Галина Куликова - Неземное тело Страница 48

Однако человек, мчавшийся по тропинке, в самый последний момент неожиданно свернул в сторону и исчез из виду. Лайма схватилась за свой бинокль, но поздно.

— Он войдет через главные ворота, — одними губами сказал Корнеев. — Не хочет ноги ломать. Мне пойти за ним?

Лайма уже кивнула было, но тут же прошептала:

—Т-с-с!

Потому что со стороны шоссе появился кто-то еще. «Эдак к утру тут будет не еле заметная тропинка, а носорожья тропа, — подумала Лайма. — А мы-то полагали, что на эти развалины из суеверных соображений вообще никто не ходит». Прошла пара минут, и обозначился мужской силуэт, который она сразу же поймала в бинокль. Поймала и вздрогнула. Это был Кукуба. Очков, правда, на сей раз на нем не оказалось — вероятно, они всего лишь помогали «пророку» создать определенный образ.

Колдун шел так же спокойно, как до него Бабушкин, и даже помахивал рукой, будто ему нравилось гулять ночью в лесу. Огибать забор он не стал, а полез через пролом, и Корнеев прошептал Лайме:

— Я пойду и посмотрю, с кем же он встречается. И что они будут там делать.

— Но я… — пискнула Лайма. Потом махнула рукой и закончила: — Если что — крякай.

Корнеев тоже достал свой пистолет. Взял его в правую руку, а в левой зажал фонарик. Биться с колдуном в старых развалинах глухой ночью — это тебе не придурочного Альберта изображать. Тут бравада ни к чему. Поскольку Евгений не обладал способностью Медведя бесшумно передвигаться по любому грунту, то крался еле-еле, ощупывая ногой каждый бугорок. Поэтому путь его получился долгим и утомительным.

Наконец он оказался у главного входа и по расколотым каменным ступенькам добрался до двери. Внутри шуршали и вздыхали, но не видно, понятное дело, было ни зги. Тогда Корнеев включил иллюминацию и одновременно заорал:

— Всем стоять! Руки на голову!

Кружок света от его фонарика прочертил несколько зигзагообразных линий по стенам и тотчас наткнулся на тех, кого он искал. Кукуба обернулся на крик — лицо искажено ужасом, нижняя губа отвисла. Тут же стала понятна и причина его испуга: в объятиях колдун держал веснушчатую девицу, которая выглядывала из-за его плеча, сверкая огромными глазищами.

— Мама! — пискнула она и заплакала.

— Отставить руки на голову, — усталым голосом приказал Корнеев. — Продолжайте.

— Что? — спросил Кукуба растерянно.

— Я говорю: продолжайте, — уже громче повторил Корнеев и махнул пистолетом. — Занимайтесь своим делом.

— Извините, — выдавил колдун. — Но я уже… не могу продолжать.

— Тогда валите отсюда, — предложил тот. — Ну и местечко же вы выбрали для свиданки!

Девица проскакала мимо него сереньким козликом, а Кукуба медленно, приседая, как гиена, последовал за ней.

— Тебе первому на голову астероид упадет, — пообещал ему в спину Корнеев. — За грехи твои.

Колдун дернулся и пошел быстрее. Корнеев последовал за ним и так и шел до тех пор, пока не вывел парочку на тропинку.

— Отбой! — громко сказал он в сторону ели. — Тут у нас лямур-тужур обнаружился.

— А вы кто? — все-таки не выдержал и спросил Кукуба, пытаясь прощупать взглядом темноту в надежде определить количество тех, кому дан отбой. — Вы милиция?

— Не твое собачье дело, — отрезал Корнеев. — Чтоб больше сюда не лазил, понятно? Ни в штанах, ни без штанов.

— Понятно, — дрогнувшим голосом ответил колдун.

И по этому самому голосу Лайма поняла, что ее версия с международным заговором — чепуха на постном масле. Кто, как не Кукуба мог быть главой русского отделения? Бабушкин? Нет, Бабушкин не сектант. Шпион — более вероятно. Вот Иван с ним и разберется…

— Ну, чего делать будем, командир? — вполголоса спросил Корнеев, возвращаясь. — Этим я приказал рот на замке держать. Пушкой припугнул, они бежать бросились, как малолетки. Может, домой пойдем?

— А черные люди? — спросила Лайма тоном маленькой девочки, родители которой забыли про обещанные ей карусели. — Мы же на них пришли охотиться.

— Хорошо, — покладисто ответил Корнеев, — Подождем людей.

Они снова усароились под елкой и замолчали, хотя Лайму так и распирало обсудить нравственный облик Кукубы, который увел жену у главы администрации Тихорецкого района, а теперь вот изменяет ей с рыжими девицами.

Сказать по правде, на появление таинственных черных людей она вовсе и не надеялась. За все время сидения в засаде Лайма уверила себя, что они — всего лишь плод фантазий местных жителей, которым, возможно, даже нравится соседство всяких потусторонних сил. Есть о чем посудачить, на кого всякие глупости свалить.

Поэтому, когда она увидела, что в окнах полуразрушенного санатория замигал свет, сердце у нее ушло в пятки. И даже не ушло, а нырнуло — ласточкой. Теперь оно сидело где-то в неположенном месте и колотилось от страха. Корнеев тоже заметил свет. Не заметить было мудрено — это были не какие-то там вшивые фонарики, а факелы.

Факелы! Кто сейчас ходит с факелами? Бред какой-то! Может быть, у этого санатория есть подземелье? Мысли в голове у Лаймы путались. Мимо окон между тем стали проходить фигуры — одна вторая, третья…

— Черные люди! — ахнула она. — Да их там целый батальон.

Версия о существовании в Богодуховке тайного ордена снова начала обретать очертания.

— Да… — протянул Корнеев. — Что-то мне расхотелось брать «языка».

Фигуры, мелькавшие в окнах, держали факелы над головой. Все это были мужчины в темной одежде и, что сразу бросалось в глаза — очень крепкие и рослые. Как на подбор. «А может, и правда — на подбор?» — трусливо подумала Лайма.

— Соваться туда не будем. Только фотографировать, — добавила она. — Доставай аппарат.

Корнеев сбросил с плеча рюкзак, не отрывая глаз от разворачивающегося перед ними зрелища. Люди на втором этаже, похоже, встали в круг и принялись по очереди кланяться. Пламя факелов металось вверх-вниз.

— Я пойду туда, — неожиданно решил Евгений. — Снимать их издали не имеет никакого смысла. А ты, командир, оставайся здесь. На подстраховке.

Как она могла его подстраховать, Лайма не знала. И сердито ответила:

— Хорошо, когда тебя захотят четвертовать, я позвоню «ноль два». Ты с ума сошел?! Куда ты собираешься идти? Тебя увидят!

— Я потихоньку, — ответил Корнеев. Лицо у него было сосредоточенным и заинтересованным одновременно. — Не беспокойся.

Хорошенькое пожелание — не беспокойся! У Лаймы так тряслись коленки, что она едва стояла на ногах. Корнеев оставил свой рюкзак возле елки, взяв с собой только оружие и фотоаппарат. Через минуту он уже исчез из виду. Лайма стиснула руки перед грудью и тяжело задышала. Кровь стучала в ушах, и она почти ничего не слышала вокруг себя. Поэтому когда ей на плечо легла чья-то рука, нервы ее сдали окончательно, и Лайма, раскрыв рот в немом крике, стала заваливаться назад.

— Боже мой, — раздался знакомый раздраженный голос. — Вы опять валитесь в обморок! Неужели я произвожу на вас такое сногсшибательное впечатление?

Анисимов сделал шаг вперед и схватил Лайму в охапку, иначе она точно рухнула бы на землю.

— И не вздумайте орать, так вы испортите все дело.

— Это вы! — выдохнула Лайма. Совсем короткая фраза вобрала в себя такое богатство интонаций, какому позавидовал бы большой артист.

— Граков уже вызвал милицию, — продолжал успокаивать ее Антон, утвердив на месте и проверив, хорошо ли она стоит. — Они приехали на мотоциклах по старой проселочной дороге. Их видели автомеханик и два совхозных водителя.

— Кто — они? — спросила Лайма. — Эти? — и подбородком показала на развалины.

— Эти, — подтвердил Анисимов. — Черные следопыты. Граков считает, что у них здесь склад. Тут они прячут все свои богатства до тех пор, пока не вывезут их за пределы области. Оружие, конечно, их главный трофей.

Как только он сказал про черных следопытов, все сразу стало на свои места. Почему они решили, что Шашков действовал один? Просто потому, что никто больше не расквартировался в деревне? Ах, какое упущение!

Конечно, у них здесь склад! Вероятно, под плитами пола эти «гробокопатели» захоронили свою добычу. Вот чем объясняются их странные ныряющие движения! Они встали в круг и наклонялись по очереди, выбирая из тайника свое добро. А она-то!

— Я так испугалась! — честно призналась Лайма, почувствовав внезапно страстное желание обнять Анисимова и прижаться к его груди.

Он был таким высоким, таким спокойным, уверенным в себе. И он смотрел на нее во все глаза.

— Кажется, у меня кружится голова, — соврала Лайма.

— Зачем вас с Артуром понесло в лес? — прошептал Анисимов. — Вы могли… нарваться на неприятности. Идите сюда.

Он схватил ее за шею и с силой притянул к себе. Поцелуй получился страстным и долгим. Лайма задохнулась и на секундочку отвела голову назад, чтобы сделать глоток воздуха. И тут услышала за спиной голос Корнеева:

— Командир! — шепотом вопил он. — Командир, их там человек восемь! Все такие здоровые — чисто кони! Я сделал пару снимков и решил — баста… Командир?!