Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла Страница 41

– Выпей.

– М-м-м, – затрясла головой она.

– Не хочешь пить, тогда ляг!

– М-м-м.

Да что случилось?! В гостиную вернулся Антон и ткнул мне под нос листок бумаги. Я уставился на текст:

«У меня не открывается рот».

Совсем растерявшись, я выхватил из его пальцев ручку и нацарапал:

«Почему?»

«Не знаю, наверное, паралич».

«Отчего?»

«Не знаю!!!»

На этой фразе я сообразил, что у Антона не расцепляются челюсти, но уши-то у него хорошо слышат! Можно же его спрашивать, а не писать на листке.

– У тебя что-нибудь болит?

«Нет», – появилась запись.

– Сейчас позову доктора.

«Что было в клубнике?»

– Сливки.

«И все? Ничего туда не засовывал? Они у меня зубы склеили, намертво, я даже проглотить не успел ничего!»

– Я, по-твоему, идиот?

«Да», – написал Антон с такой злостью, что сломал ручку.

Я повернулся к Николетте:

– У тебя не раскрывается рот?

Маменька судорожно закивала.

– Совсем?

Николетта покраснела, глаза ее расширились, стало понятно, что матушка пытается разъединить челюсти.

– Сядьте на диван, – велел я, – и ждите врача.

– Может, это вирус, – испуганно прошептала вернувшаяся Лика, – вроде чумы, сейчас и нас прихватит.

Мне было очень не по себе, с подобной ситуацией я столкнулся впервые, но хорошо знаю: в случае форсмажора никогда не следует поддаваться панике, надо сохранить по мере возможности холодную голову. Если сейчас засуечусь и заахаю, Николетта мигом упадет в обморок, Анжелика устроит истерику, а Антон начнет метаться по квартире, сшибая мебель. Нет уж, надо изображать полнейшее спокойствие. И потом, похоже, им не так уж и плохо, просто по непонятной причине рот заклинило. Впрочем, иногда такое случается, зевнет человек от души, а челюсти потом не сходятся…

– Во, гляди-ка, – донеслось из коридора, и в комнату вошла страшно довольная Нюша. – Здрасте вам, – продолжила она, – зуб сделали, теперича как новый, хочешь покажу, Ваня?

– Нет, – быстро ответил я, – ступай на кухню и завари нам с Ликой чай.

Нюша шумно вздохнула и с грацией бегемота удалилась. Из кухни незамедлительно полетело ворчание:

– Ктой-то дуршлаг на месте не повесил? Зачем брали? И воды на пол надрызгали, мяту разодрали! Ну чудаки прямо! Чаво хозяйничали!

Я набрал воздуха в грудь, чтобы крикнуть: «Нюша, замолчи!»

Но следующая фраза домработницы заставила меня насторожиться:

– Расшвыряли, разбросали! За каким лешим отвердитель выдавили? Ну, умники!

– Нюша, – заорал я, – ты о чем? Какой отвердитель?

Раздалось шарканье, и домработница вновь появилась в гостиной.

– Во, – сунула она мне пустой красный баллончик из-под сливок, – ктой-то весь упшикал и в помойку зашвырнул! Ну народ! Ну не хозяйственный! Сказано же! Чуть-чуть надо! И стену намочить, в мокром моментом схватывается!

Чувствуя, что земля уходит из-под ног, я постарался сохранить самообладание и твердо произнес:

– Нюша! В этом баллончике были взбитые сливки!

– Да никогда! – подскочила она. – Отвердитель!

– Это что такое? – дрожащим голосом осведомилась Лика.

– Муравьи к нам пришли, – словоохотливо объясняла прислуга, – а позавчера я таракана поймала. Ну, думаю, хозяйка меня со свету сживет, она прусаков до усеру боится.

Я, оцепенев, слушал бесхитростный рассказ Нюши.

Обнаружив на пищеблоке непрошеных гостей, она решила предпринять адекватные ответные действия и отправилась на строительный рынок, там ей в момент посоветовали купить то, что она упорно называет сейчас «отвердитель». Суперсильный, мгновенно схватывающийся герметик.

«Только немного бери, – предупредил продавец, – выдавишь чуток и лопаткой по всем дыркам размажь, да не тормози, он быстро схватывается, потом не сковырнешь! Стену намочи, на мокром в полсекунды действует, а на сухом минут пять-семь подождать надо».

– Так на баллончике тетка со взбитыми сливками, – забормотал я, – и с лопаточкой для торта.

– Вона, – фыркнула Нюша, – это у ей герметик, а в лапе мастерок! Ну сам посуди, за каким фигом ей резиновые перчатки для сливок?

По моей спине потек пот. Лика завизжала и кинулась к Антону. Двоюродный брат рухнул в кресло. Я машинально подошел к креманке, которая предназначалась Николетте. Из нее торчала белая масса, похожая на снег. Я попытался нажать на массу. Куда там, она была совершенно каменной!

– Ваня, – простонала Лика, – мы убили их!

– Спокойствие, только спокойствие, – пробормотал я и схватил телефон.

– «Скорая», двадцать пятая, слушаю.

– Что делать, если человек засунул в рот герметик?

– Что? – не поняла диспетчер.

Я как мог попытался объяснить ситуацию. Лика тряслась около меня. Николетта лежала на диване, Антон стек в кресло.

– Сейчас приедет медицина, – пообещал я, – и расцепит вам зубы.

В ответ – тишина. Следующие полчаса мы провели молча, изредка Антон подскакивал на подушке, а потом опять обваливался вниз. Нюша бубнила на кухне:

– Во! Удумали! Отвердитель жевать! Ясное дело – зубы сцепит!

Наконец явился доктор. Чтобы въехать в ситуацию, ему понадобилось энное время?

– Герметик? Зачем они его жевали? – недоумевал «гиппократ».

– С клубникой, вместо сливок, – пояснил я.

– Во, блин, – запричитал врач, – совсем люди того!

– Перепутали случайно баллончики! – тихо сказал я. – С каждым может произойти.

– Да где они его взяли!

– В холодильнике.

– Кто же бытовую химию в нем держит!

Я приободрился. Правильный вопрос! Стой баллончик в шкафчике, в туалете, я ни за что бы не принял его за дозатор со сливками!

Нюша, услыхав возмущение врача, притопала в гостиную и заявила:

– И чаво? На ем написано: хранить в прохладе!

– Но ведь не с продуктами, – справедливо возмутился я, – кто же на полки к сыру и колбасе такое сует. В крайнем случае вынеси на балкон.

– Ну ты даешь! – вытаращилась Нюша. – Июнь стоит, жарища! Для сохранности я его в холод сунула, дорогая вещь, двести рубликов отстегнула. Кто ж знал, что вы ее жрать станете!

– Откройте рот, – велел доктор Николетте.

Маменька покачала головой.

– Губы поднимите, – вздохнул врач.

Глава 25

Я отвернулся к окну. Да уж! Положение хуже губернаторского. Вдруг за спиной раздался странный, шамкающий звук:

– Вава! Ушашно! Кошмар! Бешобрашие!

Я обернулся и отступил к стене.

Николетта, размахивая руками, надвигалась на меня.

– Ты нарошно, шпешиально! Нашшло!

– Вы расцепили ей зубы! – обрадовался я. – Но почему она шепелявит?

Врач протянул руку, я уставился на его ладонь, не очень понимая, что за предмет находится передо мной.

– У этой женщины съемные протезы, – пояснил врач, – я их просто вытащил. А вот с молодым человеком труднее будет… Может, в НИИ стоматологии его отвезти? Дайте-ка баллончик! Прочитаю состав.

Я находился в полном ступоре. Надо же, у Николетты протезы! Мне такое и в голову не приходило. Впрочем, маменька, постоянно жалуясь на здоровье, ни разу не упомянула о зубной боли, мог бы и раньше догадаться!

– Ясно! – воскликнул доктор. – Ну-ка, несите кипяток!

Я погалопировал на кухню за чайником. Не прошло и получаса, как Антон сумел проговорить:

– Ты нарочно! Всегда ненавидел меня!

Сами понимаете, что любые оправдания в подобной ситуации бессмысленны.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – обрадованно воскликнул доктор, тряся Антона за плечо, – завтра отправляйтесь к стоматологу, вам лазером все остатки счистят. Если опять почувствуете, что зубы склеивает, мигом горячей водой рот прополоскайте. Вот тут написано, видите: «Можно легко удалить с помощью кипятка».

– Ваня, – простонала, стараясь не артикулировать, Николетта, – принеси нам шай!

– Что? – не понял я.

Маменька посерела.

– Шай ш шахаром. Шиво, шкорей!

– Ни в коем случае! – ожил Антон. – Он принесет нам либо отбеливатель, либо шампунь, либо средство для чистки унитазов. Посмотрит на коробочку, увидит нарисованный лимон и решит, что очень даже вкусно!

– Но… – забормотал я.

– Сам-то не ел, – накинулся на меня Антон, – шутник! Все детство мне соль в кефир сыпал.

– Но…

– Ты нарошно, – шипела Николетта, – я так и шнала!

– Послушайте…

Но маменька и Антон не дали мне вымолвить и слова.

Доктор, старательно сдерживая смех, писал что-то на листе бумаги. Я ретировался в прихожую.

– Эй, Ваняша, – высунулась из кухни Нюша, – ну ты и дал стране угля! Таперича тебя Николетта со света сживет! Она тебе зубы не простит!

– Можно новые заказать, – огрызнулся я, – не так уж трудно.

Нюша захихикала:

– Да я уж эти отскребла! Не в том дело!

– А в чем?

– Так ее тайну все узнали, – веселилась Нюша, – про зубья, они у ей лет пятнадцать! А никому не говорит! Молодой казаться хочет! Я-то знаю! Эх, чаво порассказать могу! Только язык на замке держу. Ни разу покойному хозяину ни о ком не проговорилась! Только он на дачу, а сюда… И козел, и баран, и свинья…