Клод Изнер - Встреча в Пассаже дАнфер Страница 39

— Вы провернули эту операцию блестяще, дорогой компаньон! — воскликнул Жозеф. — Меня радует, что благодаря Маринетте инспектор Лекашер остался с носом. Но кто строит все эти козни, по-прежнему непонятно. Зачем понадобилось подделывать почерк нотариуса?

Виктор нахмурился.

— Начнем с того, что выясним, существует ли нотариус вообще.

Пассаж д’Анфер, несмотря на зловещее название, выглядел тихим и мирным. На антресольном этаже дома номер 20 была только одна закрытая дверь. Компаньоны долго стучали, но никто им так и не открыл. Наблюдательный Виктор заметил на деревянной стене сбоку от двери следы от гвоздей, свидетельство того, что там была прикреплена табличка. На третьем этаже здания действительно располагалась нотариальная контора, однако на медной дощечке возле двери значилось другое имя: «Мэтр Турнефор». Клерк с напомаженными волосами сообщил им, что никакой Гранден в их конторе, где он сам имеет честь служить вот уже пять лет, не числится.

— Встречали ли вы когда-нибудь своего соседа с антресольного этажа?

— Их двое, и, судя по сходству, они — родные братья.

— Их фамилия Гранден?

— Как зовут этих молодых людей, мне не известно.

— Значит, они молоды?

— Я бы сказал, им где-то между двадцатью и сорока годами.

— Весьма точное определение, — буркнул Жозеф.

— Это приличные, любезные люди. Я живу на первом этаже, и шаги над головой меня немало раздражают, но эти соседи никогда не доставляют беспокойства. А вот их предшественник, преподаватель колледжа, имел отвратительную привычку ходить взад-вперед по комнате, декламируя басни Лафонтена. Я был вынужден месяцами слушать их, испытывая «страх перед вторым башмаком»…

— Каким башмаком? — удивился Жозеф.

Клерк с сочувствием посмотрел на него.

— Это выражение означает, что вы напряженно ожидаете, что вот-вот раздастся грохот, как если бы на пол внезапно свалился тяжелый башмак и сейчас упадет второй. А с такими соседями, как братья Гранден, раз уж вы утверждаете, что их так зовут, я сплю спокойно.

— Не могли бы вы описать их внешность? — попросил Виктор.

— Один блондин, второй рыжий. Рыжий выходит из дома рано утром, мне случалось сталкиваться с ним и обмениваться приветствиями. Блондин возвращается поздно вечером, и мы с ним тоже вежливо здороваемся. Чем они занимаются, мне неизвестно. Это все. Прощайте, господа.

Виктор и Жозефом стояли на лестничной площадке озадаченные.

— Полный провал, — разочарованно произнес, наконец, Жозеф.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Пятница, 29 ноября

В пятницу утром солнце, видимо, решило вовсе не вставать над Парижем. Но если улица Сен-Пер выглядела мрачно, то ярко освещенные витрины книжной лавки «Эльзевир» не только согревали своим видом сердца прохожих, но и дарили тепло тем, кто заходил внутрь.

Юбка-брюки фрейлейн Беккер открывала полные икры в туго зашнурованных ботинках, а ее уже начинавшие седеть волосы, заплетенные в косу и закрученные в пучок под шляпкой с перьями, придавали ей вид состарившейся девочки. Она ворвалась в магазин, держа в руке длинный предмет цилиндрической формы, так стремительно, что чуть не сбила с ног писателя Реми де Гурмона, мужчину со следами оспы на лице и пенсне на крупном носу.

— Гутен таг, месье Мори, приветствую вас, господа! — провозгласила фрейлейн Беккер, обращаясь к Виктору, Жозефу, Симеону и трем посетителям. — Посмотрите на эту афишу, не правда ли, она прекрасна? Я сорвала ее со стены дома, расположенного по соседству от моего, на улице Нотр-Дам-де-Лоретт…

Она развернула рекламу, изображавшую пару фигуристов в «Ледовом дворце» на Елисейских Полях. Кэндзи порылся в своем столе и извлек оттуда какой-то листок.

— Возьмите для вашей коллекции. Мне прислали это на прошлой неделе из Лондона, это вырезка из «The Illustrated Sporting and Dramatic News», сомневаюсь, что у вас есть такой экземпляр.

Фрейлейн Беккер с благоговением рассматривала рисунок, изображающий Папу Римского в митре. Он сидел на престоле, украшенном страусиными перьями, и держал в правой руке чашку, на которой было написано «Боврил». Напротив него на подставке из резного дерева стояла огромная шахматная ладья, освещенная тремя свечами, на которой тоже было выгравировано «Боврил».

— Очень оригинально! Хотя я предпочитаю рекламные листовки, восхваляющие достоинства велосипедов, — заключила фрейлейн Беккер.

— А то такое «боврил»? — поинтересовался один из покупателей, одетый весь в черное.

— Экстракт из говядины для приготовления бульона, — ответил Кэндзи.

— Но это же безнравственно! — возмутился покупатель. — Англичане — настоящие безбожники! Я считаю это диффамацией по отношению к католикам и вынужден буду сообщить об этом моим коллегам из газеты «Ла Кру».[118] Использовать папу, чтобы рекламировать бульон! Причем говяжий! Позор!

Хлопнув дверью, он выбежал из магазина, а Кэндзи многозначительно повертел пальцем у виска. Виктор, который при упоминании о «Ледовом дворце» крепко задумался, сделал знак Жозефу следовать за ним в комнатку за магазином.

— Итак, у нас есть полозья коньков и запачканная кровью сумка, которые я заметил у Сюзанны Боске, а Ида Бонваль, между тем, бесследно исчезла.

— Исчезла? Но вы же говорили, что она за городом, репетирует в гостях у какой-то знатной дамы, и что 26 ноября присылала за своей почтой!

— Разве у нас есть доказательства того, что именно она прислала посыльного? Это мог сделать и убийца. Например, Сюзанна Боске.

— Но какой у нее мотив? Она как-то связана со лже-нотариусами братьями Гранден? И где бы она спрятала тело? Тоже под пианино, что ли? — Жозеф подумал минуту и вдруг выпалил: — А вдруг Ида Бонваль хочет, чтобы ее считали погибшей, чтобы удобнее было… убивать самой!

— Такое тоже не исключено. Вернемся к исходному пункту: из десяти человек, бывших в добром здравии в августе, в живых осталось пятеро — если считать, что Ида уцелела. Двое, выдающие себя за нотариусов, играют в этой истории ключевую роль. Необходимо как можно скорее связаться с оставшимися в живых членами ассоциации и предупредить их о грозящей им опасности!

— Но нас с вами тоже только двое, не разорваться же нам! В магазин игрушек я больше не пойду: хозяин несет околесицу, а его жена ведет себя так, словно вот-вот меня укусит! К тому же Айрис считает безобразными этих зверушек, которых я купил там для Дафнэ!

Жозеф выудил из кармана деревянные фигурки медведя, жирафа и слона. Виктор взял их в руки и улыбнулся:

— Я покупаю их у вас. Подарю мадам Баллю на Рождество, — сказал он, протягивая Жозефу купюру.

— Да вы что, с ума сошли?! Эти уродцы столько не стоят! — смутился тот.

Но Виктор уже думал о другом.

— Кэндзи не появится тут до понедельника, а значит, одному из нас придется приглядывать за магазином. Выбирайте: Гюго Мальпер или работа.

— Ладно уж, поеду в Домон… — нехотя пробормотал Жозеф и мрачно вздохнул: — Еще одно богом забытое место!

— Вы же всегда мечтали о дальних странствиях! — усмехнулся Виктор, похлопывая его по плечу.

Кэндзи наблюдал, как Симеон Дельма демонстрирует двум постоянным клиентам редкие издания. Увиденное его удовлетворило. Он дождался, пока нагруженная корзинами с овощами Эфросинья, тяжело ступая, поднялась по лестнице, подошел к сюртуку, который Виктор повесил на спинку стула, и сунул руку в карман. Украдкой взглянув на свою добычу — три мятых конверта, Кэндзи поспешно сунул их под свои лежащие на прилавке перчатки и стал небрежно перелистывать купленную Жозефом «Пасс-парту». Заметив, что Симеон Дельма направляется в его сторону, Кэндзи взял газету и вернулся за свой стол. Почему Виктора заинтересовала смерть Виржиля Сернена? Есть ли связь между этим любителем рептилий и еще тремя персонажами, чьи имена записала Таша?..

Один из клиентов, месье Шаламель, обратился к Кэндзи за помощью, и тот, скомкав газету, засунул ее между бюстом Мольера и напольными часами аккурат в тот момент, когда хмурый Жозеф снова появился в лавке. Он явно искал свою газету.

— Месье Мори, вы не брали мою «Пасс-парту»?

— Конечно, нет. Я предпочитаю «Ле Тамп» или «Фигаро».

— Не понимаю, куда она могла подеваться?

— Ваша матушка только что была здесь, а вы знаете, зачем ей нужны газеты.

Перед глазами Жозефа сразу возник крюк в домике в дальней части двора, на который Эфросинья прикрепляла куски бумаги.

— Это катастрофа! Я как раз собирался изучить…

— Биржевые котировки, я полагаю? — насмешливо вставил Кэндзи.

— Не теряйте время, вы купите газету на вокзале, — прошептал Виктор на ухо Жозефу, подталкивая его к выходу.

— Зимой сыскная горячка обостряется, — пробормотал Кэндзи, и месье Шаламель от неожиданности уронил книгу Бероальда де Вервиля.[119]