Барбара Маккафферти - Шуры-муры Страница 4

Мейдин торопливо продолжала:

— Для этого я и хочу вас нанять. Вы следили бы за мной и обо всем докладывали Дуайту, и он бы понял, как заблуждается!

Я посмотрел на неё и от волнения задал остроумнейший и глубочайший вопрос, которым уже прославился в здешних местах.

— А? — спросил я.

Глава 2

Мейдин улыбалась.

— Я хочу, чтобы вы были моим «хвостом» день и ночь, — можно подумать, эти слова что-то прояснили. Она нагнулась и похлопала Пупсика по голове. Наверное, для пущей убедительности. — Серьезно, Хаскелл. Я хочу, чтобы вы следили за каждым моим шагом. И делали фотографии.

Боюсь, у меня в голове до сих пор не укладывалась её просьба.

— Фотографии? — тупо переспросил я.

Мейдин кивнула. Маленькие карие глазки горели от нетерпения.

— Именно так. Я хочу, чтобы вы фотографировали, как я хожу по магазинам, в гости, как выгуливаю Пупсика, и тому подобное. Мне нужны тонны фотографий.

Нет, этой женщине нужен не частный детектив, а фоторепортер.

— Миссис Пакетт, — начал я. — Честно говоря…

Мейдин прервала меня на полуслове.

— Зовите меня Мейдин. Нам предстоит много времени скоротать вдвоем, так что будемте друзьями.

По моим соображениям, мы как раз не должны видеться.

— Мейдин, мне кажется, что…

Она снова меня прервала.

— Я хочу, чтобы мой муж знал, как я провожу день — поминутно. Чтобы у него ни малейших сомнений не осталось. Я даже хочу, чтобы вы следили, когда я с Дуайтом куда-то хожу. Пусть убедится, что получает полный отчет.

Я глядел на гостью во все глаза. Кажется, она не знает главной характерной особенности любой слежки. Я, конечно, понимал, что указать на эту незначительную оплошность означает для меня подписаться на многие и многие часы мытья полов внизу. Но та перспектива, что объект моего наблюдения в любой момент может обернуться и помахать мне ручкой, радовала меня не больше пожизненной дружбы со шваброй.

— Мейдин, — вздохнул я, — весь смысл слежки в том, чтобы объект о ней не догадывался, — просто не верится, что в наше время приходится кому-то это объяснять. Новость, можно подумать. — Это основной принцип. Ты следишь — тайно! — и таким образом обнаруживаешь факты, которые поднадзорный не хотел оглашать. Никогда не слышал, чтобы было наоборот.

— Вот и услышали, — бодро сказала на это Мейдин.

Можно, конечно, углядеть в её ответе остроумное разрешение ситуации, но есть также вероятность, что в тесте на коэффициент умственного развития Пупсик наберет больше очков, чем его хозяйка. А Пупсик, надо заметить, и сам не Эйнштейн. В данный момент он обнюхивал полы дорогого пальто и рычал, наверное, перепутал его с какой-то безумно опасной тварью.

Я тяжко вздохнул и предпринял вторую попытку, на этот раз произнося слова медленно и внятно.

— Мейдин, человек не может нанять детектива для слежки за самим собой.

Не знаю, как можно объяснить доходчивее. Разве картинки нарисовать.

Похоже, картинки действительно понадобятся. Мейдин нетерпеливо ерзала на стуле.

— Ну как вы не понимаете! — сказала она. — Ведь так гораздо проще для вас!

— Каким же образом это проще? — действительно не понял я.

Пупсик вцепился в хозяйкино пальто, ещё громче рыча и свирепствуя. Мейдин вырвала подол у него изо рта, поддернула повыше, и сказала:

— Вам не придется скрываться, чтобы я не заметила «хвост», потому что я уже буду знать.

О Господи, может, это у меня крыша поехала?

— Послушайте, — бубнил я. — Это невозможно…

Пупсик скакал, как заведенный, пытаясь в прыжке дотянуться до края кашемира и куснуть. Мейдин отпустила пальто, нагнулась и на лету поймала собачку.

— Ну разве не ясно? В моем случае неважно, догадываюсь я о слежке или нет, — говорила она, усадив четвероногого дружка на колени и не спуская с него влюбленных глаз. — Вы все равно ничего на меня не нашли бы. Нечего искать-то!

Пупсик хотел спрыгнуть на пол, но снова был схвачен в воздухе и усажен на место.

— Если я буду знать, — мягко говорила Мейдин, — все пройдет спокойно и гладко.

Пупсик бросил затею загрызть хозяйкино пальто и теперь пытался вкопаться в её левую подмышку. Судя по пыхтению, он решил, что там кто-то прячется.

Видимо, Мейдин привыкла к такому поведению собаки, потому что выдергивая её из подмышки, даже не сбилась с темпа.

— Скажем, например, вы меня сфотографировали, а снимок получился нечетким, или фокус сбился, так? Ну и что же, никаких проблем. Вы можете меня окликнуть, и я позволю вам переснять ещё разок.

У меня челюсть отпала. Боже правый. Я представил себе это в красках. Я, значит, прячусь в кустах рядом с домом Пакеттов, фотографируя своей «Минолтой», и вдруг встаю и ору ей:

— Эй, Мейдин, не смогли бы вы сделать то, что вы сейчас делали, ещё разок, а то вещественное доказательство нечеткое получится.

О да! Представляю, какую репутацию принесет моему детективному агентству подобное профессиональное поведение. И без того, единственный частный детектив в городе, который целыми днями возит грязной тряпкой по полу — довольно грустное зрелище.

— Нет, правда, — говорила Мейдин, хищно вставив подбородок. — Я не буду возражать. Можете хоть пять, хоть шесть раз одно и то же фото делать, если хотите. — Она скрепила это разрешение крепким поцелуем Пупсиковой макушки.

Пес бросил идею вкопаться в подмышку и свернулся калачиком на коленях хозяйки, как будто с самого начала только об этом и мечтал. А когда его поцеловали, и вовсе разомлел.

Я неуверенно улыбнулся посетительнице. Очевидно, придется снова все повторить, по буквам.

— Послушайте, — ещё медленнее заговорил я. — Не думаю, что слежка при таких обстоятельствах убедит вашего мужа…

— Вам платят не за то, чтобы вы думали, — Мейдин не поднимала на меня глаз, почесывая Пупсика за ухом. Пудель закатил глазки и чуть не мурлыкал. — Вот тысяча долларов задатка, чтобы вы были уверены, что Дуайта это убедит.

У меня перехватило дыхание. Деньги говорят, помните? Глазки Пупсика были прикрыты, но мои, после того, что мне сказали деньги, распахнулись до предела.

Мейдин торопливо добавила:

— И почасовая оплата вдвое больше вашей обычной ставки.

Стыдно признаться, но когда эти слова сорвались с языка Мейдин, я задумался. Вот о чем я думал: Ну хорошо, может, Пупсик превзошел по коэффициенту умственного развития и Дуайта, мужа Мейдин? Не зря же есть поговорка: пернатые собираются в стаи. Очень вероятно, что у мистера и миссис Пакетт одинаково птичьи мозги. А раз так, то мистер Пакетт вполне может верить, что даже зная о «хвосте», его жена будет вести себя точно так же, как если бы не знала. Ага. Ну разумеется. Господи ты Боже мой. Неужели бывают такие дурни?

Видимо, я недостаточно быстро ухватился за предложение Мейдин. Она замахала рукой и торопливо сказала:

— Ладно, ладно, даю полторы тысячи задатка.

Я помимо воли ещё больше выпучил глаза.

— Более того, я выпишу вам чек сию же минуту.

Поскольку на коленях у неё лежал Пупсик, места для сумочки там уже не оказалось. Но она нашлась: поставила её сверху, прямо на любимца. Но тому, видно, было не привыкать, он прижался к её животу и даже глаз не открыл. Мейдин порылась в сумочке и достала чековую книжку.

Используя свободный от собаки участок на коленях вместо рабочего стола, она выписала чек со скоростью молнии. Ее проворство привело меня в восхищение. Последний раз я видел, чтобы женщина так быстро тратила деньги на примере моей бывшей жены, Клодин — или Клодзиллы, как я ласково её называю. Если бы хождение по магазинам попало в список Олимпийских игр, Клодзилла играючи завоевала бы золото.

А Мейдин явно претендовала на серебро. Она оторвала листок от чековой книжки и протянула мне широким жестом. Ну не знаю. Я, наверное, не до конца верил в её слова, пока не увидел этот маленький клочок бумаги. На которым черным по белому было написано: Одна Тысяча Пятьсот Долларов. Я пялился на нули, как загипнотизированный.

Мейдин неправильно поняла мой пристальный взгляд.

— О, не извольте беспокоиться, чек подлинный. Дуайту досталась в наследство семейная ферма. Не подумайте, что я хвастаюсь, но наш капитал растет как на дрожжах.

Я наконец оторвал взгляд от чека и перевел его на Мейдин. Ну конечно. Пакетт. Наконец до меня дошло, кто она такая. И как мне раньше в голову не пришло, ведь это ясно как божий день. Некролог о смерти Изома Пакетта я читал в Газете Пиджин-Форка всего несколько месяцев назад. На первой странице, в траурной рамке.

Я не знал Изома близко, по возрасту он мне в отцы годился. Зато знал, что огромная ферма слева от дороги, по которой я каждый вечер езжу домой, принадлежит Пакеттам. Это одна из самых больших действующих ферм в наших краях, и я слышал, Изом вкалывал до самой последней минуты. Он резал листья табака, и внезапно упал замертво. Обширный инфаркт. Прочтя некролог, я, помнится, подумал, что это не самый худший способ уйти из жизни — быстрая смерть в разгаре тяжелой, изматывающей работы.