Дарья Донцова - Фокус-покус от Василисы Ужасной Страница 44

– Да, – кивнула она, – извините, конечно.

Пока Аня отсутствовала, я вылила чай в раковину, быстро вымыла свою чашку, налила в нее новую порцию напитка, схватила с подоконника жестяную коробку из-под печенья, вытащила оттуда деньги, выложила на стол триста баксов и заулыбалась.

Аня вползла на кухню, увидела деньги, и выражение ее лица стало совсем жалостным.

– Бери, – сказала я.

Сайкина прижала купюры к груди.

– Спасибо! Вот спасибо! Я за вас молиться стану! Не сомневайтесь, как только накоплю, сразу верну.

Я, улыбаясь, смотрела на девушку. Была в моей жизни одна очень неприятная история. В тот день я получила гонорар от издательства и решила устроить пир. Накупила вкусностей, накрыла стол и стала ждать домочадцев. Но первой нежданно-негаданно явилась одна наша знакомая, Лена Боровкина.

– Вот, шла мимо, – затараторила она, – дай, думаю, загляну на огонек.

Увидав икру, сыр, пирожные, Лена присвистнула.

– Ну вы и живете! Или праздник какой?

Я, испытывая отчего-то неловкость, принялась оправдываться:

– Понимаешь, мне деньги заплатили…

Ленка немного посидела и ушла. Но на следующий день она явилась вновь, вся в слезах, и сказала:

– У Кати Ротовой ребенок болен. Онкология.

Малыш умирает, а денег на операцию нет. Не могла бы ты одолжить?

– Сколько?

Названная сумма совпала с полученным гонораром. Честно говоря, денег было жутко жаль. Мне ведь никто не приносил их на блюдечке, приходилось самой зарабатывать! Но ребенок неизлечимо болен! Я дала нужную сумму.

Лена со слезами на глазах принялась благодарить меня. Через год я робко напомнила про долг, но Ленка опять стала плакать, повествуя о муках сына Кати. Естественно, я заткнулась. И лишь спустя еще двенадцать месяцев узнала: ребенок Ротовой никогда не болел. Поймите меня правильно, если бы маленькому мальчику и впрямь понадобились деньги на лекарства, я забыла бы навсегда о долге. Но уж очень противно осознавать себя лохушкой, которой манипулирует гадкая бабенка.

Деньги из Ленки Олег вытряхнул, а я с тех пор не очень верю тем, кто начинает обещать, что тут же отдаст долг.

Глава 25

– Ты лучше чай пей, – сказала я, потом, демонстративно схватив свою чашку, залпом осушила ее на глазах у Ани.

И здесь противная девчонка сделала еще одну ошибку: не сдержала облегченного вздоха.

Я посмотрела на чашку, потом зевнула, раз, другой, третий, и, устроив голову на лежащих на столе руках, старательно засопела.

– Эй, ты что? – воскликнула Аня.

Молчание.

– Заснула?

Снова тишина.

Крепкий кулачок толкнул меня в бок:

– Вставай.

– М-м-м.

– Можешь дойти до дивана? Ау! Говори!

Так и не дождавшись ответа, Аня ушла.

Я посидела некоторое время, потом очень осторожно, радуясь, что ношу мягкие тапки, покралась по коридору.

Сайкина стояла в моей комнате спиной к двери. Шкаф был открыт, Анечка самозабвенно рылась на полках. Под руку ей попалась бархатная коробочка, где я держу «золотой запас». Воровка пошарила в ней, сунула что-то в карман, поставила шкатулку на место и вновь принялась перебирать шмотки.

– Если ищешь деньги, то их там нет, – громко сказала я.

Аня взвизгнула:

– Ой!

– Не ожидала? – улыбнулась я.

– Ты не спишь?

– С какой стати мне дремать?

– Э…э…

– «Подкожные» лежат в другом месте, – усмехнулась я, – знаешь, по какой причине я храню накопленное на самом виду?

– Э…э…

– Ты решила, что деньги, как у всех, в белье?

Открыла мою половину шкафа, теперь распахни другую.

– Зз-зачем?

– Давай, действуй.

Аня потянула на себя створку и снова вскрикнула:

– Ой!

– Что же ты там увидела такое страшное?

– Милицейскую форму!

– Верно. Мой муж, сотрудник МВД, очень редко ее надевает, ходит, как правило, в штатском.

Он майор, ловит преступников и всем советует:

«Не следует класть деньги в платяной шкаф, лучше оставить их на видном месте. Вор первым делом изучит стандартные захоронки: гардероб, морозильник, бачок унитаза, банки с крупой». Именно так ты и поступила. А еще супруг рассказывал мне о клофелинщицах, подсыпающих наивным людям лекарство. Жертва заснет спокойненько, а девушка обчистит ее.

Глаза Ани налились слезами.

– Нет! Ничего вам не подливала! И денег не искала!

– Зачем же в шкаф полезла?

– Простите, простите! Веру не в чем хоронить!

Вы же вдруг заснули, от усталости, наверное, вот я и надумала без разрешения что-нибудь старенькое найти… Извините! Христа ради! Я из-за Верочки!

Она умерла! Ужасно! Страшно! Лишь потому я решилась! Никогда бы ради себя, а…

– ..токмо волею пославшей меня жены, – усмехнулась я.

Аня запнулась:

– Что?

– Ты, похоже, не читала книгу Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Укради ее где-нибудь, прочти, должна понравиться.

– Я честная, и лишь горе,..

– Ну-ка, честная, вынь из кармана мои украшения.

Аня побледнела:

– Не понимаю вас!

Я ткнула пальцем в потолок и почти ласково сказала:

– Дурочка! Объяснила же тебе, мой муж следователь. У нас по всему дому камеры натыканы! Все твои действия сняты на пленку. Дверь наша имеет очень хитрый запор, с кодом, тебе не открыть самой. Есть и тревожная кнопка. Сейчас ее нажму, прикатит патруль, повяжет тебя, следователь посмотрит «кино»… Угадай, сколько лет тебе дадут?

Аня посерела, потом быстро вытащила из кармана кольцо и швырнула на кровать.

– Вот. Случайно вышло. Веру-то хоронить надо.

– Хорошо придумано, – кивнула я, – не все украла, а только одну вещь. Небось деньги тоже не все стырить собиралась. И давно ты этим занимаешься?

– Чем? – прошептала Аня.

– Воровством!

– Нет, никогда! Сегодня в первый раз, Веру надо хоронить…

– Вы дружили?

– Мы были как сестры, – заплакала Аня.

Я опустилась на кровать и приказала:

– Садись.

Аня рухнула в кресло.

– Чего вы хотите?

– Значит, Вера твоя лучшая подруга?

– Да.

– Тайн друг от друга вы не имели?

– Нет.

– Ладно, не стану звать сюда патруль.

Аня зарыдала.

– Я никогда.., только на похороны.., триста долларов отдам.., скоро.., давайте вам полы помою!

– С паркетом я сама справлюсь, – отмахнулась я, – ты меня не дослушала. Отпущу тебя, если сейчас расскажешь все, что знаешь об убийстве Романа Волкова. Если вы с Верой были близки, то она небось поделилась с тобой информацией.

Аня прижала руки к губам.

– Давай, говори, – хмыкнула я, – выбирай: либо откровенный рассказ, либо тюрьма.

– Да, да, сейчас, ей-богу, все скажу! Не сомневайтесь!

– Уж постарайся, – мрачно сказала я, – твоя свобода зависит на данном этапе только от твоей же искренности.

Анечка Сайкина, дитя алкоголиков, лет в десять поняла: главное в жизни – хорошо устроиться. Желательно найти богатого мужа и спокойно жить за его счет. Школу девочка не закончила, еле-еле дотянула до девятого класса и поступила в торговое училище. Правда, там она получила аттестат и потом попала на работу в хорошее место: бутик «Рокко». Многие продавщицы могли бы позавидовать Анечке. «Рокко» торговал дорогими, добротными, несколько старомодными вещами в стиле «английская королева». Никакие тинейджеры или капризные любовницы богатых Буратино сюда не заглядывали. Приходили матери и тещи «новых русских», иногда их немолодые жены, Женщины были милы, над продавщицами не издевались.

«Будьте любезны», «сделайте одолжение», «не трудно ли вам принести другой размер»… Три другие девушки, работавшие вместе с Аней в одну смену, не могли нарадоваться на службу, кидались со всех ног к покупательницам и часто повторяли:

– Не понимаешь ты, Анька, своего счастья. Поработала бы, как мы, в какой-нибудь этакой лавке!

Во бы получила сполна. Возьмут свитерок, померяют, косметикой перемажут, на стул в примерочной бросят и усвистят, а хозяйка потом бесится, из зарплаты вычитает.

Но Аня лишь морщилась, считая, что она достойна лучшей доли. В особенности бесили ее молоденькие девушки, скорей всего, внучки, иногда сопровождавшие старух. Уж как они пресмыкались перед бабками! «Бабуля, дай я на тебе сапожки застегну». «Бабуля, не наклоняйся, тебе вредно». Ясное дело, что никто никогда не станет любить престарелую матрону. Аня вспоминала свою бабку и тихо радовалась, что та умерла. Да и какой смысл был в старухиной жизни? Валялась на кровати, не вставала, ходила под себя, занимала комнату, а Аня из-за нее была вынуждена спать в коридоре. Ясное дело, девчонки тоже ненавидят своих родственниц, просто ждут, когда те купят билет в крематорий, а внучки получат наследство.

Желчь и злоба переполняли Аню, радость в «Рокко» она ощутила лишь один раз, когда, зайдя в примерочную, нашла на стуле дорогое кольцо.

Девушка припрятала находку, но никакого шума не случилось. Очевидно, дама, посеявшая драгоценность, не подумала, что забыла ее в магазине.