Елена Логунова - Брак со стихийным бедствием Страница 48

Коротким кивком я поблагодарила его за своевременный вопрос и ответила:

– К сожалению, было. Коробочка с блеском для обуви!

– Ага! – многозначительно сказал капитан.

– Ага, – подтвердила я и посмотрела на мужа. – Для тех, кто не в курсе: взрывное устройство, которое отправило на тот свет Веньку Орлова, помещалось в этой самой коробочке с обувным кремом!

Колян поперхнулся пивом.

– Прости, Ленчик, я не понял, – извинился Моржик. – Так с чем же все-таки была эта твоя коробочка – с кремом или с бомбой?

– Моя-то была с кремом. Помнишь, когда мы отдыхали в пансионате, я то и дело доставала ее из сумки, чтобы натереть Масянькины туфли? Он без устали пачкал башмаки пылью и сбивал им носы, а мне хотелось, чтобы ребенок выглядел достойно, раз уж мы оказались в приличном месте.

– Я видел! – обрадовался Колян. – Это была такая небольшая продолговатая коробочка со скругленными углами, да? С блестящим черным тараканом на этикетке.

– Не с тараканом, а со скарабеем, впрочем, это неважно. Важно то, что Трофимов, который провел вечер субботы с нами, тоже видел, что я таскаю в сумке сапожный блеск.

– Его можно купить в любом супермаркете и даже в киоске Роспечати, – задумчиво сказал Лазарчук.

– Трофимов и купил, – я подхватила его мысль на лету и развила ее. – Во вторник, когда Ирка позвала нас всех на собачьи крестины, я разговаривала с Трофимовым по телефону и имела глупость ляпнуть лишнее. Или же это Ирка имела глупость…

– Обе вы ее имеете, – пробурчал капитан.

– Не перебивай, а то я потеряю нить. Поговорив с нами по телефону, Трофимов вдруг обнаружил, что мы с Иркой – крайне нежелательные для него свидетели…

– Свидетели чего? – влез Колян.

– Не перебивай! Свидетели того, что у него нет алиби.

Муж снова открыл рот, но я рыкнула:

– Не пер-ребивай, сказала! Дай договорить! В общем, Трофимову внезапно и сильно захотелось нас с подружкой убить.

– О, как я его понимаю! – закатил глаза Лазарчук. – Вечно вы лезете куда не надо!

– Ленчик, а куда вы залезли на этот раз? – с легким укором поинтересовался Моржик.

– В соседний, двадцать четвертый, номер отеля. Давайте об этом я расскажу позже? – попросила я. – Сейчас вернемся к обувному крему. Когда я встретила Трофимова в запруженном толпой холле офисного здания, он подменил мою коробочку точно такой же, только не с кремом, а со взрывчаткой. Возможность пошарить в моей сумке у него была – к выходу сквозь толчею мы проталкивались паровозиком, и я шла первой.

Я немного помолчала, а потом сказала:

– Не было бы счастья, да несчастье помогло: в тот вечер мне пришлось срочно вернуться на работу, а там Веник Орлов утащил из моей сумки бомбу в коробочке.

– Дальше все ясно, – сказал Лазарчук.

– Дальше – да, а что было раньше? – Колян еще не удовлетворил свое любопытство. – Из-за чего вообще весь сыр-бор, Кыся, почему Трофимов так взъелся на вас с Иркой?

– Мы знали, что в ночь с субботы на воскресенье его не было в гостиничном номере, а ведь именно на телефонных звонках оттуда строилось его алиби.

И я рассказала благодарной публике все, что мне удалось выяснить о гибели Лилианы Марусенко, угоне «Нексии» и роли Павла Маврина, а также о том, каким образом, по моему мнению, Трофимов обеспечил себе алиби.

Коляна хитрость с подмененным телефонным аппаратом искренне восхитила.

– Как просто и вместе с тем эффективно! – удивился он. – Я бы на месте Трофимова привез с собой ноутбук, чтобы войти в компьютерную сеть отеля и сделать звонок с переадресовкой на телефон в номере через Интернет… Но это был бы гораздо более громозкий способ.

– Надеюсь, дорогой, что ты никогда не окажешься на месте Трофимова, потому что не станешь никого убивать, – сказала я.

– Не уверен, – Колян сделался серьезен. – Честно говоря, мне очень хочется убить этого самого Трофимова. За то, что он пытался сжить со свету тебя, я с удовольствием свернул бы ему шею!

Упоминание о свернутой шее заставило активизироваться Моржика.

– Друзья мои! – воззвал он, завозившись в пластиковом кресле. – А вот я еще не понял… Эти события имеют какое-то отношение к смерти вашего соседа с верхнего этажа?

– Самое непосредственное, – ответил за меня Лазарчук. – Соседа с верхнего этажа убила та самая Лилиана Марусенко, которую затем убил Трофимов. Представляете, девчонка купила особо прочное и легкое складное удилище и с ним залезла на чердак, окно которого расположено точно над кухней покойного Набалдашкина. Высунула удочку в окошко и грузилом на леске настойчиво стучала в стекло, пока не привлекла внимание хозяина квартиры. Он подошел к окну, выглянул в него, никого не увидел, поднял раму, лег на подоконник, высунулся – и получил по загривку упавшей рамой. Девочка ловко столкнула ее вниз все тем же удилищем.

– Лазарчук, ты дурак! – грубо сказала я, для наглядности постучав кулачком сначала по Серегиной голове, а потом по столешнице. – Ничего не понял! Удилище Лилиана действительно купила – заказала в Интернете, это правда. Только она его не для себя купила, а для братца, ему и отдала! Это не девчонка, это сам Трофимов орудовал удочкой на чердаке! Он и убил Балду!

– А как же следы женских туфель на каблуке? – тут же возразил капитан.

– А очень просто! Трофимов специально обул каблуки, чтобы подставить сестричку, благо, у той был подходящий им обоим номер! – Я жестом остановила Серегу, вознамерившегося еще что-то сказать, и продолжила: – Женские туфли на каблуке были только частью сложного плана, направленного против Лилианы. Трофимов рассчитывал подстроить все так, чтобы подтолкнуть следствие к выводу: гражданка Марусенко была любовницей гражданина Набалдашкина и убила его из ревности. А Лилиана Балду даже не знала!

– А чего же она тогда искала восьмую квартиру и своего милого? – вспомнил Колян.

– Вот именно, искала! – Я покосилась на сердитого Лазарчука и сказала: – Официальную версию мы уже знаем. Теперь слушайте, я расскажу вам, как это вижу я.

Лилиана Марусенко была хорошенькой глупышкой, которая страстно мечтала стать артисткой. Все для этого делала: в рекламных агентствах пороги обивала, соглашалась на любую работу. Братец эту слабость своей сестрицы отлично знал и использовал. Он предложил разыграть одного его знакомого – Игоря Набалдашкина. Наврал с три короба! Мол, этот молодой человек тяготится связью с новой знакомой и хочет от нее избавиться. Чтобы помочь Набалдашкину надежно спровадить опостылевшую даму, Лилиана должна была поутру явиться в квартиру героя-любовника, выдать себя за его любимую подругу или жену и в присутствии подруги нелюбимой устроить дикий скандал с угрозами в адрес «неверного возлюбленного». Расчет Трофимова был прост: настоящая подруга Балды – Катерина – запомнит скандалистку, соседи тоже могут услышать крики, и Лилиана Марусенко станет главной подозреваемой в убийстве, которое произойдет сразу после ухода из восьмой квартиры обеих девиц. Думаю, Трофимов засел на чердаке с утра пораньше.

Самозваная артистка с готовностью приняла ангажемент, но запланированный на субботнее утро спектакль не состоялся. Лилиана элементарно проспала свой выход на сцену, но не сказала об этом Трофимову, когда он позвонил ей с соответствующим вопросом. Она же не знала, что время многоактного представления расписано по минутам!

Соврав братцу, что она уже отработала свой номер, заспанная Лилька пулей полетела к Набалдашкину – исполнять роль ревнивицы. Тем временем Трофимов в полной уверенности, что все идет по плану, убил Балду и спешно покинул место преступления. Когда примчалась Лилиана, Колян уже обнаружил в квартире наверху труп, вызвал милицию, и дурочка с репликой «Милый!» пала в объятия нашего общего друга капитана Лазарчука.

Девицу, естественно, задержали для выяснения обстоятельств, но она оказалась предприимчивой и сумела сбежать, оставив Лазарчука и его товарищей с носом.

Тут я приостановила свой рассказ, чтобы промочить натруженное горло минералкой, и упомянутый Лазарчук немедленно встрял в паузу с каверзным вопросом:

– Предположим, все было именно так, как ты говоришь. В таком случае зачем гражданке Марусенко понадобилось себя оговаривать? Она ведь оставила записку, в которой фактически призналась и в совершении убийства, и в намерении совершить самоубийство! Кстати, ведь именно ты дала соответствующие показания – о существовании записки с текстом «Я совершила смертный грех, простите и прощайте!».

– А почему ты так уверен, что этот текст в компьютере Лилианы оставила она сама? – парировала я. – Это запросто мог сделать Трофимов – состряпать записку уже после убийства Лилианы, чтобы выдать его за самоубийство.

– Дату создания письма можно посмотреть в файле, – подсказал компьютерно грамотный Колян.