Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок Страница 4

И вот сейчас она смотрела на худую, немного нескладную молодую женщину, без косметики, с длинным хвостом из светлых волос и строгим лицом, и понимала, что перед ней — трудная задача.

Об этом она прямо и заявила в глаза пришедшим. Пелагея вообще была женщина прямолинейная и простая.

— Я настолько безнадежна? — удивилась Мила, которая чувствовала себя раскованно из-за выпитого с горя вина в компании жены своего любовника.

— Дело не в этом. Я сейчас объясню, что я имею в виду. Вы упрямы, горды и умны. Это написано на вашем лице, и это термоядерная смесь для мужчин. Только очень умный мужчина не испугается такой женщины.

— А таких мало… — вздохнула Надя, обмахиваясь носовым платком.

— Меньше, чем хотелось бы… — уклончиво ответила Пелагея. — Несмотря на вашу внешнюю сдержанность, у вас внутри кипят страсти, так ведь?

— Я человек не без эмоций, — подтвердила Мила.

— Вот! Но внешне вы, простите, несексуальны… А мужики, это не секрет, в девяноста случаях из ста ищут хорошую сексуальную подругу. И эти их намеки на страстность, на чувственность, на большую грудь… Они не понимают, что сексуальность не в этом. Женщина с бюстом и пухлыми губами может быть не темпераментнее резиновой куклы, и наоборот… Но, как мы уже отметили, умны и проницательны мужчины, увы, далеко не все.

— То есть девяносто процентов отпадают? — посмотрела на свою плоскую грудь Мила.

— А ведь это много! — заерзала в кресле тоже не совсем трезвая Надежда.

— Вот именно… Боюсь, что вы очень разборчивы, тем более явно имея негативный опыт общения с мужчинами.

— Имелся такой опыт, — подтвердила Мила.

Пелагея стрельнула на нее проницательными темными глазами.

— Женатых вам не надо, бабников не надо, с вредными привычками не надо…

— А кому это надо? — встрепенулась Надежда.

— Не поверите, но находятся желающие. Так вот, замуж не надо, чтобы лечь в постель, мужчина должен нравиться, быть сексуальным… красивым…

— И богатым! — добавила Надя.

— Вот-вот! Если бы такие были, я бы его не пропустила сама! — засмеялась Пелагея и подошла к бару. — «Мартини»? Шампанское? Вино? Ликер?

— «Мартини»! — дружно заказали подруги.

Пелагея приготовила три коктейля из «Мартини» и грейпфрутового сока, кинув туда кусочки льда из холодильника, стоящего тут же.

— Моя вредная привычка! — пояснила она, не стесняясь, ставя бокалы перед женщинами.

— Какая?

— Алкоголь, — ответила Пелагея и махнула рукой, — с моей нервной работой я могу расслабиться или так, или жить на таблетках. Я выбрала более приятное средство, чем таблетки, — пояснила она.

— Значит, ничего не выйдет? — спросила Надя. — Я так надеялась. Потом Мила и меня бы вытащила в Италию от моего алкоголика.

— Значит, вы нацелились на итальянцев? — улыбнулась Пелагея.

— А что?

— Хороший выбор. Я сама их больше всех люблю. Кстати, ты, Надя, скорее найдешь себе мужика по своим внешним данным, чем твоя подруга.

— Я что, менее разборчива? — обиделась Надежда.

— Ты — женщина-огонь, а твоя подруга — Снежная королева.

— Ты подойдешь этим девяноста процентам, — хохотнула Камилла.

— Не надо мне озабоченных маньяков! — испугалась Надежда.

— А на твою подругу клюнут только интеллигентные снобы и престарелые эстеты, — ответила Пелагея, — она на любителя, понимаешь?

— Пусть клюют! — тряхнула рыжей копной Надежда.

— Хороши же вы! Сколько выпили? Не слышите, что я вам говорю? Ей не понравятся те, кто клюнет на ее фото, а те, кто ей может понравиться, предпочитают молодых, попроще и посексуальнее. Ферштейн? Кстати, какой язык знаешь? — спросила у Милы Пелагея, наливая по второй порции «Мартини».

— Английский практически в совершенстве. Год стажировалась в Англии, — вяло ответила Мила.

— Хорошо… но нехорошо для ловли итальянца экстра-класса. Лучше учить итальянский язык. — Пелагея задумалась.

— Что же, Милу не может полюбить супермен? — спросила Надежда, терявшая свою мечту переехать в солнечную Италию.

— Красавец, богач, порядочный, одинокий — и Камилла, женщина тридцати двух лет по профессии… — вопросительно посмотрела на Милу хозяйка «Русской матрешки».

— Ветеринар.

— Ветеринарша… ну не знаю… Странная пара. Один шанс из нескольких миллионов. Если только что-то произойдет экстраординарное… Понимаете, девочки, чтобы подцепить свободного миллионера, можно быть и официанткой, но восемнадцати лет, с большим бюстом и с ногами от ушей. Можно и с менее заметной внешностью и в более зрелом возрасте, но быть близкой к нему и стать незаменимой в его жизни. Например, его секретарша, его домработница, принимающая его в любом состоянии, дающая прекрасный секс и ничего не требующая… Рано или поздно он поймет, что лучше ее не найдет. Вы ходите в такие места, где можно встретить миллионера? — спросила Пелагея.

— Нет, — честно ответила Камилла.

— Как же тогда вы встретитесь и сразите его наповал? Я не знаю, что должно произойти, чтобы вы смогли чем-то его поразить или произвести на него впечатление. Такие мужчины всегда в шоколаде, они видели таких женщин, что взять их нечем. Их не тронет даже «Мисс мира». Короче говоря, девочки, высоко планку подняли. Нельзя ругать микроскоп за то, что он не утюг, — выдала загадочную фразу Пелагея и пояснила: — Даже в обычных мужчинах надо искать достоинства и прощать недостатки.

— Как все это грустно, — вздохнула Надя, — давайте выпьем!

Женщины выпили. Мила вздохнула.

— А можно не снижать планку? Ну, не откликнется никто, и бог с ним… я не обижусь…

— Хорошо, — согласилась Пелагея, — мое дело предупредить. Сейчас составим анкету, занесем ее в компьютер и будем ждать откликов. Фотографию принесли?

— Да, — Мила достала фото из сумки.

— Сойдет… хотя и здесь у вас очень серьезное выражение лица.

— Какое уж есть, — ответила Мила.

— Давайте выпьем за хорошее начало дела, — сказала вконец окосевшая Надя.

— Давайте, — поддержали ее Пелагея с Милой.

Пелагея опустошила свой бокал и спросила у Милы:

— А ты вообще любила кого-нибудь?

— Думаю, что нет… хочу так думать, — ответила Камилла.

— А я один раз была влюблена! — мечтательно закатила глаза Пелагея.

— Как ты это поняла? — заинтересовалась Надежда.

— Это было незабываемое чувство. Его взгляд пронзил меня как молния, и у меня сразу же заболело…

— Сердце? — воскликнула Надя, слушавшая хозяйку брачного салона, открыв рот.

— Вот здесь, — положила руку на область желудка Пелагея, — а внизу живота разлилось приятное тепло. Я сразу поняла, что этот мужчина — мой.

— И что потом? — спросили заинтригованные подруги.

— А! — махнула рукой Пелагея и снова потянулась к «Мартини». — Он был идеален, кроме одного пункта: он не был свободен, чего в принципе и следовало ожидать.

— Жаль… — вздохнула Мила.

— За несчастный случай! — подняла бокал Пелагея.

— Какой? — испугалась Надежда.

— Который должен свести Милу и миллионера-красавца и что-то сделать с его мозгами, чтобы он променял своих фотомоделей на Милу-ветеринара!

— Аминь! — подтвердила Надя.

— За Италию! — пригубила «Мартини» Камилла.

Глава 3

Марко Тозини родился в Италии в семье крупных бизнесменов. Отец его занимался игорным бизнесом, владел сетью пятизвездочных отелей по всей Европе, салоном автомобилей эксклюзивных моделей, антикварным салоном, модельным агентством и еще черт знает чем. Мама тоже вела свое дело, конечно, несравнимое с масштабами деятельности мужа, но зато свое, любимое и независимое от его капитала. Она содержала салон модной одежды, аксессуаров и обуви под торговой маркой «Антония». Одежда была высочайшего качества и не уступала таким знаменитым фирмам, как «Версаче». Фирма «Антония» вышла на международный рынок, открыв свои филиалы в Париже, Лондоне, Вене и Москве. Супруги Тозини очень любили друг друга, были порядочными людьми. Огорчало их лишь то, что у них был только один ребенок. Тридцатипятилетняя Антония Тозини рожала своего первенца очень тяжело, с большими осложнениями. Закончилось это рождением крепкого, здорового сына и невозможностью больше иметь детей. Женщина пережила тяжелейшую депрессию и переключила все свое внимание, нежность и любовь на единственного ребенка. Марко не мог не радовать родителей, рос смышленым и красивым мальчиком. Живя в роскошном особняке, к услугам мальчика было все. В пятнадцать лет Марко получил среднее образование экстерном, затем родители отправили его в Англию, в один из лучших университетов мира. Он успевал все — и учиться, и гулять. Марко окунулся с головой в студенческую жизнь. Постоянные вечеринки, прогулки и ночные клубы. Имея огромное количество денег, он мог после сдачи экзамена арендовать самолет и полететь на несколько дней на Гавайи купаться в море и кататься на яхте, мог рвануть на один вечер в Париж или на Кубу со своей подружкой. К двадцати годам уже не осталось ни одного злачного места, где бы не побывал Марко. Преподаватели отмечали его разнузданность, вседозволенность и некоторую наглость. Но при этом все экзамены он сдавал на «отлично».