Ирина Хрусталева - В постели с мушкетером Страница 4

— Вы его любовница? — спокойно спросил следователь.

— Что вы сказали? — удивленно вытаращилась Екатерина.

— Вы его любовница? — повторил майор.

— Господи, как такая глупость могла прийти вам в голову? — возмутилась девушка.

— Вы так уверенно говорите, что знаете его лучше, чем кто-либо иной, — пожал плечами следователь. — Даже не каждая жена может похвастаться этим, вот я и подумал…

— Мы проводим на работе много времени, а я — личный секретарь Дмитрия Анатольевича, и моя обязанность знать о шефе все, и лучше других, — процедила Екатерина. — И я действительно знаю о нем все. Убийцей он быть не может!

— И тем не менее, видимо, не все вы знаете о своем шефе, — развел руками следователь. — Как оказалось, может он быть убийцей, причем достаточно хладнокровным. Зверски зарезал девчонку, а сам спокойно спать завалился.

— Вы несете сущий бред! — выкрикнула Катя. — Простите, конечно, за грубость, но, раз вы считаете Дмитрия хладнокровным убийцей, значит, вы плохой следователь.

— До сих пор никто не жаловался, — усмехнулся тот, не обижаясь на возбужденную секретаршу.

— Я очень далека от криминальных дел, но соображаю, что к чему. Сами посудите: зачем бы Дмитрий Анатольевич убил совершенно незнакомую женщину? — прищурилась Катя.

— Откуда вы можете знать, что Князев и потерпевшая не были знакомы?

— Но ведь она — стриптизерша, девочка по вызову.

— И что с того?

— Как что? Ее наши мужчины для шефа в качестве сюрприза ко дню рождения пригласили, и в тот вечер Дмитрий увидел ее впервые.

— Да откуда вы знаете, что впервые?

— У Дмитрия Анатольевича не может быть таких знакомых.

— Вы в этом уверены? — с сарказмом спросил майор.

— Представьте себе: уверена на сто процентов. Повторяю еще раз, если вы меня не очень хорошо слушали, господин следователь. Вот уже три года я — личный секретарь Князева Дмитрия Анатольевича, я знаю его распорядок дня до минуты, — четко проговорила Катя.

— А распорядок ночи вы тоже знаете? — усмехнулся тот.

— При чем здесь ночи? — раздраженно спросила девушка. — Он добропорядочный семьянин, прекрасный муж и заботливый отец, поэтому всегда ночует дома, со своей семьей.

— То-то я смотрю — жена этого добропорядочного семьянина и прекрасного мужа даже от свидания с ним отказалась, — хмыкнул майор. — Если вы так хорошо знаете все о жизни своего шефа, тогда, может быть, объясните, почему она так поступила? Что же вы молчите? — настойчиво спросил он, увидев растерянность Кати, которая не знала, что и ответить. — То-то и оно, — вздохнул он. — Вы, можно сказать, единственный человек, кто так радеет о нем. Все ваши сотрудники дали показания, но спорить со мной никто не решился, потому что понимают — это не имеет смысла. Хочу дать вам совет, девушка: не теряйте времени даром, все равно ничего не получится. Ступайте себе с богом и смиритесь с мыслью, что работать вам теперь придется без своего шефа лет эдак десять.

— Но почему? Ведь, насколько мне известно, в любом преступлении должен присутствовать мотив, — сделала еще одну попытку Екатерина, не желая так просто сдаваться. — А какой может быть мотив у Дмитрия Анатольевича относительно той девушки? Она ведь просто танцовщица из ночного клуба. Что может связывать таких разных людей? Вы обязаны все перепроверить, все пересмотреть, опросить всех свидетелей еще раз! И найти настоящего убийцу, — Катя упрямо сдвинула брови. — Иначе я подам на вас жалобу в самую высокую инстанцию, какая только существует в вашем ведомстве.

— Вот привязалась, — тяжело вздохнул майор. — Можете жаловаться сколько угодно, только зря потратите время.

— Почему?

— Князев собственноручно написал признание. Так сказать, ему оформили явку с повинной. Был пьян, состояние аффекта и все такое, — объяснил следователь. — Надеюсь, теперь вам все понятно?

— Но почему?! — поразилась Катя. — Зачем он это сделал?

— Какая вам разница, почему и зачем? Если человек признал свою вину, значит, для этого имеются причины, вы согласны?

— Согласна, поэтому тем более хочу знать — почему он это сделал?

— Ваш Князев был знаком с этой девушкой раньше, и, как выяснилось, не просто знаком, а имел с ней близкие отношения.

— Господи, что за глупость? — опешила Екатерина. — Откуда у вас такие сведения?

— Родители танцовщицы несколько раз видели, как он подвозил ее до дома на своей машине, и даже номер запомнили.

— Родители? Да вы хоть видели этих родителей? Они же… они же алкоголики! Они приходили в нашу компанию, требовали, чтобы им возместили ущерб потери кормилицы, чтобы мы похороны оплатили, и вообще, подняли такой скандал… Да этих родителей волновало не то, что их дочь погибла, а — сколько они получат денег!

— Им заплатили?

— Естественно, все расходы, связанные с похоронами, компания взяла на себя, но что касается остальной суммы, которую они потребовали… Этот вопрос пока остался открытым до решения суда.

— И много они потребовали? — поинтересовался майор.

— Миллион.

— Рублей?

— Как же, рублей! — усмехнулась Катя. — Аппетит у них отменный — миллион евро хотят! И знаете, я почему-то уверена, что этим людям никогда бы самим до этого не додуматься. С ними кто-то очень конкретно поработал. И это тот человек, кто и убил танцовщицу!

— Неужели вы всерьез уверены, что девушку убил не Князев, а кто-то другой? — усмехнулся майор.

— Уверена, и я не понимаю, зачем он взял на себя это преступление.

— Возможно, это ему поможет на суде. Обычно так и бывает. Может быть, скостят ему года три, а то и все пять.

— Повторяю в сотый раз: он этого не делал, — упрямо произнесла Катя.

— Девушка, я, конечно, уважаю такую преданность вашему боссу, но уверяю вас, что напрасно вы так защищаете его. Дело ведь совсем прозрачное, должны понимать. Случилось все в присутствии ваших сотрудников.

— Как это в присутствии? Что вы такое говорите? — возмутилась Екатерина. — Я же всех расспросила, не нужно меня обманывать! Тетя Маня, уборщица наша, первой все увидела, когда в кабинет вошла, а остальные только потом узнали, когда прибежали на ее крик. Никто не видел, как Дмитрий Анатольевич девушку убивал, да и не мог видеть, потому что это сделал не он, а кто-то другой!

— Да я совсем не это имел в виду, — сморщился следователь. — Я хотел сказать, что все сотрудники видели и жертву, и вашего Князева с окровавленным ножом в руках.

— И что с того? — не хотела сдаваться Катя. — Это еще доказать нужно, что убил он.

— Экспертиза показала, что нож является орудием убийства, на нем отпечатки пальцев только одного человека. Надеюсь, догадываетесь — чьи? Правильно: отпечатки именно Князева. Что тут еще доказывать? Мне ничего не остается, как передать дело в суд. Что я и намерен сделать в понедельник. Сегодня четверг, значит, через три дня. В крайнем случае через четыре.

— И что, больше никакого выхода нет? — всхлипнула Катя, поняв, что на такие доводы возразить ей действительно нечего.

— Ну, если вы приведете в мой кабинет человека, который признается, что это он убил Самохину… — усмехнулся майор.

— И что тогда? — насторожилась девушка.

— Тогда я отпущу вашего Князева на все четыре стороны.

— Точно?

— Господи, вот прилипла, прямо как банный лист, — изумился следователь. — Ступай-ка, девочка, домой и забудь обо всем. Что теперь делать, раз судьба у твоего шефа такая?

— Несправедливо это — судить человека за то, чего он не совершал, — заявила Катя, направляясь к двери. — И я костьми лягу, но докажу, что он не виноват!

— Бог в помощь, — усмехнулся майор. — Надо же, упертая какая, — качая головой, подивился он.

Екатерина вышла на улицу и остановилась в задумчивости.

— Нужно найти настоящего убийцу, и тогда Диму отпустят. Но как это сделать, ведь я же не сыщик… Сыщик? — встрепенулась она. — Господи, как же я могла забыть про Юлю и Чугункиных? У братьев собственное детективное агентство, они сыщики со стажем, они мне обязательно помогут!

И Екатерина опрометью бросилась к метро…

— Я знаю, я чувствую, что его кто-то подставил, — говорила Катя Юле. — Ты, можно сказать, опытный человек, уже сколько времени с детективами работаешь. Скажи: может один человек убить другого просто так, не имея никакого мотива?

— Нет. Конечно, мотив обязательно должен быть, — ответила Юля. — Только не забывай, что Дмитрий был пьян в стельку, он мог сделать это неосознанно.

— Вот в том-то все и дело, что в стельку, — встрепенулась Екатерина. — Именно этот факт меня и удивляет. Ведь Дима почти не пьет крепких напитков, только вино, да и то в небольших количествах. Я за эти три года ни разу не видела его пьяным. Даже когда у него сын родился, он всего лишь один бокал шампанского выпил. Как же он мог напиться в тот вечер? Это невозможно!