Лоуренс Блок - Взломщики — народ без претензий Страница 4

Стражи порядка переглянулись. Отличную они составляли пару: стареющий Рэй в видавшей виды форме и свеженький, чистенький, выутюженный Лорен.

— Не знает. Пока не знает.

— Не улавливаю, Рэй.

— Факт ареста налицо и может пойти нам с Лореном на пользу. Глядишь, благодарность объявят.

— Да брось ты!

— Все может быть.

— Черта с два! Ты же не сам меня выследил, тебе по радио координаты сообщили. За это медалей не дают.

— Вообще-то ты прав, — сказал Рэй. — Как по-твоему, Лорен?

— Да как тебе сказать... — промямлил Лорен, поигрывая дубинкой и неуверенно пощипывая нижнюю губу. В противоположность остальному его снаряжению дубинка у Лорена была вся оббита и исцарапана. У меня сложилось впечатление, что он часто ее роняет, причем на поверхности куда более твердые, нежели китайский ковер.

— И чем же мы можем разжиться, Берни?

Торговаться в данных обстоятельствах не было никакого смысла. Я всегда ношу с собой тысячу долларов — так, на всякий случай. Сегодня десять сотенных в левом заднем кармане брюк были те самые, которые я получил в качестве аванса за сегодняшнюю работу. Я рассудил, что, отдав их моим знакомцам-"фараонам", я останусь при своих, если не считать расходов на такси и потраченных двух часов времени. Что до моего клиента с бегающими глазами, то он потеряет тысчонку, но это его проблемы. Придется их ему списать на непроизводительные расходы.

— Тысячей, — сказал я, внимательно наблюдая за выражением лица Рэя Киршмана. Секунду-другую он колебался, не запросить ли больше, но потом решил, что я предлагаю сразу верх. Вполне приличная сумма, что там ни говори, пусть ее и придется поделить на двоих.

— Неплохой навар, — признал он. — Деньги при тебе?

Я достал пачку и отдал ему. Он поводил ею перед носом, пересчитывая купюры одними глазами, чтобы это не было заметно.

— Ты ничего тут не взял, Берни? А то мы доложим, что в квартире никого не было, и вдруг звонит хозяин, заявляет, что его обокрали! Как мы тогда будем выглядеть? Сам понимаешь.

Я пожал плечами.

— Ты всегда можешь сказать, что я скрылся раньше, чем вы пришли, — возразил я. — Но тебе не придется оправдываться. Тут и брать-то нечего, Рэй. Да я и действительно недавно вошел. Успел только бюро посмотреть.

— Может, мы его обыщем? — предложил Лорен. Мы с Рэем так на него посмотрели, что он порозовел еще больше и пробормотал: — Это я просто так, шучу.

Я спросил Лорена, кто он по зодиаку.

— Дева, — сказал он.

— Дева хорошо сочетается с Тельцом.

— Ну да, это земные знаки. Означают постоянство и устойчивость.

— Я так и думал.

— Интересуетесь астрологией?

— Нет, не очень.

— А я считаю, что астрология — великая вещь. Вот Рэй — Стрелец, знаете?

— Господи Иисусе! — подал голос Рэй, пожимая плечами. Взглянув последний раз на сотенные, он сложил пачку пополам и отправил ее в карман. Лорен проводил деньги грустным взглядом. Он знал, что получит свою долю, и все же...

— Ты как сюда влез, Берни? По пожарной лестнице?

— Зачем? Вошел через парадный вход.

— Прошел мимо того придурка внизу? Работнички, черт их побери!..

— Дом-то большой, жильцов много.

— Не такой уж большой. А ты годишься для роли жильца. Костюмчик что надо, и вообще выглядишь как порядочный. Сразу видно: на Восточной стороне живешь. — На самом деле я живу на Западной стороне и обычно хожу в джинсах. — Небось и портфельчик в руках нес для понта?

— Не угадал, — возразил я, показывая на сумку. — Вот это нес.

— Тоже неплохо. А теперь вот что. Бери свое барахло и сматывай удочки. Выйдешь так же, как вошел. — Рэй умолк, нахмурился. — Нет, лучше мы уйдем первыми, так натуральнее. Зачем нам тут задерживаться, только лишние вопросы. Мы с Лореном отвалим, а ты ничего не трогай.

— Я же сказал, нечего тут брать.

— Дай честное слово, Берни.

Я едва удержался от смеха.

— Даю честное слово! — сказал я торжественно.

— Выходи через три минуты после нас. Дольше не торчи, понял?

— Не буду.

— Ну, ладно. — Рэй уже потянулся рукой к двери, как вдруг Лорен Крамер заявил, что ему нужно в туалет.

— Господи Иисусе! — вырвалось у Рэя.

— Берни, где он, ты не знаешь? — спросил Лорен.

— Может быть, ты меня обыщешь? — съязвил я. — Шучу; конечно.

— Что-что?

— Я и от стола-то не отходил, — сказал я. — Он, должно быть, там, за комнатами, твой сортир.

Лорен пошел искать уборную. Рэй помотал головой. Я спросил у него, давно ли Лорен у него напарником.

— Кажется, целый век.

— Понимаю.

— Вообще-то он неплохой парень, Берни.

— Сам вижу.

— Вот только глуп как пробка. От его астрологии я скоро на стенку полезу. Есть хоть в ней какой-то смысл, как ты считаешь?

— Вероятно, есть.

— Даже если есть, мне-то что от этого? Кого колышет, что у него жена — Телец? Смазлива, сучка, не отрицаю, но Лорен все равно сукин сын. Видал, как он дернулся, когда ты сказал: «Может быть, ты меня обыщешь?» Готов был и обыскать. Как последняя сволочь.

— Мне тоже так показалось.

— Одно хорошо — обучению поддается. Когда мне его дали, ну, столб столбом! До того доходило, что за свой кофе в забегаловке платил. В то же время знает, как бабки заграбастать, когда подфартит.

— Поблагодари хотя бы за это Бога.

— Вот я и говорю. Но падок на деньгу, слишком падок! Правда, его баба умеет тратить, только приноси. Это потому, что она — Телец, как считаешь?

— Спроси у Лорена.

— А что, он скажет. Если человек хоть иногда соображает, остальную глупость ему можно простить, верно? Вот он своей свинчаткой балуется, но ведь не отбил же себе ничего... Берни, перчатки-то сними!

— Что?

— Перчатки резиновые, говорю, сними. Не пойдешь же в них по улице.

— Ох, совсем забыл! — сказал я, снимая перчатки.

Где-то в глубине квартиры послышался кашель Лорена. Потом стук, — наверное, наткнулся на что-то. Я сунул перчатки в карман.

— Профессиональное снаряжение! — усмехнулся Рэй. — Приятно иметь дело с такими, как ты, с профессионалами. Даже если б пришлось тащить тебя в участок — все равно приятно. Так оно и случилось бы, если бы привратник с нами притащился, и нам никакого навара.

Было слышно, как в туалете спускают воду. Мне захотелось глянуть на часы, но я пересилил себя.

— С профессионалом удобно, знаешь, чего от него ждать, — продолжал Рэй. — Понимаешь, что я хочу сказать? Вот, к примеру, сегодня. Мы открываем дверь сюда, а что за дверью, неизвестно.

— Мне знакомо это чувство, — заверил я Рэя, потянулся было за своей сумкой, но случайно обратил внимание на выражение его лица. И я непроизвольно обернулся и посмотрел, на что он таращит глаза, а таращил он глаза на Лорена, стоящего на противоположном конце комнаты. Он был бледный, как хирургическая маска, и рот — шире, чем главный тоннель под Гудзоном.

— Там... там, в спальне... — с трудом выдавил он, а потом его прорвало: — Вышел из туалета, свернул не туда, а там спальня, и этот мужик, мертвый мужик! Голова изувечена, всюду кровь, он еще теплый... Никогда ничего похожего не видел. Господи, я как чувствовал, что нельзя доверять Близнецам, вруны они все, о Боже!..

И Лорен хлопнулся без сознания на ковер. Очень может быть, что на бухарский.

Рэй и я не отрываясь смотрели друг на друга.

Все это пустая болтовня — насчет профессионализма. Мы оба повели себя самым неожиданным образом. Рэй остолбенел, и лицо его на глазах багровело. Он стоял, не стараясь дотянуться ни до пистолета, ни до меня, — стоял неподвижно, как утес. Я же учудил такое, чего сам от себя никогда не ожидал. Ни он, ни я не думали, что Берни Роденбарр способен выкинуть такую штуку.

Рэй только удивленно захлопал глазами, когда я кинулся вперед и с разбегу опрокинул его навзничь. Не оглядываясь, я выскочил из квартиры. Лестница была на месте. Я скатился с нее и с такой быстротой пробежал подъезд, для которой и придумали выражение «сломя голову».

Завидев спешащего человека, привратник предупредительно распахнул дверь.

— Рождественский подарок за мной! — выкрикнул я и, не дожидаясь благодарности, понесся по улице.

Глава 3

Пешеходов на тротуаре было, по счастью, немного. В противном случае я протаранил бы кого-нибудь. Первую дистанцию я прошел со скоростью бегуна по пересеченной местности. Когда я достиг перекрестка и на Второй авеню взял влево, дыхания у меня уже не хватало, а вернувшаяся способность рассуждать помогла унять панический страх. Никто, кажется, и не думал гнаться за мной. Я сбавил ход, перейдя на быстрый шаг. Даже в Нью-Йорке люди начинают подозрительно посматривать на тебя, если ты мчишься по улице как угорелый. Возможно, они и не станут останавливать бегущего, но я терпеть не могу, когда на меня глазеют. Это действует на нервы.

Пройдя квартал, я поднял руку, остановил такси, идущее в южную сторону, и назвал свой адрес. Но пока водитель перестраивался и поворачивал, чтобы ехать на север, я передумал. Я жил в уютной квартирке на верхнем этаже сравнительно новой высотки на углу улицы Уэст-энд и Семьдесят первой. В ясную погоду (такое иногда выдается) из окна у меня видны две башни Международного торгового центра и отдельные части Нью-Джерси. Прекрасное убежище от городской суеты и уж, конечно, от «пращей и стрел яростной судьбы», как сказал поэт. Поэтому я машинально назвал водителю свой адрес.