Дарья Калинина - Свадебное путешествие в один конец Страница 42

— Какая из них? Какая из этих девушек вас интересует?

— Ирочка. Ваша недавняя пассия.

— Хорошенькая юная брюнетка!

— Волосы словно вороново крыло!

— Сама стройная и гибкая, как бамбук!

Лицо Бориса Львович приняло растерянное и одновременно удивленное выражение.

— Но с этой девушкой у меня ничего не было!

— Но она тут была? В этом месте?

— Да!

— Вы за ней предварительно ухаживали?

— И довольно долго!

— А она вам отказала?

— Да!

Борис Львович заметно смутился.

— Признаюсь честно! Отказала. Просто прыгнула в окошко и сбежала. Признаться, я был изумлен ее поведением!

— Еще бы ей не сбежать!

— Вы же на нее с плетью поперли!

— И еще костюмчик маскарадный надели!

— С ошейником и шипами!

Борис Львович снова выглядел изумленным, удивленным, но ни разу не пристыженным и не напуганным.

— Ну и что? Это многим девушкам нравится! Я просто хотел поразвлечь Ирочку. Мне показалось, что она в моем обществе… М-м-м… Как бы это сказать… Немного скучает!

Подруги были поражены. И не скрывали своих чувств:

— Поразвлечь?

— Плетью?

— Ошейником?

— Шипами?

— Да что вам дались эти аксессуары! Если хотите знать, я одолжил их у одного моего хорошего приятеля. Он — мастер по такого рода розыгрышам. И дал мне их на время!

— Отвратительно! Просто мерзость!

— Вы перепугали бедную девушку до потери сознания!

— Не знаю, — хмыкнул Борис Львович. — Убегала она от меня довольно резво! В полном сознании.

В общем, виноватым он себе ни капли не чувствовал. И это сбивало подруг с толку. Каким бы кобелем и лгуном Борис Львович ни был, он не производил впечатления законченного негодяя. Просто стареющий ловелас хотел скрыть свои интрижки на стороне.

Тогда при чем тут убийство Валеры? При чем отравление Додика? Да и ужасная смерть ни в чем не повинного ужика Дракона? И преследование Ирочки, которая просто голову потеряла от страха? А ее, к счастью, так и не состоявшиеся съемки в порнофильме? А взлом квартиры той же самой Ирочки, ее подруги и инсценировка ограбления офиса магазина Фаруха? Это все к чему?

— Вы это меня во всем этом обвиняете? — неподдельно изумился Борис Львович.

И при всей его страсти к обману, эти слова прозвучали у него настолько искренне, что подруги почувствовали: нет, не врет. По крайней мере в половине всех этих злодеяний он не участник!

Так оно и оказалось.

— Признаю, — покаянно произнес Борис Львович. — Пытался повлиять на девчонку. Ретивое верх взяло. Хотелось досадить ей так же, как и она мне!

— А она вам досадила?

— А как вы думаете? Стою посредине комнаты дурак-дураком с ошейником, с плетью в руках, в нижнем белье из черной кожи в заклепках и смотрю вслед улепетывающей от меня дурехе! Что бы вы при этом чувствовали?

Инна и Мариша прикинули про себя. Вот они в розовом неглиже, отороченном нежнейшим пухом, выходят к своему юному любовнику. А на его физиономии вместо восторга и обожания откровенный страх и ужас. А потом он просто удирает от них! Улепетывает через окно! О-о-о! Они бы растерзали мерзавца!

— Я — мужчина! И привык свои чувства держать под контролем. Но даже мне было досадно!

И раздосадованный Борис Львович принялся охотиться на Ирочку. Девчонка заставила его почувствовать себя униженным и оскорбленным. Так пусть она испытает страх и отчаяние.

— Да, это я наведался к ее хозяину — этому торговцу Фаруху! И просил уволить девчонку.

— Ваши люди просили!

— Это одно и то же!

— А потом?

— Потом я попросил своих ребят, чтобы они несколько раз пугнули девочку — вскрыли ее квартиру.

— А еще!

— Вломились бы в офис, где она работала!

По мысли Бориса Львовича, это должно было стимулировать скорейшее увольнение Ирочки. Напуганный работодатель Фарух должен был послать проблемную сотрудницу далеко и надолго.

— Еще! — потребовала Мариша.

— Следили мои ребята за ней! К подружке ее в квартиру влезли! Ничего там не тронули, просто напугали!

— Еще!

— Пару раз инсценировали несчастные случаи с ней!

— Еще!

Но Борис Львович, доселе такой откровенный, что-то вдруг затормозил.

— Еще? — растерянно повторил он. — Вроде бы больше ничего! И что я забыл?

— Что? Например, съемки Ирочки в порнофильме! Вы ведь заплатили режиссеру, чтобы он снял Ирочку в порнушке!

— Вы чего, юные леди? Впервые слышу о таком!

— Вы это сделали! Не отрицайте!

— Да не я это!

— А кто же?

— Не я!

— А кто же, кто же еще?

— Не я! Не я!

И Борис Львович замолчал, все так же растерянно глядя на подруг.

— Не знаю, о чем вы говорите, но я не настолько подлый человек. Да мне такое и в голову не пришло! Съемки в порнушке! Хотя бы элитная серия?

— Самая дешевая!

— Точно не я! — решительно отказался Борис Львович. — В каком бы помрачении рассудка я ни находился, снять Ирочку в дешевом порно я бы не позволил! Она же порядочная девушка. Для нее такое — хуже смерти!

В этом Борис Львович был прав. Но у подруг имелись к нему и другие вопросы.

— Надо полагать, что и Валеру не ваши люди убили?

— Кого?

— Вашего соперника.

— Любовника Ирочки! — решила больнее подковырнуть лжеца Инна.

— Он ее бросил, потом кто-то отравил его ужа… Хотя собирались отравить Ирочку! — напирала Мариша.

— А потом кто-то убил самого Валеру.

— Перерезал ему горло!

Борис Львович заметно побледнел. На лбу у него выступили крупные капли пота.

— Вы и в этом меня обвиняете?

— Да!

— Меня?!

— Больше пока что некого!

— У вас самый сильный мотив.

— Какой же?

— Месть!

И подруги уставились на Бориса Львовича.

— Можно я выпью?

И Борис Львович дрожащей рукой указал на столик на колесиках, на котором находился неплохой выбор нарядных бутылок с различными спиртными напитками.

— Пейте.

Подрагивая, мужчина налил себе в стакан на два пальца неразбавленного джина. И выпил его одним махом, даже не поморщившись. Скорей всего, он даже не ощутил вкуса напитка. Потому что все его мысли были очень далеко. Проглотив джин, Борис Львович несколько приободрился. И спросил уже почти весело:

— И в чем вы меня еще обвиняете? Кого я еще, по-вашему, прикончил?

— Режиссера порнушки, в которой должна была сняться Ирочка!

— Так он ее не снял?

— Нет. Его отравили!

— Тем же ядом, каким пытались отравить Ирочку!

Борис Львович был поражен. И не скрывал этого. Такое притворство вывело из себя Маришу окончательно.

— И не делайте таких больших глаз! — закричала она. — Это вы пытались ее отравить!

— У нас и свидетель есть!

— Свидетель?

— Да! Официантка в кафе!

— И что говорит эта леди?

— Говорит, что вы ей всучили белый порошок и велели подсыпать его в десерт Ирочки.

— И еще наврали, будто бы это новейшее противозачаточное средство. Один раз выпил, и несколько месяцев никаких проблем!

Теперь Борис Львович налил себе не на два пальца джина. Он высосал почти полбутылки одним глотком.

— Ничего не понимаю! — брякнув ее на стол, произнес он. — Официантка уверена, что видела именно меня?

— Приметы ваши!

— И на портрете, который они составили в милиции, вы очень похожи!

— Еще и милиция! — простонал Борис Львович. — Какой ужас!

— Так вы признаетесь?

— Нет! Мне кажется, что это ошибка. Боже мой! Что я говорю! Не кажется мне, я совершенно в этом уверен! Это ужасная, чудовищная ошибка!

— Хорошо, — зловеще произнесла Мариша. — Тогда вы не станете возражать против очной ставки?

— С кем?

— С той самой официанткой.

— А вы ее знаете? — оживился Борис Львович.

Подруги кивнули.

— Так что же мы тут ждем? Немедленно к ней!

И Борис Львович кинулся собираться, приговаривая:

— С этой неразберихой нужно покончить. И чем скорей, тем лучше. Надо же! Убийства! Я такой порядочный человек, мне убийства совсем ни к чему. А если уж узнает Аглаечка! О-о-о! Она со мной разведется! И будет совершенно права!

Подруги сидели на той самой кушетке, где так неудачно прошло рандеву Бориса Львовича, и наблюдали за нервно суетящимся мужчиной. Вот он нашел ботинки, бросил их, помчался искать пиджак. Не нашел его, плюнул, стал надевать ботинки, увидел пиджак, снова зачем-то снял ботинки и побежал за пиджаком.

Все его действия указывали на крайнюю степень смятения. Это было совершенно ясно. Подруги только не могли понять, почему он так суетится и волнуется. Потому что боится справедливого наказания? Или потому, что обвинили они совсем невиноватого человека. И он трясется, не зная, как выбраться из этой ситуации, и полагая, что его подставили.