствию больше не понадобилась.

Я выдохнула с чувством выигранного поединка.

— Где тебя искать через пару часиков? — спросил Жорик на крыльце участка.

— Смотря зачем, — насторожилась я, предвидя новые неприятности.

— Я хочу присутствовать при разговоре с преступником, — тщательно подбирая мягкие слова, объяснился бывший опер.

Я вдруг заметила кровь на рукаве его куртки. Картина задержания Александра обрастала новыми подробностями.

— Не наговорился еще, — я гневно кивнула на его рукав.

— Тьфу! — Жорик поморщился, — Да что ж ты меня за какого-то монстра держишь! Этот Санька сам упал. Правда. Я и пальцем не притронулся.

— А кровь передалась телепатически? — я понимающе закивала.

— Да нет. Это уже потом, когда в бобик его сажал. Кстати, этот тип отъявленным психом оказался. Когда понял, что от погони ему никуда не деться, он такое учудил! Покончить жизнь самоубийством вздумал! Хотя я его понимаю, с такой биографией быть пойманным на горячем… Тут уж не отмажешься. Представляешь, бросился под колеса проезжающего Москвича. Между прочим, погиб бы, как пить дать, если бы не одна маленькая деталь. Светофор именно в этот момент красным загорелся. Водитель Москвича обалдел. Останавливается это он на перекрестке и вдруг ему в бампер со всей дури врезается чья-то голова.

— Как он выглядел? — едва сдерживая смех, спросила я.

— Плохо. Оставшихся зубов — как не бывало. Отсюда и кровь.

— Да не преступник. Водитель как выглядел?

— Я как-то не присматривался, — озадаченно ответил Жорик, — Обычно, как и положено водителю Москвича. А что?

— Да так, — я отмахнулась, — Ты перезвони Виктории на мобилку. Думаю, она будет знать, где я.

— Отлично. Мне с ней после разговора с Санькой тоже потолковать надо будет.

Я подозрительно прищурилась, откровенно испугавшись за Викторию.

— Да перестань ты! — не выдержал Жорик, — Вот же, врага себе выискала. Созвонимся.

Он круто развернулся и исчез в зияющей черноте милицейского участка.

— Ну что ты такое говоришь! — на всю машину вопила Виктория своему мобильному телефону, — Как это, «что я там делаю?» Подругу спасаю. Говорю же, на мою лучшую подругу напал маньяк, она сейчас показания в милиции даёт. Что я, по-вашему, бросить её на произвол судьбы должна?! Я ж обещала очистить город от преступности. Вот, начинаю с малого. Сам такой!

Я скромно приземлилась на заднее сидение.

— Ну, как? — Вика закончила разговор и переключилась на меня.

— Живая, — констатировала я, — Что со мной станется?

— Ох, видно натерпелась ты, — Вика обернулась ко мне и, сложив руки на груди, скорчила страдальческую физиономию.

Ну, прямо Мать Тереза!

— Думаю, это надо отметить! — невпопад заявила Вика, намекая, что нам еще есть, о чем поговорить наедине, — Домой, пожалуйста, — небрежно кинула она водителю.

— Что отметить? — поинтересовалась всегда готовая подчеркнуть оплошность подруги я, — То, что я «натерпелась»?

— Да нет, — Вика раздраженно отвернулась, — Твоё счастливое спасение. Согласись, как кстати я оказалась рядом. Молодец, что позвонила мне.

— Да уж, — неопределенно поддержала её ложь я.

18. Глава восемнадцатая, в которой выясняется, что не всё то в радость, что цветы

На этот раз в квартире Силенских все уже спали. Жаль, мне не терпелось подробнее расспросить Дарью о разговоре с Шуриком. Впрочем, у самого синего дома, а точнее непосредственно в оном, лежала тетрадка с подробным отчетом Даши. Эх, добраться бы скорее домой! Я не совсем понимала, зачем Виктории вдруг понадобилось моё общество.

Мы на цыпочках пробрались в комнату.

— Необходимо отметить благополучное задержание этого шантажиста, — Вика закрыла дверь и принялась создавать «подобающую» обстановку.

Приглушила свет, щелкнула пультом, оживляя музыкальный центр, полезла в бар. Я закрыла глаза, впуская в себя живительные волны тихой мелодии. Надо же, играл Брегович. Похоже, раньше я ошибалась относительно музыкальных вкусов Виктории.

— Нравится? — искренне обрадовалась Вика, — Я думала, ты такое не слушаешь.

— Как раз такое и слушаю, — я открыла глаза и наткнулась на два наполненных до краев бокала, — Шампанское?

— Упаси Боже! Сухое вино.

Мы рассмеялись.

— Эх, знала бы, что будет такой вечер, попросила бы Татьяну перед уходом камин развести, — Вике, как всегда, необходим был самый изысканный антураж, — Знаешь, у меня в комнате так хорошо при камине! Только я сама разжигать не умею…

Я умела. Правда ранее не пробовала. Я вяло пошевелилась. Мягкая, теплая лень уже обволокла все существо, и двигаться совершенно не хотелось.

— Знаешь, — Виктория, задумчиво смотрела на меня с той стороны бокала, — Сейчас я даже благодарна этому злосчастному шантажисту. Если бы не он, — лицо Вики казалось неестественно растянутым, что вносило еще большую долю абсурда в происходящее, — Нам, возможно, так и не представилась бы возможность, поговорить просто так. Не о делах. Как в былые времена…

В общем-то, она была права. И шантажисты, как выяснилось, могут приносить пользу.

— Да, — я тоже настроилась на романтичный лад, — Хорошо, когда можно спокойно пообщаться со старыми друзьями. Извини, конечно, что я лезу, но, знаешь, последнее время у меня складывается ощущение, что ты поменялась с собственным бизнесом местами. Не он работает на тебя, а ты на него.

— Я получаю у него достойную зарплату! — как обычно, Виктория пресекла мои попытки сбить её с пути истинного, — Не будем об этом. Расскажи-ка лучше, что у тебя с нашим опером?

«Ой!», — тоскливо поморщилась я, — «Только этих бабских шушуканий мне сейчас не хватало.»

— Что у вас с Жориком? — настойчиво повторила Виктория.

— Общих детей точно нет, — заверила я.

— А будут? — не отставала подруга.

Пришлось городить полный бред.

— Будешь приставать с глупыми вопросами, — сделаем. А алименты я с тебя вычитать буду, трактуя происшедшее, как производственную травму. Ты ж у нас работодатель…

— Родила «при исполнении»! — захохотала Виктория.

— Не выдумывай, — отмахнулась я, — Видишь, с ним даже преступника по-человечески поймать не получается… И потом, не моего склада это человек.

Выражение лица Виктории вдруг совершенно изменилось. Она побледнела и, указывая дрожащим пальцем куда-то за мою спину, прошептала: «Что это!?» Решив, что из-за моего недоброго отношения к Жорику подруга вряд ли станет так волноваться, я проследила за её взглядом.

— Роза, — совершенно осипшим голосом произнесла я, — Черная роза…

Прямо под открытой форточкой, поперек туалетного столика Виктории лежала самая настоящая чёрная роза. Капельки воды перетекли со стебля на полированную поверхность. Из-за тусклого освещения, они казались темными. Черная роза лежала в черной луже своей чёрной крови. В чёрной комнате, в самый чёрный день моей жизни…Отчаянно заклокотавшая в моей душе догадка разрывала грудную клетку на тысячу частей. Я подскочила.

— Я сама вижу, что роза! Как она сюда попала!!! — Виктория кинулась к окну, — Когда мы вошли в комнату, её здесь не было!