Елена Колина - Наивны наши тайны Страница 45

 — А что? — испугалась я. — Что я такого сделала?

— Ты не находишь, что по ходу истории жанр нашего Произведения меняется?

— Но ведь именно так происходит в жизни, — стала оправдываться я, — психологическая драма вдруг перетекает в фарс, потом в триллер, затем в научно-популярную литературу, а потом может неожиданно преЕлена Колина вратиться в гротеск...

— Ну хорошо, раз так. С другой стороны, чем больше левых трупов, тем веселее... — загадочно произнесла Ольга.

Аврора поднялась в комнату, которую она на протяжении всей ночи считала своей. Она с симпатией взглянула на книжный шкаф, хотя ничего интересного в нем не было, и с сожалением — на диванчик. Как жаль, что так и не удалось воспользоваться пухлой цветастой подушечкой! Она в обратном порядке проделала те же самые действия, что и несколько часов назад: сняла цветастые шерстяные носочки; аккуратно засунула их в мешочек, мешочек опустила в сумку; вытащила из сумки прозрачный пакетик с бумагами, но разворачивать не стала. Погладила пакетик, положила обратно в сумку; достала синий томик, но не раскрыла, провела рукой по обложке и убрала в сумку; наконец, надела туфли, взяла с полки толстый том «Лекарственные травы» и спустилась вниз, на веранду, где ее ждала Рита. Как все-таки хорошо иметь доверенное лицо! Аврора дрожала от нервного возбуждения, страха и одновременно ощущала прилив храбрости, в общем, она чувствовала себя как перед визитом к стоматологу, а Рита как будто обещала держать ее за руку.

— Потом, когда все закончится, мы поедем в Комарово... — мечтательно проговорила Рита.

— Можно я расскажу историю дома в Комарове? — робко предложила Аврора.

Это было совершенно не в ее стиле — накрыться клетчатым пледом, поудобнее усаживаясь в кресло, и напевно сказать плюшевым голосом: «Сядь, дружок, я расскажу тебе историю». Она гордилась тем, что всегда смотрит вперед, а не живет прошлым, если, конечно, это прошлое не касалось Поэта, знакомых Поэта и знакомых знакомых Поэта. Но сейчас Авроре всячески хотелось оттянуть это волнующее мгновение — кульминацию расследования.

Ее обуревали опасения самого разного свойства. В ее мозгу пугающе вспыхивали маячки: а что, если она ошиблась... а что, если она не ошиблась... а что, если Преступник на нее обидится за то, что она раскрыла его преступление, — даже такая дикая мысль приходила ей в голову. В общем, Авроре было очень страшно, поэтому она всячески оттягивала решающую минуту.

Рита разочарованно вздохнула — зачем ей какие-то доисторические байки? — но Аврора, устроившись поудобней, уже начала свой рассказ.

...Отец Б. А., дед Кирилла, дружил с одним из тогдашних руководителей страны. Фамилию его Аврора запамятовала.

— Вот еще, стану я держать в голове всякую ерунду, — воинственно произнесла она, оправдывая свою забывчивость. — Этих руководителей будут помнить только в контексте биографий поэтов, с которыми им посчастливилось жить в одно время!

Так вот, дед Кирилла дружил с одним из руководителей страны, но никогда его ни о чем не просил. Дед получил участок в Комарове за военные заслуги, но каждый год участок пытались отобрать. И однажды уже почти совсем отобрали — тот, кто зарился на дедов участок, просто залез через забор и начал окапывать дедовы кусты. И тогда дед позвонил своему другу — руководителю страны и сказал:

— Достали! Твою мать!

— Твою мать! — повторил за ним один из руководителей страны и позвонил тогдашнему хозяину города, Аврора не помнила его фамилию. Его тоже будут помнить только в контексте биографий поэтов. С которыми ему посчастливилось жить в одно время.

И вот через некоторое время дед тяпкой окучивал грядки у себя на огороде, когда внезапно вокруг него все засверкало и загудело — приехал кортеж.

— Как барин живешь! — сказал деду тогдашний хозяин города. — Ну ладно, живи.

Аврора призадумалась — достаточно ли красочная получилась картинка и не придумать ли ей еще что-нибудь, вроде того, что дедов завистник послал деду черную метку. Сказать, что она только что полностью сочинила всю историю специально для Риты, было бы не

совсем справедливо — что-то подобное действительно имело место, но раскрашенное яркими цветами прошлое казалось ей гораздо привлекательней, чем прошлое правдивое, скучное и обыденное.

— И с тех пор дед спокойно окапывал свои кусты... И поэтому мы с вами поедем в Комарово и вы сможете полюбоваться соснами на участке... Я вас приглашаю, вместе с кошками! Как вы считаете, можно ли пригласить человека с кошками в чужой дом?

— Но это же теперь дом вашего мужа, — резонно заметила Рита.

— Мужа? У меня нет мужа, — пригорюнилась Аврора.

Рита удивленно взглянула на Аврору.

— Но Кирилл говорил, что вы с Б. А. поженились, и вы же сами сказали... я же вас поздравляла...

— Милочка, я и не думала выходить замуж! Зачем это мне? Чтобы дать Б. А. возможность днем и ночью ворчать? — Аврора хихикнула. — Неужели вы подозреваете, что мы с Б. А. живем в грехе? Хм... вы слишком хорошо о нем думаете...

За время расследования они с Ритой стали почти близкими людьми, иначе Аврора ни за что не позволила бы себе такую нескромную шутку.

— Зовите всех в гостиную. И будьте все время рядом со мной — я немного взволнована, совсем чуть-чуть. Ужасно боюсь.

— Ой! — округлила глаза Рита.

Рядом с Авророй она чувствовала себя странно — слегка обескураженной, словно ей предлагали сдавать экзамен по иностранному языку, которого она не знала, но одновременно уютно и безопасно, большую часть времени находясь в образе милой суетливой блондинки. Но сейчас, получив поручение, Рита послушно вернулась к образу деловой женщины — так усталый, только что вольготно развалившийся на диване человек, срочно вызванный на работу, суетливо повязывает галстук поверх пижамы.

Мечтая о высоких, в небо, комаровских соснах, в набекрень надетом на себя имидже деловой женщины, она отправилась созывать всех в гостиную.

На то, чтобы собрать в гостиной полусонных хозяев и гостей, ушло около получаса. Игорь дремал на диване в кабинете Кирилла, и Рите пришлось разбудить его и долго втолковывать, где он, что от него требуется и как его зовут. Заспанная Мариша явилась в розовой пушистой пижаме, прижимая к себе медведя точно такого же розового цвета. Кирочка, как обычно, выглядела дисциплинированным черным ящичком, а Лариса, Таня и Ира к исходу ночи потеряли кто холеную свежесть, кто ангельский вид, и на каждой из них точно обозначился возраст — ни годом меньше.

Когда все наконец расположились на диванах и в креслах и затихли, Аврора, заметив, что кое-кто собирается вновь задремать, выдвинулась вперед на своем стуле и несколько раз натужно кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание. Буквально через несколько минут она блистательно разоблачит преступника...

Аврора заранее приготовила утешительную фразу.

«Я тоже совершала в жизни ошибки», — доброжелательно скажет она для того, чтобы преступник не чувствовал себя таким одиноким и затравленным.

И еще одну:

«Вы еще так молоды, что успеете исправиться...» — и это поможет преступнику понять, что жизнь не закончена, что существуют раскаяние и надежда.

Аврора громко вздохнула, встала и вздохнула еще громче и горестней.

— Господа, я собираюсь сделать сообщение, — выпалила Аврора и осеклась. Почему, ну почему она выбрала такие глупые слова, как будто она выступает на научной конференции!

— Я лучше сяду, — тоненьким голосом сказала она и уселась в кресло. — Да, пожалуй, так легче. Нет, я лучше встану.

Аврора вскочила и принялась теребить руками кофту. Последний раз она делала это на защите кандидатской диссертации, и не от робости, а от переполнявших ее знаний.

— Ох, я просто не знаю, с чего начать... — она беспомощно взглянула на Риту. — Милочка, помогите мне... Что, не хотите? Ну ладно, начну как-нибудь сама.

Несмотря на заранее приготовленное для преступника утешение, ей было очень трудно. Она никак не могла вспомнить, какими словами обвиняют, обличают, призывают к ответу.

Сказать, что Аврора много читала, означало не сказать ничего. Она не «много читала», а просто взяла и съела всю литературу, засыпала ее в себя, как крупу в кастрюлю, и все прочитанное варилось в ней и постоянно выбивалось наружу, словно каша из волшебного горшочка. А если человек знаком с литературными героями ближе, чем с соседями, то в критический момент что-нибудь непременно всплывет в его памяти, и возможно, он даже заговорит словами кого-то из любимых персонажей.

В Аврориной памяти одновременно всплыло очень многое, и она с трудом удержалась от внезапного желания подкрутить несуществующие усы, как у одного известного детектива.