Иоанна Хмелевская - Свистопляска Страница 47

Судя по выражению лица, блондинистый мафиозо в неё поверил...

* * *

Вечером у майора очень довольный собой Болек рассказывал нам:

— Я уже тому радовался, что мне не велели плыть до самой Швеции. Выслал медведя в нужном направлении, пошел, как по нитке! Получаю сигнал — прибыл, порядок, могу возвращаться. Теперь этот медведь у шведов, так им и надо!

Ногу в гипсе Болек вытянул на середину комнаты, костыли заботливо поставил рядом. Всю дорогу забываю об этих проклятых костылях, пожаловался нам Болек, так и тянет наступать на эту гипсовую подпорку, вот и стараюсь держать костыли на виду, чтобы не забывать о них. Гипс ему со знанием дела наложил посвященный в тайну полицейский врач и даже выдал чей-то рентгеновский снимок с изумительным переломом голени сразу под коленом. Он, Болек, прекрасно понимал, что, занимаясь гимнастикой на песке и прыгая на железяке у воды, делает из себя посмешище всего пляжа, но ведь никто бы не поверил, сломай он ногу прямо на песке пляжа. А железяку он приметил ещё утром, отправляясь в рейс.

— Они заявились ко мне уже в помещении «скорой помощи», — удовлетворенно сообщил Болек. — Оба, проверили и поверили. А потом на мою койку положили сделанную из одеял «куклу», спит вместо меня. Нет, никто не заметил, уверен.

— И впредь не должен заметить, — твердо заявила я, потому что версию с курьером не только успела продумать до конца, но и проконсультироваться с майором. — Ты по-прежнему находишься в больнице, не можешь двигаться, нога на вытяжке.

А Болек продолжал радоваться тому, как он гениально провернул операцию с переломом ноги. Вышло в точности, как мы и рассчитывали.

— Кажется, в перелом поверили, здорово я его изобразил, правда? И похоже, все их планы поломал.

— Так оно и есть. Но не очень радуйся, минет первый шок, и они попытаются проверить, не спрятал ли ты медведя в комнате или даже в больнице. А сумку они тебе успели передать?

— Нет, как забрали, так и не отдали. Собирались, наверное, меня сразу сегодня и прикончить. Но я их провел!

— Пока можно ручаться только за то, что тебе удалось избавиться от запланированной на сегодня поездки с сумкой. И медведь отправлен и получен, значит, ты его не свистнул. Очень хотелось бы знать, что теперь будет.

— Всем хочется это знать, — буркнул сержант.

Мы с майором так представляли дальнейшее развитие событий: получатель немедленно вскроет медведя и обнаружит отсутствие товара. Что он сделает? Разумеется, огорчится и тут же свяжется с отправителем. Отправитель был готов к такой реакции и намерен был бросить подозрения на Болека. Что он станет делать теперь? И потом, когда об инциденте узнают остальные члены банды?

Рассуждая логично, эти люди должны проявить интерес к Болеку. Ну, допустим, не к Болеку, допустим, они его лично не знают, но к посреднику, который так неудачно сломал ногу. Должны проверить все обстоятельства, выдавить из свидетелей малейшие детали случившегося, обыскать его комнату, обыскать лодку. Найдут его одежду — рубашку, шорты, обувь, прыгал он босиком... Что ещё найдут? Наверное, книжечку прав на вождение парусной лодки или как там у них называются такие права? Вот и все. Здесь и одного карата не спрячешь, что уж говорить о килограмме! Хотя, возможно, килограмм я сама выдумала, возможно, предполагалось передать брильянтов поменьше, но ведь это сути не меняет, посредник просто не мог прикарманить сокровище!

Итак, курьер не мог, но нельзя исключить сообщника. Вот здесь и пригодится парень, наблюдавший за Болеком всю ночь. Он поклянется, что Болек не выходил из дому до утра. А утром наверняка за ним проследили, как дошел до лайбы, как вышел в море. Сразу же по возвращении сломал ногу, вокруг него были незнакомые люди, сбежались со всего пляжа, на «скорой» с ним поехал полицейский сержант, гипс накладывал полицейский врач. Люди посторонние, им он не мог передать мешочек с камушками. Да и не было у него никакого мешочка, когда занимался гимнастикой в одних трусах, размахивал пустыми руками, весь пляж видел, видели и те, кому следовало... Нет, этот парень не мог прикарманить контрабанду.

Значит, следует подождать, пока не сделают обстоятельный обыск в комнате Болека, это была единственная возможность припрятать брильянты. Мог ведь ночью раскурочить медведя и вынуть камушки, а отправить в путь уже пустого. Вот и надо подождать, пусть как следует все перетряхнут у Болека, уж они знают, как искать, проверят, не вывесил ли за окно, в общем, должны убедиться, что у Болека драгоценностей нет. Нам ни в коем случае нельзя показываться у Болека в квартире, во всяком случае до тех пор, пока не произведут обыск, навещать его мы можем в больнице только с соблюдением всех мер предосторожности, ведь мафиози и тут постараются все как следует проверить.

Меня очень интересовал парень, поставленный следить за Болеком, и я спросила сержанта, удалось ли ему выявить личность последнего.

Сержант кивнул головой.

— Нашел я его, ничего сложного. Парень из местных, отоспался после ночного дежурства, ну я с ним и побеседовал. Думаю, сказал мне правду. Накануне с ним переговорил незнакомец, спросил, хочет ли он заработать, парень хотел, незнакомец отправился с ним на пляж и показал ему пана Болека, который как раз причалил к берегу. И велел постеречь его до утра, если выйдет из дому — проследить, куда пойдет и с кем встретится. И больше ничего. Предупредил, что если парень пренебрежет своими обязанностями — пусть пеняет на себя, зубов недосчитается. Парень оказался ответственный, к порученному заданию подошел настолько серьезно, что даже принялся записывать, в каком окне дома во сколько погасили свет. И так внимательно следил за выходящими, чтобы не упустить объект, что на входящих не обращал никакого внимания, они его не интересовали.

— А со светом что выяснилось?

— Дольше всех горел не в комнате объекта, а на первом этаже, у хозяев. Они до полуночи смотрели кино по видику.

— Кем же оказался этот незнакомец?

— Не удалось установить. Темные очки в поллица, без бороды, сильно загорелый, на голове белая кепка, но вроде брюнет. Мог быть и Вежховицкий, но без очков и кепки парень его не опознает. Правда, в порт отвез его на машине, но парень, дурак, номера не запомнил. Во всем сознался, ведь никакого преступления не совершил, незнакомец намекнул, что замешана тут женщина, вот и хочет выяснить, не отправится ли объект ночью к бабе. За такую работу никакой статьи не предусмотрено, а подработать каждому хочется, сами знаете, как трудно сейчас молодежи получить работу. Вот парень и рассказал мне все откровенно, чтобы я чего не подумал. Кодекса он не нарушал.

— Вежховицкий, — задумчиво произнес майор, — Вежховицкий, так, так...

— Неизвестно, Вежховицкий ли это, — повторил сержант.

Майор, не удержавшись, слегка пожал плечами, а я опять подумала — он знает больше всех нас, Не исключая и сержанта. Разве что Яцек может с ним конкурировать в этом отношении, но в данный момент Яцека с нами не было.

— Значит, так, — распорядился майор, — сейчас вы возвращаетесь к своей «кукле». Сержант, убедитесь предварительно, что вокруг спокойно, этот гипс очень бросается в глаза... Прочешите местность.

— А долго мне ещё придется в нем ходить? — недовольно поинтересовался Болек.

— Пока не зарастет перелом. Пан — молодой, здоровый человек, думаю, шести недель хватит, — ответил майор, не то на полном серьезе, не то шутил, мы не поняли.

— О, Езус-Мария!

— А вы как считали? И не вздумайте показаться без гипса, тогда не только конец нашим планам, но и вам. Неужели не понятно? Да и меня подведете, и нашего доктора. Привлекут к ответственности, и ещё неизвестно, чем это для нас обернется. Очень прошу не забывать об этом.

Болек покраснел, потом побледнел, потом опять покраснел и неуверенно взялся за костыли.

Я сочла нужным вмешаться:

— Подождите минуточку. Я что думаю... Когда Болек добирался сюда, к вам, пан майор, он был в сравнительной безопасности. Опекуны убедились — у него перелом, и помчались докладывать боссу, так что у нас есть все основания полагать — парня никто не видел. Иное дело теперь. Первый шок миновал, у бандитов появилось время, могут организовать наблюдение. А гипс и в самом деле чрезвычайно бросается в глаза, думаю, во всей Крынице сейчас нет второго такого, с гипсом. Парня сразу засекут. Да и как он с такой ногой в мою машину влезет? Нет, надо сделать так: пусть у парня гипс будет съемный. Разрежем аккуратненько, снимем это громоздкое хозяйство, Болек незаметно проберется к себе в больницу, думаю, даже если наблюдатель и поставлен, не обратит на него внимания, ведь его нацелили на гипс, на инвалида. А в палате Болек опять натянет на себя гипс, пластырем прилепит, чтобы держался как надо. Должны же в больнице быть пластыри, даже если в палате не окажется, незаметно, выкрадет из аптечки, мы потом подбросим. Я сама куплю, если Яцек не купит, теперь это не проблема, из-за пары пластырей не разорюсь. И ляжет на койку вместо «куклы».