Джорджетт Хейер - Тупое орудие Страница 5

– Расскажи ей, – посоветовал Невил. – Она любит нелепые истории.

– Ты непременно должен меня обидеть? – Хелен покраснела.

– Милая киска, я с самого начала тебе говорил, что обращаться ко мне было до крайности банально и нелепо, – вздохнул он. – Что об этом вспоминать.

– Ты не знаешь, что такое отчаяние, – горько сказала она.

– Нет, я сохраняю божественное бесстрастие.

– Надеюсь, тебя сцапают за убийство, – вмешалась Салли. – Чего будет стоить тогда твое божественное бесстрастие?

– Это было бы ужасно любопытно, – задумчиво согласился он. – Конечно, я должен сохранять внешнее спокойствие, но должен ли я при этом трусить? Надеюсь, что нет: если бы я струсил, я был бы не я, а это было бы крайне неловко.

– Болтай, болтай, болтай! А что толку? – Хелен стукнула кулаком по диванному валику.

– Нет ничего более нелепого, чем культ утилитарности, – ответил Невил. – У тебя прозаический ум, моя дорогая.

– Да умолкни же! – взмолилась Салли. Она подошла к дивану и села рядом с Хелен. – Ну-ну, старушка, лучше бы ты рассказала мне все как было! Если ты попала в переплет, я постараюсь тебя вызволить.

– Ты не можешь. – Голос у Хелен был измученный. – У Эрни мои долговые расписки, полиция их обязательно обнаружит, и разразится страшный скандал.

– Расписки? – Салли нахмурилась. – Почему? Я хочу сказать, откуда они у него? И вообще, что за расписки?

– Игорные долги. Невил считает, что он, должно быть, купил их.

– Чего ради? – вопросила Салли, и монокль снова выпал из ее глаза.

Невил с восхищением взглянул на нее.

– У этой девушки ум как чистая белая лилия, – заключил он. – Я просто ошеломлен.

– Ничего подобного! – горячо возразила Салли, – Но этакий «выкуп за бесчестие» – слишком уж затрепанный анекдот. Я бы не вставила его ни в одну книгу!

– Ты что – эскапистка? – заботливо спросил Невил. – Так вот почему ты пишешь такие неправдоподобные романы! Банальность реальной жизни кажется тебе нестерпимой?

– В моих романах нет ничего неправдоподобного! Может быть, тебе интересно будет узнать, что критики причисляют меня к шести лучшим авторам детективного жанра.

– Если ты веришь им, ты ничего не понимаешь в людях, – сказал Невил.

– Перестаньте же, перестаньте! – задыхаясь от гнева, воскликнула Хелен. – Какое это имеет значение в такую минуту! Что мне делать?

Салли посмотрела на сестру.

– Прекрасно, перейдем к делу, – сказала она. – Я не уверена, что получила все данные. Когда ты влюбилась в Эрни Флетчера?

– Я не влюбилась. Просто он был такой привлекательный и… и такой понимающий, так умел сочувствовать. В нем было почти что-то женское, но не совсем. Не могу объяснить. При Эрни ты чувствовала себя так, как будто ты из хрупкого драгоценного фарфора/

– Это придавало твоей жизни увлекательность, – проговорил Невил задумчиво.

– Замолчи! Продолжай, Хелен! Когда это началось?

– О, я сама не знаю! Думаю, с той минуты, как я узнала его – узнала его по-настоящему. Не думай, что между нами что-то было – ничего не было. До самого недавнего времени я не догадывалась, чего он от меня добивается. Я думала… сама не знаю, что я думала!

– Ты ничего не думала, – добродушно объяснял Невил. – Ты плавала в волнах патоки.

– Это, должно быть, верно, – сказала Салли. – Ты, несомненно, была под гипнозом. Кстати, что об этом думал Джон?

Ее сестра покраснела и отвернулась.

– Не знаю. Мы с Джоном… разошлись, как в море корабли… еще до того, как Эрни вошел в мою жизнь.

Невил в изнеможении рухнул на стул и спрятал лицо в ладони.

– Господи, Господи! – простонал он. – Меня засасывают в этот мерзкий сироп. Дражайшая, давай и мы разойдемся, как в море корабли, пока я тоже не начал говорить пошлости. Я знаю, это начинается незаметно.

– Должна отметить, – рассудила Салли, – что я сама запретила бы «разошлись, как в море корабли» и «вошел в мою жизнь». Хелен, ради Бога, постарайся не жалеть себя: дело представляется мне слишком серьезным. Я видела, что у вас с Джоном нелады. Некоторые женщины не понимают, что им попался золотой самородок. Что у вас не заладилось? Я всегда считала, что Джон – воплощение девической мечты.

– Ну это так трудно объяснить! – Глаза Хелен наполнились слезами. – Я вышла за него, когда была слишком юная и ждала, что все будет так, как было в мечтах. Я не оправдываю себя: я знаю, Джон – прекрасный человек, но он не понимал меня и не стремился к тому, к чему я так стремилась – к легкой, веселой, увлекательной жизни!

– Разве ты его не любила? – в упор спросила Салли.

– Думала, что люблю. Только ничего хорошего не случилось. Если бы только Джон был не такой – но ты знаешь, какой он! Если бы он дал мне взбучку, даже побил меня, я бы взяла себя в руки. Но он ничего не делал. Он просто спрятался в свою раковину. Кроме того, он вечно занят, и мне сделалось скучно. Я стала выходить в свет без него. Салли, поверь, я не знаю, как это началось и как до такого дошло, но теперь мы вовсе, вовсе чужие люди! – Слезы бежали по ее щекам, дыхание прерывалось, она выговорила с трудом: – Я бы чем хочешь пожертвовала, только бы все стало, как было, но что я могу сделать, когда между нами непреодолимая пропасть! И вот случилось это, и, я думаю, всему пришел конец. Я вываляю имя Джона в грязи, и единственное, что я могу еще сделать, это дать ему развод.

Салли попыталась утешить ее:

– Не будь ослицей! Джон слишком порядочный человек, чтобы бросить тебя в беде. Из-за каких-то долгов люди не разводятся: кроме того, если твои расписки найдут у Эрни Флетчера, всем станет ясно, что ты не изменяла мужу.

– Если их найдут, если все выйдет наружу, я покончу с собой! – сказала Хелен. – Я этого не вынесу. Я не могу этого вынести! Джон не подозревает, что я играла. Если он что-то и ненавидит, так это азартные игры. Невил – скотина, но он абсолютно прав, что это грязная история. Это был не бридж, не те игры, в которые играют в обществе, это был… настоящий ад!

– Первый класс! – восхитилась мисс Дру. – Позолоченный грех, испитые гарпии, самоубийства в придачу? В таком роде?

– Вовсе не позолоченный и никаких самоубийств, просто это скверное место и все же – по-своему – такое увлекательное! Если бы Джон знал – что за публика там собиралась! Салли, никто бы не усомнился, что я дурная женщина, если бы люди узнали, что я туда ходила!

– Так зачем же ты туда ходила?

– Влекло! Ходят же люди в Лаймхаус[1] поглазеть. А туда меня так и потянуло. Играть было так увлекательно. А потом я проиграла довольно много и как дура решила, что могу отыграться. Ты знаешь, как это затягивает, затягивает.

– Почему ты не продала свой жемчуг? Бледная улыбка коснулась губ Хелен.

– Потому что он ничего не стоит.

– Как?! – ахнула Салли.

– Имитация, – уныло сказала Хелен. – Настоящий я продала сто лет назад. Другие вещи тоже. Я всегда сорила деньгами, и Джон сказал мне, что такого терпеть не станет. И я продавала вещи.

– Хелен!

Невил, с закрытыми глазами развалившийся в роскошном кресле, сказал, как сквозь сон:

– Тебе же нужно было что-то, что пошло бы в дело!

– Даже если бы это не касалось Хелен, я бы не могла такое использовать, – ответила Салли. – Это не в моем духе. Я всегда сосредотачиваюсь на убийстве. Кстати, Хелен, кто привел тебя в этот ад? Милый Эрни?

– О нет, нет! – воскликнула Хелен. – Наоборот, он вытащил меня оттуда! Не могу передать, какой он был божественный. Он сказал, что все будет в порядке, чтобы я ни о чем не беспокоилась и просто была хорошей девочкой.

– Змей! – с чувством сказала Салли.

– Да, только… он совсем не казался таким. Он был такой обходительный. Он заполучил эти страшные расписки, и сначала я была ему благодарна!

– А потом он тебя шантажировал!

– Нет, нет. Не совсем. Я не могу говорить об этом, но было не совсем так, как ты думаешь. Конечно, он использовал расписки как орудие, но, может, это было не слишком всерьез. Все делалось так… шутя, и вообще, он был сильно влюблен в меня. Должно быть, я малость потеряла голову и не обошлась с ним должным образом. Я перепугалась и спать не могла от мысли, что мои расписки у Эрни. Поэтому-то я и сказала Невилу. Я думала, может, он что-то сделает.

– Невил? – переспросила мисс Дру с уничтожающим презрением. – С таким же успехом ты могла обратиться к деревенскому дурачку!

– Я знаю, просто никого больше не было. И он умный, хотя и неисправимый.

– Если судить по деревенским меркам? – полюбопытствовал слегка оживившийся Невил.

– Может быть, у него и есть кое-какие мозги, но я еще не слышала, чтобы он ради кого-то постарался или хотя бы вел себя как обыкновенный порядочный человек. Не могу вообразить, как ты уговорила его взяться за дело.

– Капля камень точит, – пробормотал Невил.

– Хорошо, ты взялся за дело, ты хоть попытался что-нибудь сделать?