Маргарита Южина - Пинок в светлое будущее Страница 48

– Так надо же было как-то дать о себе знать! Ты-то ничего путного, ясное дело, не предпримешь, а они должны были знать, что я их вижу. И потом… После того как Неля сбежала, я побаиваться стала – а вдруг они в целях безопасности пистолет какой успели приобрести, чтобы защищаться или шантажиста изничтожить? Нет, сама я к ним идти никак не могла. Вот и послала тебя воду помутить.

Тут Григорий снова заерзал на диване и дисциплинированно поднял руку в наручнике:

– Можно мне спросить? Ну можно, а?

– Спрашивай, – разрешила Юнона.

– Гражданин начальник, – постарался подыскивать правильные слова Гриня, – я вот тут сижу и все гадаю – а меня за каким лешим в браслеты-то обрядили? Я ничего плохого не делал. Я на тракторе землю пахал, хлеб, может быть, сеял, а может быть, рис… Чего-то там столько иностранцев китайских работало, что как пить дать рис в борозды затолкали.

Вадька обернулся к Зинаиде:

– Зинаида Иванна, а зачем вы его в наручники просили?

Зинаида растерялась, но потом быстро сообразила:

– Для безопасности. За свою выходку с пистолетом пусть посидит.

– Да если б не мой пистолет, вас бы моя супружница точнехонько по головушке бы битой приложила!

– Не приложила бы. Я с собой газовый баллончик взяла специально, – оправдывалась Зинаида. – Пусть сидит.

Однако наручники с Григория сняли. От такого доверия Попов чуть не прослезился. Он выскочил на середину комнаты и театрально затряс перед носом Зинаиды корявым пальцем:

– Ох и умная ты баба, Зинаида! Это ж надо – такую… такую… злыдню поймать! – Он повернулся к жене и замахнулся на нее кулаком. – У, преступница! Щас как дам!

Юнона даже не дрогнула. Григорий тогда описал рукой плавную дугу и снова принялся петь Зинаиде слащавые дифирамбы:

– Нет, ну как же в вашей такой куцей головушке такой огромадный ум помещается? Расскажите же нам, как вы ее обнаружили, мою жену-ехидну?

Зинаида уже выгнула грудь коромыслом, дабы подробно описать свою тяжкую трудовую деятельность, но Вадим посмотрел на часы, потом глянул на своего молчаливого товарища и поднялся:

– Ну что ж, мне кажется, все ясно. Эту даму мы сейчас забираем, а к вам, Зинаида Ивановна, еще будет масса вопросов, но не сейчас. У-у-у, скоро утро уже! Ну, не смею больше никого задерживать… Однако, смею вас заверить, мне придется вас еще не раз пригласить. Обязательно!

– Эй! Куды это ты? – поднялась со своей табуретки баба Глаша. – У меня к злыдне, может, тожа вопросик имеетси! Вот, к примеру, страсть до чего хочетси узнать – за каки ж таки грехи меня в дурку-то споймали, а?

Юнона удивилась так, будто ее вдруг спросили о температуре воды в Ниле.

– То есть как это за какие? А кто вечно на ветках с фотоаппаратом болтается? Я, что ли? – вытаращилась она на старушку. – И ладно бы одна по деревьям скакала, а то еще с Зинаидой у вас какие-то общие дела образовались. Ну и какие ж тут нервы выдержат?

Вадим вдруг с интересом на нее посмотрел:

– Так, стало быть, в данном случае у вас не сработал комплекс страха – дубиной по голове и ножичком, а?

– Ну сколько раз вам говори-и-ить? – простонала Юнона. – Не дубиной, а гантелей! И потом, почему не сработал? Сработал! Только я ж не совсем дура. Эта бабуся, наблюдатель хренов, она ж свои негативы черт-те куда расталкивает. Грохнешь ее, а потом окажется, что нужный негативчик у какой-нибудь соседки валяется. Все же знали, чем старушка занимается, кто у нее клиенты. Знаете, как стали бы землю рыть, умри она неожиданно… Обязательно что-нибудь бы вылезло. Для такой бабки психушка – самое лучшее место. И, главное, никаких вопросов, всем все ясно. Весь двор и так подозревает, что у нее в мозгах вечная перепланировка.

– Но туда же не так легко устроить здорового человека! – не соглашался Вадим.

Глафира Ферапонтовна махнула морщинистой рукой.

– И-и-и, касатик, как жа не просто, коль у ее тама свекровка работат?

– Вот! – чуть не плача, вскочила обиженная Юнона. – Вот видите! Она и это вынюхала! Ну и как ее было оставлять? Нет, все же надо было бревном… Черт, гантелей! Хотя вас, бабушка, я бы с удовольствием и бревном навернула.

– Мала еще! Руки коротки, не отрастила! Ишь, сопля кака! На кого зубы щеришь, мерзавка? – всерьез осерчала старушка и отвесила барышне звонкую затрещину. – А то я б ждала тебя с твоим бревном-то! Я и в психушке начеку всегда была. Спервоначалу долго не могла уразуметь, хто ж меня туды запузырил, а потом углядела да и удивилася, и стала вопросами себя изводить. Например, а чегой-то соседушка моя по дому в дурку-то повадилась? Тады я ишо пуще стала рыть. И смекнула, что к чему. Хорошо, Зинаида мне телефон вот энтого парнишки милицейского сунула, я сразу к нему и побегла. Потом уж вызнала, что там за бабища, к которой ты приносилась. А работнички мне и рассказали все. Чай, мир-то не без добрых людей.

– Стойте! – встала Зинаида и вскинула руку для пущего внимания. – Здесь какая-то неувязка. Свекровь Юноны проживает в деревне. Это я знаю совершенно точно.

Юнона снова скривилась:

– Да не в деревне, лапоть ты! А в поселке. В коттеджном.

– А… а вы почему здесь, а не в поселке? В коттеджном, с мамочкой? – искренне не понимала Зинаида.

– А потому что у мамочки своя бурная личная жизнь, – нехотя поясняла Попова. – Она и сына за меня вытолкала, чтоб он ей не мешал. Неудачный он у нее получился, какой-то недоделанный, вот она его с глаз долой и…

– А ежели б меня доделали, то фиг бы я на тебе женился, вот! – мстительно прищурился Гриша и даже присел для полноты ощущения. – И потом, я вовсе не придурочный, а просто… трудолюбивый. И трактора люблю! И работать люблю! Я и без денег могу работать, только б кормили. Все начальники про это знают и не платят мне ни хрена. Поэтому и неудачник. А ты прям удачница! За меня выскочила – и рада-радешенька!

Вадим снова посмотрел на часы и засобирался. Однако Зинаида так и недополучила восхищения по поводу удачно разрешенного дела, а потому решила не церемониться:

– Меня вот тут спрашивали, – поднялась она, будто на собрании дачного кооператива, – как это я своими скромными силами раскрыла такое запутанное преступление. Расскажу коротенько… Вадим Сергеич, сядьте, не маячьте бельмом. Ну так я вам сразу скажу…

– Ребята! – позвал своих, не слишком слушая героиню, Вадим. – Забирайте эту сердешную. Да нет, не ту, которая стоит, а ту, которая в наручниках, ага…

– Какое такое «ага»? – возмутилась Зинаида. – Юноне тоже жизненно важно послушать, по каким же следам я на нее вышла. Садитесь, Вадим, будете потом учить своих начинающих детективов на моем примере. Значит, сразу вам скажу: было мне нелегко!

При ее словах Юнона принципиально поднялась и шагнула к парням в форме цвета грязной зелени. Гриша преданно уставился на соседку и поэтому чуть не сел мимо табуретки, а теперь сидел и думал, как бы удобнее поправить седалище, чтобы ненароком не обидеть Зинаиду. Вадим непрерывно дергал рукав рубашки, взглядывая на часы, и только бабушка Глафира уже сладко похрапывала, удобно устроившись на диване.

– Да, мне было трудно! Потому что я подозревала всех. Включая себя. И Нелю, и Юрия Николаевича, и даже Мышкина Ваню, который под нами, и семью журналистов Луковых…

– А меня? – картинно обиделся Григорий.

– Тебя только в каннибализме, успокойся, – махнула на него рукой рассказчица. – Но, господа, но! Мой цепкий ум наметанным глазом сразу обнаружил некоторые опечатки в поведении Юноны, так сказать… Например…

– Ага, опечатки, а сама мне все рассказывала – как расследование проводишь, кого подозреваешь. Чего врать-то? «Ее ум сразу обнаружил…» – передразнила и усмехнулась Юнона.

Зинаида сипло гыкнула от смущения, потом взяла себя в руки и уже членораздельно объяснила:

– Я тебе раскрылась уже тогда, когда ты меня из-под машины вытянула. Слушай, а чего ты всех поленом, пардон, гантелей, а меня спасать кинулась? Чего ж, со мной весь страх потеряла?

– А у меня к тебе его никогда и не было, – пожала плечами Попова. – Да что ты можешь, госсыди? Если б я сейчас ничего не рассказала…

Зинаида выбежала из комнаты. Гриша дернулся на супругу:

– Ты зачем женщину обидела? Кто тебе теперь передачки-то в тюрьму носить станет? Я-то не потащу. Одна у тебя надежда была светлая – Зинаи…

Договорить он не успел. В дверях появилась Корытская с тетрадкой в руках.

– Вот! Здесь все описано. Если бы ты не стала говорить, заговорила бы я. И уж поверь – ничуть не хуже!

Дней через пять, когда история Юноны уже немножко навязла в зубах у всех соседей, в дверь квартиры Зинаиды позвонили.

Ей вообще-то было не до звонков – Нюрка, которая отчего-то решила регистрироваться с Юрием Николаевичем Орешкиным только в белом пышном платье и в фате, прибежала к подруге и с рыданиями бросила свадебный наряд на диван.

– Все! Никуда не пойду! Посмотри, я в него не втискиваюсь! Прям вчера только пролезала, а сегодня – ну никак! И чего? Чего делать-то?