Дарья Донцова - Горячая любовь снеговика Страница 39

– Приветик! – помахала я Алле зонтиком. – Давно не виделись. Как дела?

Аллочка истерически взвизгнула и присела за кресло. Я над ней нагнулась:

– Можешь объяснить, что здесь происходит?

– Ты же умерла… – сдавленно прошептала домоуправша.

– Да ну? – удивилась я. – Когда?

– Газеты сообщили, – плаксиво протянула Алла.

– Какие?

– «Желтуха», «Треп», «Сплетник», – перечислила домоуправ. – Я, кстати, плакала.

– Спасибо, – кивнула я, – очень мило с твоей стороны.

– По-настоящему рыдала, – приободрилась она, – от души! Не знала, что ты настолько великая писательница.

– Очень лестно, но я не заслуживаю такого эпитета.

– Так в «Желтухе» написали: «Умерла великая детективщица России», – пояснила Алла.

– В нашей стране, чтобы стать гениальным, надо скончаться, – вздохнула я. – Пресса ошиблась! Моему здоровью можно позавидовать.

– Все сразу не могли обмануться, – возразила Алла, по-прежнему сидя за креслом.

– Хочешь сказать, что сейчас перед тобой разглагольствует труп Виолы Таракановой? – стала медленно закипать я.

Лариса и Таня, притихнув, пятились к окну.

– Стойте на месте, не пачкайте ковер! – приказала я.

Тетки замерли.

– Этта кто? – прошептала первая.

– Ну, блин, ваще… – добавила вторая.

– Перед вами законная хозяйка квартиры, – представилась я.

– Она умерла, – брякнула Лара.

– А мы фатерку на полгода снимаем, – забулькала Таня. – Тута никого прописанных, кроме трупа. Значитца, шесть месяцев у комнат хозяина нет. Очень удобно и недорого.

– Ясно, – засмеялась я. – Аллочка, ты пускаешь на чужую площадь гостей Москвы, пользуясь тем, что наследство можно получить только через определенное время после смерти владельца? Если подобрать апартаменты, где жил одинокий хозяин, ну такой, как я, незамужняя и бездетная, получается отлично. Доходный бизнес. Но вышел косяк – я живая!

– Газеты написали другое, – упорствовала Алла.

– Эй, посмотри на меня! – приказала я. – А хочешь – потрогай.

Алла встала и навалилась грудью на спинку кресла.

– Журналюги сообщили про похороны, – жалостливо протянула она. – Ты мертвая! И вообще, покажи паспорт!

– С ума сошла? – возмутилась я.

– Фильм недавно по телику крутили, – прошептала Аллочка, – про Гаити. Там тело зароют, потом поколдуют, и оно снова, как живое, ходит. Газеты зря не напишут!

Лариса и Таня, хором взвизгнув, слаженно присели за другое кресло. Их туши не уместились за спинкой, тетки походили на перепуганных страусов – голова в укрытии, все остальное снаружи. Внезапно мне стало смешно.

– Мы не на Гаити, и я не зомби!

– А веночек? – не успокаивалась Алла. – Он на лестнице стоит!

– Его прислали в качестве подарка, – сказала я чистую правду.

– Похоронную икебану? – округлила глаза Алла. – Ну это уж ни в какие ворота не лезет. Дай все-таки на паспорт поглядеть!

Чеканя шаг, я сходила в спальню, принесла документ и сунула Алле в нос.

– Вот!

– Не похож на настоящий, – засомневалась домоуправша.

Я взяла телефон.

– Эй, чего делать хочешь? – забеспокоилась Аллочка.

– В милицию позвонить, – нежно проворковала я. – Квартира-то вскрыта! Кстати, откуда у тебя ключи?

– Сами на собрании решение приняли: дополнительные ключи в ДЭЗе хранить на предмет затопления соседей, – зашмыгала носом Алла. – Я тут ни при чем! Они без спроса в твою квартиру вперлись!

– Я? – ахнула Лара.

– Ну, блин, ваще… – прогудела Таня.

– Вот пусть милиция и разбирается, – твердо сказала я, делая вид, что нажимаю на кнопки.

Лариса и Татьяна кинулись на лестницу.

– Вилочка, – сладким тоном Лисы Патрикеевны запела Алла, – давай договоримся…

– Начинай, – предложила я.

– Ошибочка вышла! – закатила глаза домоуправша. – Это наш участковый придумал, я здесь страдательная часть. Чуть с ума не сошла, когда тебя увидела! А потом так обрадовалась, что едва чувств не лишилась. Ой, я тебя до жути люблю! Ты шикарные книги пишешь! Лучшие! Ну прямо, как… как этот… ну… Чайковский!

– Ладно, – кивнула я, откладываю трубку, – забудем о недоразумении!

– Ты солнышко! – запрыгала Алла. – Дай тебя поцелую!

– До свидания, – пресекла я попытку телесного контакта.

Домоуправ порысила в прихожую, потом остановилась.

– Хочешь, не плати по полгода коммуналку, – предложила она. – Я тебя в должники никогда не запишу!

– Мерси, – кивнула я, – но предпочитаю не задерживать платежи.

– Тогда паркуйся на газоне! – в порыве щедрости воскликнула Алла.

Я попыталась сдержать рвущийся из горла смех.

– Спасибо.

– А еще выбрось венок, – попросила домоуправ, выходя из квартиры. – Зачем людей пугать? Целую! Чмоки!

Домоуправша убежала. Спустя пару минут я вышла на лестницу и посмотрела на венок. Вот тут Алла права, надо избавиться от похоронной «икебаны». Причем прямо сейчас, не откладывая.

Я схватила колкие лапы, дождалась лифта, спустилась на первый этаж, миновала просторный холл, где стояли большой письменный стол и кресло, рабочее место отсутствующего в данный момент лифтера, распахнула дверь подъезда и… невольно попятилась.

На улице бушевал ураган – с неба плотной стеной валил мокрый снег, который, не долетев до земли, превращался в дождь и растекался по тротуару грязной жижей, ветер выл, как обезумевший волк, и сдувал с ног. Я быстро захлопнула дверь. Ну уж нет, не буду сейчас ковылять сто метров до площадки с мусорными бачками. Я не одета должным образом для такого развлечения, а возвращаться в квартиру, натягивать куртку, сапоги и снова спускаться вниз нет никаких сил. Но тащить венок назад на свой этаж показалось мне дурной приметой.

Я осторожно прислонила венок к стене, неподалеку от стола лифтера. Открыла ящик, нашла там листок бумаги, огрызок карандаша и быстро нацарапала записку: «Баба Нюра! Венок из 83-й квартиры. Не трогайте его. Утром вынесу». Оставив клочок на самом видном месте, я спокойно отправилась домой, наполнила ванну, бросила туда ароматическую «бомбочку», взяла глянцевый журнал и, жмурясь от предвкушения удовольствия, шагнула в воду. В ту же секунду раздался звонок в дверь. От неожиданности я уронила модное издание прямо в пену. Мелодичная трель продолжала разлетаться по квартире. Незваный гость не уходил – очевидно, он точно знал, что я затаилась в ванной. Пришлось натягивать халат и идти в прихожую.

На экране домофона расплывалось в улыбке смутно знакомое женское лицо. Я схватила трубку.

– Кто там?

– Сто грамм и огурчик, – весело прозвучало в ответ. – Не узнала? Открывай, свои!

– Кто? – упорно повторила я.

– Вот беспамятная! Неужели забыла? Курьер Марина из центра доктора Хронова «Дорога к долголетию».

Я вздрогнула, во рту моментально возник вкус собачьего паштета, а в нос ударил противный запах рыбы.

– Спасибо, но я не жду заказа, – быстро сказала я, – и книги покупать не собираюсь.

– Так я ничего и не принесла, – заявила Марина. – Глянь, стою с пустыми руками!

– Тогда что тебе надо? – забыв о вежливости, рявкнула я.

– Дело есть.

– Какое?

– Государственной важности, – многозначительно произнесла курьер.

– Уточни! – велела я. – Расскажи конкретно!

– В рамках правительственной программы, которой уделяется огромное внимание в связи с воспитанием подрастающего поколения, наш центр решил оказать милосердную помощь в воспитании подрастающего поколения в рамках правительственной программы, которая курируется на самом высоком уровне, – выдала перл Марина. – Мы так и будем через дверь ля-ля?

Я потрясла головой и отперла замок.

– Ох и дерьмовая погода на улице, – воскликнула Марина через пару минут, снимая куртку. – Хорошо меня постригли?

– Замечательно, – вежливо похвалила я.

– А покрасили? – не успокаивалась курьер. – Была блондинка, стала шатенка.

– Отлично, ты помолодела, – отпустила я дежурный комплимент. – Радикальная смена имиджа пошла тебе на пользу.

Марина повернулась к зеркалу и поправила прическу.

– Пока очень непривычно. Увижу ненароком свое отражение и вздрагиваю: ой, кто это?

– Лучше изменять внешность постепенно, – втянулась я в идиотскую беседу, – а ты одним махом трансформировалась.

Марина заговорщицки подмигнула мне.

– Жизнь заставила! Понимаешь, я живу с парнем… Хороший вариант, но он женатый.

– Бесперспективная ситуация. Лучше не связываться с чужими мужьями, – не устояла я перед желанием дать совет. – Очень трудно принудить мужчину к разводу, можно потерять в ожидании семейного счастья не один год и остаться у разбитого корыта.

– Я замуж не собираюсь, – заржала Марина. – Наоборот, пусть законная баба и дальше стирает, убирает, готовит, детей рожает. Ей работа и пинки – мне развлекуха и сливки. Только вот пришлось волосы укоротить и подстричь.