Дарья Калинина - 101 способ попасть в рай Страница 48

— Да я сама с вами в город поеду! — вскочила с места Елена Викторовна.

— Нет-нет! — дружно закричали подруги. — У вас же выходные! Аристарх Владимирович так и сказал, что ему только адрес этой медсестры нужен. А он уж сам вместе с милицией разберется.

— Ну хорошо! — растерянно произнесла женщина. — Сейчас принесу.

Она исчезла, а в это время из другой комнаты донесся кашель. Дверь открылась, и в гостиную грузно шагнула крепенькая старушонка с морщинистым, словно печеное яблоко, лицом, но необыкновенно жилистыми и длинными руками. Выйдя, она недоуменно уставилась на подруг. Затем ее взгляд переместился на стол, и на лице отразилось возмущение.

— Ленка! — грозно взвыла она. — Ты чего печенье на стол выставила! Не свое ведь. За него деньги плачены! Творог достань гостям! С прошлой недели еще остался! Кисленький, ты его еще на сырники пустить хотела.

И проворно схватив пачку самого дешевого отечественного печенья, старуха быстро ее спрятала обратно в шкафчик. Осмотрев стол, она переставила подальше от подруг сахарницу, убрала обратно в холодильник банку с молоком и уселась тут же, зорко следя, чтобы кто-то не вздумал прихватить лишний кусок хлеба с пластиковой тарелочки.

— Мама! Ну что ты вышла? — укоризненно воскликнула Елена Викторовна, выглянув из комнаты. — Это девочки с моей работы. Нам по делу поговорить нужно!

— Мешаю я, выходит! — закатив глаза, завелась старуха. — Старая стала. Гонишь мать! А мать всю свою жизнь на тебя, корова, положила! А ты вон как со мной разговариваешь! Нет, видать, пора мне и помирать. Если родная дочь мать из дома гонит, то лучше уж в могилу.

— Мама, что ты говоришь! — послышался расстроенный голос Елены Викторовны. — Просто у нас дела.

— А мать лишняя оказалась! — не унималась противная старуха, провожая полным ненависти взглядом кусочек «Столичного» хлеба, который назло противной старухе решилась взять с тарелки Инна. — Ладно уж, пойду к себе помирать. Ничего, видно, не поделаешь! А ты, Ленка, давай, разбазаривай добро-то! Ишь, наставила всего на стол! Уйду, глаза бы мои на это не смотрели.

Но тем не менее старуха даже не сделала попытки подняться и уйти.

— Ничего не понимаю, где же мои записи? — с этими словами из комнаты показалась озабоченная Елена Викторовна и исчезла в прихожей.

Оттуда она появилась через несколько секунд с большой сумкой в руках.

— Вот она где! — сказала медсестра, доставая довольно потрепанную общую тетрадь в обложке ядовито-зеленого цвета. — А я уж боялась, что потеряла. Ужас, что было бы! Ведь у меня тут как в компьютере данные на всех наших работников за последние несколько лет. А сколько их сменилось! Без этой тетрадки ни за что бы не упомнила. Так! А вот и последняя запись. Татьяна Валентиновна Ларионова. Пишите адрес этой особы!

Записав полученный адрес, подруги рассыпались в благодарностях. Отказались от второй чашки чая, чем заслужили одобрительный кивок старухи, и выскочили на улицу. Елена Викторовна пошла их провожать.

— Участок у вас замечательный! — прощаясь, польстила ей Юлька. — Очень аккуратный.

— Да? — рассеянно протянула Елена Викторовна. — Спасибо, конечно. Но мне совсем не нравится. Мать тут ни цветочка не оставила. Совсем на старости лет на почве экономии помешалась. Только картошку да овощи и сажает. Ну, ягоды еще. А по мне, так иногда легче в магазине эти овощи купить, чем весной в грязи по колено тут землю ворочать, потом все лето на грядках корячиться, а осенью еще и машину по соседям искать, чтобы урожай в город перевезти. А на следующий год все по новой. Только мать не переубедишь. Видели ведь, чуть ей слово против, сразу ворчать начинает, словно трактор.

И махнув рукой, она ушла в дом, откуда уже слышался громкий голос старухи.

Танечкина квартира находилась в изрядно загаженном подъезде. И вроде бы снаружи кирпичная хрущевка выглядела вполне прилично. Стены дома покрывал ровный слой свежей светло-кремовой краски, но зато внутри… Сюда руки коммунальной службы явно не добрались. И все стены были покрыты белыми проплешинами, это отслаивалась темно-зеленая краска, обнажая основу. Ступени лестницы были завалены рекламными листовками, купонами крупных магазинов, предлагающих скидки, пустыми пачками из-под сигарет, окурками, битым стеклом и прочим мусором, который жильцы не стеснялись бросать прямо на лестнице. Но это еще полбеды. Лестницу и подмести недолго. Но некоторые совсем обнаглевшие граждане, ленясь выносить хлам из своих квартир на помойку, пристраивали его тут же в подъезде. Подруги наткнулись на старый велосипед без колес, какой-то фанерный ящик, дверцу от шкафа, стол без двух ножек и даже старую газовую плиту с такой затершейся эмалью, что невозможно было даже прочитать название завода.

— Что за свиньи тут живут! — не выдержав, пропыхтела Мариша.

— Зачем ты обижаешь животных? — заступилась Юлька.

Дверь нужной квартиры оказалась тем не менее весьма добротной. Да и вообще все квартиры на первых двух этажах, которые прошли подруги, были железными, обшитыми вагонкой и похожими друг на друга как близнецы. Ничего удивительного в этом не было, ведь входные двери внизу в подъезде, можно сказать, попросту отсутствовали. У одной половинки были выбиты все фанерные вставки. А другая висела на одной петле, угрожающе раскачиваясь под порывами ветра.

Позвонив в дверь семьдесят седьмой квартиры, подруги принялись ждать ответа. Через минуту из квартиры донесся голос:

— Кто там?

— Мы к Тане! — крикнула Мариша.

— Да? — ответил голос, не торопясь открывать дверь. — И что вам нужно?

— Она дома или нет?

— Вы что, глухие? Конечно, я дома, — ответил голос. — Но вы-то кто?

Подруги переглянулись. Они никак не ожидали, что предполагаемая преступница, отправив, как она считала, на тот свет человека, останется спокойно и как ни в чем не бывало сидеть дома. Они и не надеялись встретить Танечку. Максимум — узнать, в каком направлении ее искать.

— Вы сегодня ночью дежурили в отделении? — осторожно спросила Мариша.

— В каком еще отделении? — недовольно спросил голос. — Я в ларьке торгую. У Армена можете спросить.

— Но вы ведь Татьяна Ларионова? — удивилась Юлька. — И паспорт серии…

— Вы нашли мой паспорт! — закричала девица, распахивая дверь.

На онемевших от удивления подруг смотрела жгучая брюнетка. Рослая, с пышными формами и мощными плечами. Нет, эта девица никак не могла быть той самой субтильной Танечкой из больницы.

— Давайте! — велела девица, протягивая не слишком чистую руку. — Только не надейтесь на вознаграждение. Я уже себе другой получила, пока вы шли.

— Постойте-ка! — пробормотала Юлька. — Вы не Татьяна.

— Она самая! — возмутилась девица.

И протянув руку к вешалке с пальто и куртками, покопалась в кармане одной из них и извлекла бордовую книжечку.

— Вот, гляньте! — сказала она.

Подруги в полном отупении уставились на паспорт. Фотография в нем, бесспорно, принадлежала брюнетке. Но вот фамилия, имя, отчество и адрес были теми самыми, которые дала подругам Елена Викторовна. И тем не менее эта Таня была не их «Танечкой». В этом подруги могли поклясться.

— А давно вы потеряли своей паспорт? — спросила Мариша у Тани.

— Да уж месяца полтора прошло! — заявила та. — А в чем дело-то?

— Дело в том, что под вашим именем и пользуясь вашим паспортом какая-то негодяйка этой ночью пыталась убить человека, — сказала Мариша.

— О! — побледнела девица. — Так я и знала, что этот подлец втравит-таки меня в неприятности! О господи! Вот ведь гадина!

— Что? — насторожилась Юля. — Вы знаете, кто украл у вас паспорт?

— Подозреваю, — кивнула девица. — Да вы проходите! Чего на пороге стоять!

Подруги послушно зашли в квартиру. Она оказалась маленькой, но чистенькой. В ней недавно был сделан ремонт, и неровные стены горделиво сверкали роскошными, с чудовищной позолотой обоями. Выровнять их денег у Тани не хватило. Поэтому она восполнила этот недостаток, завесив наиболее кривые места аляповатыми картинами, купленными явно в ближайшем хозяйственном магазине. Таня провела подруг на крохотную кухоньку и усадила за откидной столик. Не спрашивая их желания, она выставила перед ними по кружке растворимого кофе, налила себе того же напитка и приступила к разговору.

— Это все Витька виноват! — сказала она, отхлебнув глоток пахучего напитка, единственным достоинством которого можно было назвать лишь быстроту его приготовления.

— Что за Витька? — немедленно осведомилась Инна. — Твой приятель?

— Да какой он мне приятель после того, что вытворял! — сердито фыркнула Татьяна. — Мерзавец он! И наркоман к тому же!

— Да ты что? — ахнули подруги. — И как же тебя угораздило с ним связаться?