Дороти Кэннелл - Ой, мамочки Страница 47

Отчаянно подыскивая, что бы сказать, я проследила за ее взглядом и задрожала: дверь медленно открывалась. Кот встрепенулся и отправился на разведку, я тоже вскочила, открыв рот для прощальной речи, когда… уф, снова ложная тревога.

Пританцовывая, вошла Джеффриз; лицо её сморщилось настолько, что казалось сплошным ртом под белым чепцом.

— Не налетайте на меня, мисс Теола, я тут ни при чем, да и Пипс тоже — хотя он и слег из-за вас с мигренью. — Не обращая на меня внимания, она стремительно, с грацией ходячей метлы, подлетела к хозяйке и, подбоченясь, вскинула острый подбородок. — Даже этот французский граф Монте-Кристо не смог бы достать Мэри Фейт из шляпы, потому что ее здесь нет! Утром она сказала, что пару дней назад разговаривала с преподобным Енохом Гиббонсом и тот пригласил ее на трапезу лечебного голодания и воздержания, аккурат нынче вечером. Вроде бы хочет взять у нее интервью для своей церковной газеты. Под заголовком — "Мученица наших дней".

Держась за спинку кресла, словно за детский ходунок, Теола Фейт обошла его вокруг и плюхнулась на сиденье.

— Вы все с ней заодно, — глухо пробубнила она, глядя прямо перед собой ясными глазами, которые некогда сводили с ума миллионы зрителей. — Но вечно убегать от меня Мэри не удастся. Все молитвы пастора Еноха, вместе взятые, не спасут ее от меня. — Она презрительно скривилась. — Вот уж, наверное, приятно ему будет узнать, что его женушка поселилась со мной в номерах Джимми! Должен же кто-то у меня прибираться…

— Пипс пытался рассказать вам про Мэри. — Джеффриз недовольно переминалась с ноги на ногу. — Он переправил ее на лодке. Она сказала, что Его Преподобие подвезет ее обратно. Что скажете, если я принесу вам чашечку горячего молока, мисс Теола? — Очаровательный оскал почтового ящика согрел бы любое сердце.

Теола Фейт метнула в нее подушку. Гномоподобное личико Джеффриз помрачнело.

— Раз так, я ухожу! — Дверь за карлицей с грохотом захлопнулась.

— Итак, о чем мы говорили? — Улыбка фарфоровой куклы снова вернулась на место. Серебристые локоны кокетливо покачивались. Лишь блеск в глазах выдавал в ней женщину, у которой вырвали из рук добычу. — Ах да, о вашей матушке. Как же мило, что я могу приоткрыть для вас дверь в прошлое, Элли Хаскелл! И все потому, что я была добра к простой танцовщице. Вот как бывает! Она сказала мне, что вас отправили пожить к сумасшедшему дядюшке в мрачный замок на берегу моря. Удивительно, что вы остались живы. И еще более удивительно, что вы не написали обо всем этом в мемуарах.

— Кто бы стал читать? Моя мама ведь не была знаменита.

И снова кукольная улыбка. Теола умолкла. Я же размышляла о броских заголовках, о шоу Фила Донахью с униженными и оскорбленными дочерями, о футболках с надписью «Мамочка-монстр», о книжке в кроваво-красной обложке, о фильме…

Ноги мои погрузились в сон, что вызвало обиду у Чарли Чаплина. Кот перепрыгнул с моих коленей на стол и заскользил по нему на салфетке, которую притащил из-под дивана. Только кончик хвоста предупреждал, что кот вслушивается в каждое слово. Лояльность по отношению к дядюшке Мерлину вынудила меня сказать, что он был не так уж и ужасен.

— Какая жалость! А вот поездка Мэри к ее тетушке Гуинивер была уморой от начала до конца. Малютка внушила себе безо всяких оснований, будто милая старушка ее ненавидит.

— О боже! — Как же я мечтала вернуться к разумной жизни среди Кулинаров. Хоть бы Хендерсон Браун заглянул сюда в поисках своей книжки, или, на худой конец, Эрнестина — чтобы похвастаться успехами дорогого Бинго. Я уже начала бояться, что Теола рассчитывает продержать меня здесь до возвращения Мэри, — но в то же время чувствовала себя обязанной — из-за мамы.

— Неужели вы никогда не любили свою дочь? — услышала я собственный вопрос.

— Милая! — Улыбка сползала с лица мисс Фейт, между тем как сама она пыталась выпрямиться в кресле. Серебристый локон свесился ей на один глаз. — Оправившись от шока, который я испытала, когда узнала, что беременна, не ведая даже имени счастливого отца, — я решила, что, возможно, получу удовольствие от роли Мадонны. Меня забавляло, когда я чувствовала внутри себя жизнь. А когда Мэри родилась, я увидела чудесные возможности, которые открывались с игрой в дочки-матери. Накупила себе замечательных шляпок. Шляпки — моя слабость.

— И что же произошло? — Я прижала руку к животу.

— Мэри с самого рождения была как кость в горле. Вечно хныкала — особенно когда я, измотанная, притаскивалась домой, после целого дня на съемочной площадке. Она больше тянулась к Бегите, моей служанке, чем ко мне. Стрельнет острыми глазками — и я сразу понимаю, что не нравлюсь ей. Даже когда она уже умела говорить… — рука Теолы прижалась к шелковой груди, — мне доставалось только нытье. Со всех сторон твердят о неудачных браках, о супружеской несовместимости! — Легендарный голос понизился до проникновенной глубины. — А что сказать о несовместимости матери и дочери? Поверьте мне, дорогая, я старалась изо всех сил ради этого ребенка. Старалась ей не мешать. Как я уже говорила, с кошками проще, да и с голубями… куда лучше! Дерби и Джоан! — Теола Фейт, пошатываясь, поднялась на ноги. — Вот вам типичный голливудский брак! У моего Дерби уже несколько лет интрижка с одной облезлой сорокой по имени Сабрина. А эта тупая курица Джоан на все закрывает глаза. Забавно, не правда ли, что этот болван ни разу не попадал на страницы "Нездорового любопытства"? — Одергивая подол юбки, Теола широко улыбнулась. — У меня всегда были голуби. Помню, я попросила папу подарить мне воздушного змея, а он преподнес мне пару голубков. — Голос ее звучал все медленнее и тише. На мгновение мне показалось, что она уснула стоя. Однако Теола добрела до дивана и разлеглась на нем, вцепившись в спинку, чтобы не сползти на пол.

Я представила, как Мэри войдет и обнаружит Теолу в пьяном ступоре, и вдруг поняла, что эта мысль мне симпатична не больше, чем им обеим. У меня не было ни малейшего желания фигурировать в «Мамочке-монстре-II», пусть даже под вымышленным именем. Знаю, это звучит глупо, но я питаю родственные чувства к кошкам, и, глядя сейчас на Теолу, понимала, почему в лучшие годы ее называли "кошачьей мордочкой".

— Как вы стали кинозвездой? — спросила я.

— Деточка… — глаз она даже не открыла… — где вы жили всю жизнь? Неужели вы не читаете газет? Меня раскопали за стойкой бара в «Везунчике». Так, по крайней мере, говорят! А еще ходили слухи, будто "Печальный дом" снимали здесь якобы на потребу моему очередному капризу. На самом же деле Рик… — она икнула, — Рики Гринбург, наш режиссер, хотел снять фильм задешево. — Она накренилась вбок, неизящно дернула ногой, с которой тут же слетела туфля. Ее густые ресницы захлопнулись. — Менденхолл был выставлен на продажу с… с сотворения мира. Рики купил его за бесценок и, когда съемки закончились, отдал мне. Неплохой был парень, Рики. Умел красиво расстаться…

Вернув туфлю на место, я уложила ногу Теолы на диван. Сейчас она совсем не походила на чудовище.

— Я сюда много лет не приезжала, — тихо продолжала она, — но приятно было думать, что Менденхолл ждет меня. Пипс и Джеффриз время от времени заглядывают… наводят порядок. Мэри мало было унизить меня этой своей книжкой… она завладела Менденхоллом… якобы Рики когда-то сказал… что дом для нее.

Что-то легко коснулось моей ноги. Чарли Чаплин. Кот запрыгнул на диван, и его мужественное мурлыканье слилось с похрапыванием Теолы Фейт. Я уже была у двери, когда ее сонный, глухой голос заставил меня вздрогнуть:

— Как там моя Мэри?

Не зная, что ответить, я была рада, что Теола тут же возобновила дуэт с Чарли, а еще большее облегчение я испытала, когда дверь открылась и я взглянула в глаза любимого.

— Бен! — Волосы его были взъерошены, воротник перекосился — он напоминал Самсона, готового сравнять с землей замок. Никогда мой муж не казался мне прекраснее.

— Я тебя убью! — прорычал Бен, заключая меня в свои железные объятия. — Когда у нас объявили пятиминутный перерыв, я сломя голову бросился в нашу комнату — проведать, как ты там, — и нашел твою записку. Я едва не сошел с ума от тревоги! — Пинком захлопнув дверь, он отстранил меня от себя и взял в ладони мое лицо. — Как ты перебралась через реку? Надеюсь, не на попутке?

— Что за глупости! — утешила я его. — Просто взяла одну из моторных лодок.

— Что?!

— Не волнуйся, все хорошо, что хорошо кончается… — Мой запинающийся голос прервался, я показала глазами на кушетку.

— Ах да, Теола Фейт! — Бен понизил голос на один пункт. — Джеффриз поймала меня в коридоре и сказала, что ты здесь с Мамочкой-монстром.

— Все объясняется очень просто. — Набрав в легкие побольше воздуха, я пустилась в повествование. Труднее всего было признаться во вторжении на банкет в кегельбане, но я бы не смогла жить с такой страшной тайной на сердце.