Иоанна Хмелевская - Кот в мешке Страница 43

– Идиотка! – недовольно отреагировала подруга, сразу нахмурившись. Куда подевалась только что украшавшая ее улыбка?

Но это жуткая работа, – задумчиво продолжала я. – Одному трудно справиться. Правда, его знаменитый дедуктивный метод… о, холера, как же я могла забыть! Надо это сделать немедленно.

И я бросилась в свою комнату. Отодрала от корешков книжек на верхней полке желтые бумажки с номерами. На корешках наверняка сохранились микроследы, нуда бог с ними.

– Пуаро уж наверняка обратил бы внимание на это, – потрясая желтыми бумажками, продолжала я, вернувшись к публике. – Недавно наклеенные, недавно отодранные. Он сразу бы принялся думать, и уж не знаю, до чего бы додумался. Но додумался бы обязательно. Почему тут нет такого человека? Теперь вы понимаете, почему я испытываю чувство глубокого неудовлетворения. Приходится мучиться самой, а так бы пришли на все готовое.

– Да ты никак спятила! Ведь знаешь же, что происходит, зачем тебе мучиться?

– А мне было бы очень интересно узнать, как он до всего этого додумался. Он, Эркюль.

– В жизни! – энергично заявил Павел. – Никогда бы не додумался. Ни за что! Он ведь не знает Алицию.

– Даже зная ее, столкнулся бы с превеликими сложностями. Разве что мы сами ему бы все рассказали.

– Вот тогда он точно бы запутался, – не сомневалась Беата.

***

От обеда оторвала нас Мажена, чрезвычайно обеспокоенная новыми неприятностями в доме Алиции и полнейшей беззаботностью его хозяйки. И категорически потребовала немедленно приступить к разумным действиям, намеченным нами. Нечего терять время, ведь в любую минуту могут нагрянуть нежелательные гости, Зенончик и Анита. И кто знает, может и сам Падальский, с пути которого милостивая судьба убирала конкурентов одного за другим. Или помощников? У Алиции Падла был весной, может и теперь появиться, не мешало бы запереть калитку на засов, позапирать все двери и делать вид, что никого нет дома.

Алиция согласилась лишь плотно закрыть все двери в доме, но не запирать. Достаточно и того, что в таком случае дверь откроется с громким стуком, его все услышат.

– А что мы собирались делать? – попыталась вспомнить хозяйка. – Ах да, мой мешок. Мой, а не железных дорог.

– Откуда ты знаешь?

– У них мешки не были так набиты, это я потом набивала их до упора.

Содержимое мешка, которое заинтересовало преступника, состояло в основном из лыжных причиндалов: несколько пар старых лыжных брюк, две пары еще более старых лыжных ботинок, четыре пластмассовых кружка для лыжных палок, темные очки на совсем сопревшей резинке, рваная куртка с подкладкой из вылинявшего меха, толстая пачка рекламных проспектов разных центров зимних видов спорта, три пары полусгоревших рукавиц, семь шерстяных носков, тоже дырявых, ненадутый волейбольный мяч, дырявый дуршлаг и большой кусок старого ватина.

– Алиция, тут не может быть двух мнений – все это надо немедленно выбросить, – заявила Мажена.

Алиция кивнула, соглашаясь.

– Разумеется. Ханя была у меня лет двадцать назад – это она сложила в один мешок все ненужные вещи, чтобы выбросить все сразу. И из‑за этого я не могла выбросить мешок. Мусорщики отказывались принимать вещи, которые не помещаются в их контейнерах, и я не знала, что делать. Если вам удастся это куда‑то сбыть, буду признательна. Хотя… Как знать… – Алиция взяла в руки дуршлаг и внимательно его оглядела. – Вот если бы мне понадобилось процедить витриол или жидкий навоз для цветов…

– Прекрасно! – не выдержала я. – Оставь себе эту драгоценность. Лучше всего надень на голову…

– …и тогда можно будет покрасить волосы в разные цвета, – подхватила Беата. – Правда, сейчас применяются специальные пластиковые шапочки, но я слышала, раньше надевали на голову такие вот… кастрюльки с дырочками, в дырочки вытаскивались прядки волос, и каждую прядку парикмахер окрашивал в особый цвет… Дырочки как раз по размеру подойдут.

– Да за кого ты меня принимаешь! – разозлилась Алиция. – Чтобы я устроила из себя такое чучело!

– Тогда нечего с нежностью рассматривать эту железяку, тем более что, судя по всему, она уже служила тебе для процеживания и витриола и навозика. Видишь эту ржавчину и пятна?

Алиция с явным сожалением бросила дуршлаг в кучу вещей на выброс, а Мажена не теряя времени спешно принялась запихивать все обратно в мешок. Я попридержала ее.

– Погоди, мы тут решили действовать разумно, давайте все это разделим на несколько частей, приготовим меньшие свертки, чтобы можно было сунуть в любой мусорный ящик, когда начнем развозить это добро по Дании. А кроме того, ватин я бы оставила. Для кошек.

– Еще одна ненормальная, – недовольно пробормотала Мажена.

Алиция же, напротив, одобрила мою идею. Для ускорения процедуры я вырвала из ее рук ветхий ватин и бросила за спину на свое кресло. Оторопевшей подруге пояснила:

– Да, оставим для кошек, но не сейчас этим заниматься, когда еще тепло. Дашь им его по осени. Сама положишь туда, где они проводят ночь. Забудешь? Да… наверняка до осени забудешь, значит, надо сейчас положить ватин туда, куда ты непременно сунешься осенью.

– А как ты думаешь, куда я непременно сунусь осенью? – с надеждой глядя на меня, спросила вконец затюканная нами хозяйка.

Надо подумать. Что она наверняка сделает с приходом холодов? Наденет свою любимую теплую куртку. Можно повесить этот кусище ватина под куртку. Выкопает в саду луковички, отнесет в ателье. Можно положить на видном месте в ателье… Нет, опасно, до того времени умудрится навалить сверху другое барахло. Трудно предвидеть, как будет выглядеть к осени мастерская после устроенного накануне побоища. Нет, не стоит рисковать, – лучше под курткой!

И я лично отнесла в прихожую ватин, спрятав его внутри висевшей там теплой куртки. Возвращаясь, наткнулась на стеклянный шарик, который раньше не заметила. К счастью, обошлось без тяжелых последствий. Задетый носком моей туфли шарик подпрыгнул и улегся на диване.

– О, вот еще один, – неизвестно чему обрадовалась хозяйка. – Интересно, откуда это берется?

Павел высказал мнение, что шарики наверняка размножаются где‑то по углам.

– Надо бы собрать их, в конце концов, – решила хозяйка.

Кампания по сбору проклятых шариков не могла пройти спокойно. На одном из них, коварно притаившемся за ножкой стола и выкатившемся из укрытия в неподходящий момент, проехался Павел. Размахивая руками, чтобы сохранить равновесие, Павел полетел прямиком на цветочный уголок, около которого с метелкой в руках орудовала на корточках Беата, выметая всю стеклянную пакость, притаившуюся между цветочными горшками. Чтобы не врубиться со всей силой в… спину обожаемой женщины, Павел попытался за что‑нибудь ухватиться. К сожалению, этим оказался подоконник, тоже заставленный цветочками и для прочности подпертый толстым колом. Павлу удалось замедлить стремительное скольжение по полу, ухватившись обеими руками за подоконник, но при этом он сбил с места кол, а свободной ногой поддал‑таки любимой пониже спины.

Подоконник рухнул, а Беата излишне стремительно уселась на пол, отчего накренилась и большая полка на стене с цветами. Рухнуло все: коробки с фотографиями, светильники разного калибра, кучи бумаг и целая кипа телефонных книжек, автомобильных и географических атласов и карт. Самое же ужасное – грандиозный вал горшков с цветами как с подоконника, так и с полки. Драцены, папоротники, плющи, аспарагусы, цикламены, одна орхидея, фиалки и прочее образовали весь в цветах и листьях огромный мамаев курган, из‑под которого Беата со стоном пыталась выкарабкаться.

Первой у кургана оказалась хозяйка и страшным голосом приказала несчастной жертве не двигаться.

К этому времени Беате удалось уже встать на четвереньки, но несчастная послушно замерла в этой неудобной позиции, отлично сознавая, что на ее спине могло сохраниться энное количество уцелевших растений или тех, чьи корни еще торчали в накренившихся, но не упавших горшках. Алиция пыталась спасти хоть часть своих любимцев.

Все остальное следовало бы прикрыть большим зеленым занавесом. Нам не хватало рук. Павлу случайно удалось сохранить невредимым целый ящик проклюнувшейся рассады, почему‑то оказавшийся у него в руках. Правда, потом оказалось – руки сплошь в синяках и царапинах. Беате запретили вставать до тех пор, пока она не найдет ощупью под курганом упавший кол и вновь не подопрет им подоконник. Чтобы не потоптать растения, Мажена расставила вокруг мамаева побоища табуретки, передвигаясь по которым передавала мне цветочки и, почему‑то, главным образом плющи, так что в один прекрасный момент я обнаружила, что стою вся опутанная плющом и наверняка останусь в таком состоянии до конца жизни.

Приведение в порядок бардака в мастерской можно было отложить на неопределенное время, а вот спасать цветочки, любимые детища Алиции, следовало немедленно.