Дарья Донцова - Пальцы китайским веером Страница 42

– Ни в коем случае! – отрезала Наташа. – Еще принесешь Павлуше инфекцию!

Вот когда Волошина пожалела, что наврала по поводу простуды. Но не признаваться же теперь во лжи. Да и Натка не поверит, подумает, что Таня, желая ее утешить, махнула рукой на здоровье мальчика и примчится под ручку с гриппом.

– Очень спокойно тетка говорила, – продолжала Наташа, – уверенно, не хамила. Деловой такой разговор. Суть его такова: Павлик может прожить еще долго, а Коля слишком порядочен, чтобы сказать законной жене: «Разлюбил тебя и ухожу к другой». Если я испытываю к мужу хоть крупинку симпатии, мне надлежит отпустить Лаврова. Павлик не останется без отцовской заботы, Николай будет давать деньги. Очень подло с моей стороны, родив больного ребенка, лишить мужа всех радостей жизни. Мне следовало произвести на свет еще одного, здорового, младенца, а Павлушу сдать в хороший интернат, навещать его, нанять сиделок. Но я предпочла превратить жизнь семьи в ад и лишила Колю нормального наследника. Это был мой выбор, мне за него и нести ответственность. Я имею право гробить свою судьбу, как хочу. Но кто мне позволил превратить существование супруга в каторгу? Примерно так.

– Вот стерва! – опять выпалила Татьяна.

– Я ей ответила, – монотонно вещала Псова, – что Павлик очень, очень, очень болен. Мне одной с инвалидом не справиться.

– Какого черта ты с мерзавкой беседовала? – возмутилась Волошина. – Надо было сразу швырнуть трубку и более ее не брать!

– Она возразила, – зашептала Ната, – что у Регины Аня тоже сильно больна, ей требуется лечение, очень дорогостоящее. А все деньги вливаются в Павлика, девочка остается без помощи. Если Ане сделать операцию, она потом будет жить до ста лет, а Павлику ничто не поможет, в него нет смысла средства вкладывать, он так и так покойник. Но из-за того, что Коля поддерживает живой труп, его девочка…

– Да никакой болезни у этой сикозявки нет! – заорала Таня. – Здоровенная, розовощекая, носится туда-сюда колбасой. Что я, больных детей не видела? Они тихие!

Едва эта фраза вылетела изо рта, Волошина испугалась и прикусила язык. Но Наталья была в таком истерическом состоянии, что не заметила оговорки подруги.

– Женщина заявила: «У Ани нет времени ждать. Отпусти мужа, и тем самым спасешь девочку. В противном случае мы все будем молиться, чтобы Павлик поскорей умер. Ты еще не поняла, что Колю около тебя удерживает только живая мумия? Вот они какие, штаны из ежа».

– Штаны из ежа? – в полнейшей растерянности повторила Волошина.

– Да, она так и сказала: «Вот они какие, штаны из ежа», – повторила Ната. – А еще дала адрес Регины и сказала: «Выбери время, съезди на Новодонскую, посмотри на девочку».

Голос Наташи понизился до шепота.

– Оказывается, у дочки Коли редкая болезнь… на десять тысяч один ребенок с ней рождается или даже реже… Я о таком слышала, но сама никогда не сталкивалась. Медикаментозно это не вылечить, но операция помогает. Наверное, правда очень дорого вмешательство обойдется… Но мой Павлик, он ведь жив, Таня! И может еще рядом со мной побыть! Для всех мальчик урод, но он же мой любимый сыночек, единственный… Может, нам обняться и с балкона вместе прыгнуть? Окружающим тогда хорошо станет. И Коле, и Регине с Аней. Да и нам с Павлушей – кончатся наши мучения. И ты, Танюша, тоже избавишься от необходимости ко мне мотаться. Спасибо тебе за помощь, но я вижу, что нелегко тебе приходится, очень напрягаешься, когда Павлушу видишь. Он всем противен… Но ты стараешься вида не показывать. Ты – лучшая подруга на свете! Прощай, Танюша…

Псова бросила трубку.

Волошина вскочила, бросилась, в чем была, к входной двери и прыгнула в машину. По дороге она соединилась с Николаем и рассказала ему о звонке какой-то бабы. Лавров перепугался:

– Прямо сейчас помчусь домой.

– Я тоже спешу к вам! – закричала Таня и… врезалась во впереди идущий автомобиль.

Волошина решила бросить свои покореженные колеса, схватить такси и ехать дальше, но осуществить задуманное не дали мужчины из пострадавшей машины. Таня принялась названивать Наташе, но у той мобильный оказался занят, а к городскому телефону она не подходила. Волошина стала набирать номер Лаврова, однако и Николай не реагировал на вызовы. Сотрудники ГАИ не спешили к месту аварии, парни из помятых «Жигулей» орали на Татьяну, а потом и вовсе полезли в драку. Волошина в истеричном состоянии заблокировалась в своей малолитражке и начала рыдать. Тут, слава богу, позвонил Николай с вопросом:

– Ты где?

– На шоссе, – всхлипнула она, – в аварию попала. Что с Натой и Павликом?

– Мальчик спит. Знаешь, ты не приезжай, – холодно сказал Лавров. – Нам с Наташей предстоит непростой разговор, свидетели ни к чему.

Таня не обиделась, наоборот, была благодарна Коле, который позаботился предупредить ее.

На следующее утро Волошина не стала беспокоить Нату, подумала, что ей следует выспаться. Наверняка она сама наберет ее номер, когда встанет. Но время бежало, а Наталья словно забыла о ней. Около девяти вечера Таня не выдержала и звякнула Псовой. Мобильный оказался отключен, а по городскому ответила… Регина. Волошина вмиг узнала чуть грассирующую речь любовницы Коли и заорала:

– Какого черта ты делаешь в квартире Лавровых?

– Вам Николая Петровича? – быстро спросила бывшая однокурсница. – Сейчас…

У Тани от внезапной тревоги пропал голос, поэтому, услышав из трубки чуть надтреснутое меццо, она с трудом прохрипела:

– Вы не Коля. Что случилось?

– А вы кто? – поинтересовалась незнакомка.

– Моя фамилия Волошина, – представилась Татьяна, – я подруга Наташи.

– Привет, Тань, – без особой радости произнесла женщина, – я Инна Корсакова. Помнишь меня? Мы всегда сидели вместе с тобой на семинаре по латыни. Да талес дозес…[17] Никак мне латынь не давалась.

– Что ты делаешь у Натки? – прохрипела Таня.

– Я работаю с Колей, – невпопад ответила Инна, – мы давно с Лавровым дружим.

– Что случилось? – повторила Волошина. – Говори скорей.

– Неприятно исполнять роль вестника несчастий, – пробурчала Корсакова, – да делать нечего. Коля подойти не может, Павлик ночью умер.

– Как? – ахнула Волошина. – Ему же вроде лучше стало!

– Скоропостижно скончался, – после паузы произнесла Инна, – прошлой ночью во сне, совсем не страдал. Николай мальчику, как всегда, укол поставил, а тот… вот… так…

– А Наташа… – выдавила из себя Татьяна. – Она как?

В трубке повисло молчание.

– Ее тоже нет, – догадалась Таня.

– Псова сегодня покончила с собой, – скороговоркой произнесла Инна, – нам совсем недавно сообщили, только что узнали…

Рассказчица встала, сделала пару шажков по своему крохотному кабинетику, села на кушетку и уставилась на меня.

– И вы помчались в милицию с заявлением? – предположила я.

– Их хоронили в один день, – устало произнесла Волошина, – гробы в общую могилу опускали. Было много народу. В основном коллеги Коли. Пришли и бывшие однокурсники. Все же врачами стали, новость о смерти сына и жены Лаврова быстро разнеслась. Никого присутствие Регины не удивило, она ведь с нами в одном институте училась. Горкина вела себе тихо, к Николаю не лезла, ничем своих особых отношений с ним не демонстрировала, ни разу к нему не подошла, держалась около Корсаковой, постоянно поправляла платок черный, он на лоб сползал. Но я-то знала правду, и меня возмутило, что Регина позволила себе приехать в квартиру Псовой, а потом заявиться на кладбище и демонстрировать скорбь. Я-то в курсе была, что она звонила Нате и потребовала у нее отдать ей Колю.

– Женщина, выбившая Псову из колеи, не представилась, – напомнила я.

Татьяна вскочила:

– Ну а кто еще это мог быть? Лавров не кричал на всех углах об адюльтере, точно Регинка постаралась.

Я отвела взгляд в сторону. Нет, Таня ошибается. В отличие от Волошиной мне известно, как развивались события наутро после смерти Пав лика.

Наташу затопило горе, ей требовалось найти человека, на которого можно возложить вину за кончину мальчика, хотелось кого-нибудь растерзать, побить. Николай, наверное, поехал в морг, а его жена ринулась к Регине. Любовница мужа в тот момент показалась ей средоточием зла, а ее дочке следовало умереть. Где Псова раздобыла кислоту? В конце концов, это не важно. Она приехала на Новодонскую с желанием уничтожить Аню. Наташа была уверена, что Николай сделал сыну смертельную инъекцию, чтобы избавиться от инвалида, чье существование мешало ему развестись с ней. В тот момент несчастная мать не могла мыслить трезво, ею руководила одна эмоция: Аня должна исчезнуть с лица земли. «Пусть тебе тоже не для кого будет супчик варить!» – крикнула она Регине. Так сказала Вера, бывшая соседка Горкиной, нынешняя жена Юрия Бибикова, которая в момент визита Псовой сидела в санузле. И это она, распахнув дверь, спасла жизнь Ане, на ребенка попала лишь одна капля едкого раствора.