Керри Гринвуд - Небесные наслаждения Страница 4

– Доброе утро, Мероу, – пробормотала я, тщетно пытаясь стряхнуть хоть часть муки со спортивных брюк. – Вот полюбуйся – сегодняшнее «особое предложение»: котенок в муке.

– Это Люцифер? – спросила Мероу.

Мне нравится ее тягучий венгерский акцент. Когда таким голосом рассуждают о ваших чакрах, то невольно заслушаешься, и кажется: все беды сами собой отступают.

– А кто же еще! Сперва нырнул в слив раковины и едва не захлебнулся насмерть, а потом чуть не задохнулся в первосортной муке.

– Дай-ка его мне. Я его отмою, а потом сделаю ему ошейник, глядишь, это хоть как-то обуздает его непредсказуемые порывы.

– Желаю удачи, – сказала я с искренней благодарностью, передавая ей клетку. – Только будь начеку: этот пострел уже научился отпирать засов. Следи, чтобы дверца всегда была завязана. Ох, как еще встретит его Белладонна!

– Она занята магазином. Продай мне батон зернового.

Я снабдила Мероу хлебом и котенком. Интересно, что она имела в виду, говоря, что Белладонна занята магазином? Белладонна – это ее кошка. Холеная, с лоснящейся красивой шерстью – роскошная кошка. Но всего лишь кошка.

Видимо, Дэниел разделял мои сомнения.

– С колдуньями никогда ни в чем нельзя быть уверенным, – заметил он, придерживая мне дверь.

Что ж, согласна.

Дэниел отправился наверх за моим халатом, а я тем временем освободилась от покрытой мукой одежды, вынесла ее на улицу и хорошенько вытрясла на холодном ветру, а затем сунула в стиральную машину. Надеюсь, фильтр выдержит. Потом, облачившись в халат и тапочки, я направилась в свои личные апартаменты.

Дэниел снял куртку и плюхнулся на диван. У меня отличный диван. Сядешь – и вставать не хочется. Дэниел выглядел очень усталым. Под глазами темные круги. Быть частным детективом в этом городе – работенка хлопотливая, можете мне поверить.

– Заварю-ка я кофе и приму душ, а ты пока просто закрой глаза, – сказала я, отметая любые фантазии о мучных объятиях. Стара я уже, чтобы заниматься любовью на полу. И ковры колются.

Я включила кофеварку, стянула с себя остатки одежды и попыталась смыть муку с волос. Не так-то это просто. Эта гадость липучая словно клей. Господи, неужели Мероу сумеет вернуть Люциферу первоначальный кошачий облик, и негодник снова примется рыскать в поисках приключений?

Когда я вернулась в гостиную, Дэниел уже проснулся. Он пил кофе со вчерашними яблочными маффинами и улыбался. Этот парень может спать где угодно. Армейская выучка. Вид у него был получше. Я не преминула ему об этом сказать.

– Ты тоже похорошела, – откликнулся он. – Не такая липкая и вон какая розовенькая от пара.

– Похоже, нам суждено довеку встречаться, когда я по уши изгваздаюсь в грязи или в муке или исхитрюсь еще как-нибудь утратить привлекательность, – заметила я мрачно.

– Для меня ты всегда будешь привлекательной, – возразил Дэниел и поцеловал мне руку. – И всегда будешь красавицей. А красивая вещь не станет безобразной оттого, что на время покроется, ну скажем, мукой. Да, кстати, кетчеле, я встретил на улице Джулиетт. Она передала для тебя вот это. Хочет, чтобы ты отведала их новую начинку.

– Вот уж кто само очарование, – улыбнулась я.

Джулиетт Лефебр – наша шоколадница. Ее маленький магазинчик «Небесные наслаждения» – по соседству с «Земными радостями», и там на стене тоже весит репродукция Босха. Джулиетт высокая, стройная, ослепительная блондинка, но я прощаю ей красоту за то, что она искренне предана шоколаду. Как я хлебу.

Я осмотрела темно-синюю коробочку. Прошлая начинка была лиловой: нежная, изысканная, ароматная и (конечно!) божественно вкусная. Я не часто лакомлюсь шоколадом, поэтому Джулиетт привлекает меня в качестве дегустатора. Я охотно соглашаюсь. Будь я сладкоежкой, наверняка разорилась бы, потому что без удержу скупала бы все «небесные наслаждения». Говорят, иным покупателям случалось прослезиться от восторга – такой превосходный вкус у этого шоколада. Впрочем, были и такие, кто оплакивал высокие цены. Но как можно сравнивать шоколадное пасхальное яйцо ручной работы с немыслимым количеством всяких завитушек, изготовленное в голландской форме девятнадцатого века, которому и впрямь цены нет, – и незамысловатое изделие какого-то там Коула.

Было раннее утро, и время шоколада для меня еще не настало. Я выпила кофе. Дэниел съел еще один маффин. Ногти у него были грязные. Футболка перепачкана в какой-то смоле. Казалось, он совершил путешествие по Молвании[3] в товарном вагоне – хуже и представить себе невозможно.

– Тяжелая была поездка? – спросила я. Он прерывисто вздохнул.

– Нормальная, но потом еще пришлось таскаться по самым отвратительным закоулкам Балларата и его окрестностям. В конце концов я разыскал ту девчонку, Белинду, ее прятали на старой ферме. На многих фермах по нескольку домов. Этот оказался отвратительной дырой. Никогда не видел такой грязи.

– Она согласилась уйти с тобой?

– Слушалась как овечка. Тощая – чистый скелет, кругом синяки, вся завшивела, а у ребенка, похоже, воспаление легких.

– А кулаки ты разбил, когда махал ей на прощание? – поинтересовалась я.

– Да пришлось объяснить этому деревенскому многоженцу, что он не имеет никакого права удерживать девушку против ее воли. Точнее – тех остатков воли, которые у нее еще сохранились. Их было немного. Эти самозваные мессии лишь с виду грозные, а с настоящим мужчиной связываться боятся. Увы, его харизма на меня не подействовала, – Даниэль презрительно усмехнулся. – Я доставил Белинду с ребенком в больницу, где ее поджидали любящие родственники, а мессией теперь займется местная полиция. Они его арестовали и собирают доказательства вины. Уже немало нашли.

– А теперь – мыться, – распорядилась я, сама налила в ванну воду и насыпала соль с ароматом хвои.

– Но сестра Мэри… – попробовал слабо возразить Дэниел, пока я стягивала с него ботинки и ужасные носки.

– …всегда говорит, что от ожидания хорошие новости становятся еще лучше, – отрезала я решительно. – Мне надо спуститься в булочную. Отмочи-ка хорошенько все свои раны, а потом, как обычно, моя кровать в твоем распоряжении. Я разбужу тебя в три.

И я поспешила вниз.

Не очень-то мне хотелось туда возвращаться, но торговля есть торговля. В булочной все шло как по маслу. Колечко в пупке Кайли поблескивало под коротеньким розовым топом. Джейсон вынимал из печи последний противень с хлебом. От муки на полу не осталось и следа.

– Как там Дэниел? – поинтересовался мальчишка.

– Устал, – сообщила я. – А ты знал эту Белинду, которую он разыскивал?

– Богатая сучка, – буркнул Джейсон. – Таким всегда больше достается, принцессам этим. Хлопот с ними не оберешься. Житье на улице совсем не такое клевое, как они воображают. Она сбежала с этим Дареном Божьим Парнем. Тот еще придурок. Так Дэниел вернул ее?

– Конечно.

Я хотела расспросить его об этом Дарене Божьем Парне, которого Дэниел описал как мессию, но в булочной было дел по горло, я завертелась и забыла.

Большинство жильцов «Инсулы» наведываются к нам утром за хлебом. Кроме мисс Пемберти, конечно, – она все еще на безглютеновой диете с тех пор, как едва не отдала богу душу, отравившись пестицидами. Заглянул профессор; в синем блейзере и фланелевом костюме он выглядел на загляденье элегантно – собрался на ланч в университетский клуб. У него единственного из всех жильцов мебель и обстановка в квартире выдержаны в римском стиле. Это напоминает мне, что в былые времена и впрямь существовала цивилизация. Наблюдая, как ведут себя современные люди, в это трудно поверить. Профессор Дионисий Монк улыбнулся мне и привычно потрепал Горацио по щеке.

– Батон злакового, пожалуйста, Коринна. И еще парочку маффинов. Вижу, Дэниел вернулся.

– Как вы догадались? – удивленно спросила я, заворачивая хлеб.

– По вашей улыбке. Вы всегда так улыбаетесь, когда Дэниел дома.

Ничего от него не скроешь! Не иначе в свое время он был грозой нерадивых студентов, тщетно силившихся придумать причины, почему они не написали к сроку курсовую по Ювеналу.

Вслед за ним заглянула Труди из квартиры «Церера», она убирает у нас в доме и ухаживает за садом. Труди купила несколько булочек и вчерашний батон – для птиц. Она не очень-то жалует голубей, но лелеет надежду, что изобилие корма привлечет в сад пустельгу и та совьет гнездо у нас на крыше.

Но пока эти пичуги предпочитают гнездиться под крышами высотных зданий. Странные вкусы.

С наступлением дня хлопот прибавилось. Но я ни на миг не забывала о том, что наверху в моей квартире спит Дэниел. Разве такое забудешь! Навалившиеся дела отодвинули эту мысль на задний план, но приятное умиротворение осталось. Я отправила хлеб с разносчицей. С прежним нерадивым лентяем я, слава богу, распрощалась и наняла расторопную девятнадцатилетнюю девицу по имени Меган, которая только начинала свое дело. Она разъезжала на неком колесном устройстве с мотором, вроде тех, какие бывают у рикшей, и теперь мой хлеб (1) всегда доставляется точно по адресу и (2) не страдает при перевозке. Кайли засыпала меня рассказами о новых проделках Люцифера, и мы вместе посокрушались о том, что выйдет из этого проказника со временем. Котенок семи недель от роду, который изловчился открыть замок переносной клетки, имеет все шансы оказаться на преступной стезе. Может, нам следовало назвать его Макавити? К моему удивлению оказалось, что Кайли знает, кто это такой.