Дарья Калинина - Когда соблазняет женщина Страница 5

   – Как вам угодно, – сухо ответил тот. – Объяснения будут вам даны.

   – Мы слушаем.

   – И если бы вы не стали перебивать меня самым возмутительным образом, то давно бы их уже услышали.

   Владимир снова взъярился.

   – Серега, да что ты слушаешь этого старого козла! Скажи ему, что ни одной минуты мы не станем иметь дело с их конторой. Они потеряли своих клиентов!

   – Вы никогда и не были моим клиентом, – сухо поправил его адвокат. – Ваш уважаемый батюшка – да. А вот вы – нет.

   – Теперь отец умер…

   – И моим клиентом опять же являетесь не вы. Вас в завещании нет. Моим клиентом является Алена Голышева.

   – Да кто она такая? – произнесла холеная женщина лет сорока, которая до этого не проронила ни словечка. – Можем мы узнать?

   – Для вас, мадам Кротова, все, что угодно.

   Алена разинула рот. Мадам Кротова? Выходит, что эта шикарная сорокалетняя женщина – мать троих взрослых детей? Да старший своей матери в мужья годится. Во всяком случае, выглядят они почти ровесниками. Эта женщина просто не может быть их матерью! Адвокат что-то напутал.

   – К завещанию вашего мужа, – произнес адвокат, глядя на мадам Кротову, – имеется приложение. И в нем подробно указываются причины, по каким ваш муж и отец ваших детей принял столь странное и, не побоюсь этого слова, неожиданное для многих решение.

   – Я вся внимание.

   – Если разрешите, я озвучу вам его пояснительную записку. И думаю, недопонимание исчезнет.

   – Сделайте милость.

   Адвокат откашлялся, взял со стола диск и вставил его в DVD-проигрыватель. Прошло несколько томительных секунд, и из динамика донесся хрипловатый низкий голос:

   – Дорогая моя семья, дорогие мои лизоблюды и прилипалы. Довожу до вашего сведения, что я считаю и всегда считал вас захребетниками, живущими и жирующими за мой счет. Меня раздражало ваше полное неумение зарабатывать себе на жизнь. Бесило ваше нежелание добиться в этой жизни чего-нибудь самостоятельно. Я ждал долго, я давал вам тысячу возможностей измениться. Но ничего не менялось. И наконец мне надоело. Надоело, что вы – молодые, полные сил и энергии люди – не живете самостоятельно, а постоянно заглядываете в мой кошелек, добиваясь все больших и больших подачек. Одним словом, чтобы не быть многословным, я в последнее время относился к вам как к стае шакалов.

   – Не может быть! – ахнула мадам Кротова. – Мой муж не мог сказать о нас такие слова. Это оскорбительно!

   – Вам знаком голос вашего мужа?

   – Да.

   – Послушайте дальше. Это его голос?

   Мадам Кротова растерянно взглянула на адвоката.

   – Да, голос его. Но…

   – Комментарии потом, – предостерег ее адвокат. – Потерпите. Тут уже немного осталось.

   И он снова нажал на кнопку воспроизведения записи.

   – Поэтому я принял решение оставить все свои деньги не кому-нибудь из вашей сучьей стаи, а единственному своему ребенку, который никогда не видел от меня никакой помощи. И быть может, благодаря этому смог вырасти полноценным членом общества, а не паразитирующей тварью, как любой из вас. Заранее предупреждаю, во всех банках мной лично оставлены соответствующие распоряжения. Так что отменить мое решение, признав меня сумасшедшим или господина Каца мошенником, у вас не выйдет. Советы директоров всех моих предприятий, ресторанов, магазинов и заводов также предупреждены о том, кто ныне стоит во главе моей компании. Я решил, пусть лучше моя младшая дочь из-за неумения управлять пустит по ветру все мои деньги, чем они достанутся вам, милые мои домочадцы. А за сим прощайте, ваш любящий папочка и муж. Надеюсь, хоть после смерти я сделаю из вас то, чего не сумел добиться при жизни.

   Адвокат нажал на «стоп» и внимательно посмотрел на собравшихся.

   – У кого-нибудь есть вопросы?

   – Мама! – кинулась Ольга к своей матери. – Сделай же что-нибудь!

   Но мадам Кротова даже не обратила на дочь внимания. Она сидела, не в силах шелохнуться. И лишь губы беззвучно шевелились.

   – Мама! Не сходи с ума!

   – Заткнись, дура! – наконец отмерла Кротова.

   – Мама!

   – Это все из-за тебя! Привела жиголо в дом! Вот отец и разозлился!

   – Не смей так отзываться о моем муже! – взвизгнула Ольга. – Я его люблю. И он меня любит!

   – Он любил твои деньги. Посмотрим, как долго он останется твоим мужем после того, как ты стала голодранкой.

   – Твое положение ничуть не лучше! – парировала Ольга. – Твой Никодим тоже бросит тебя! Завтра же! И это ты разозлила отца! Я хоть замуж вышла. А ты… ты с ним так! Шлюха!

   В ответ мадам Кротова влепила дочери звонкую пощечину. Та зарыдала. И ее бросился утешать молодой человек с порочным и хитрым лицом профессионального альфонса. Как поняла Алена, муж этой Ольги. Жиголо. Ну и семейка!

   – Это оскорбление! – повернула тем временем мадам Кротова к адвокату свое побледневшее от ярости лицо. – Та запись, которую вы дали нам прослушать, она откровенно омерзительна и оскорбительна!

   – Это собственные слова вашего мужа.

   – Мы подадим в суд! Завещание будет опротестовано!

   – Ваше дело, – пожал плечами адвокат. – Но на вашем месте я бы этого не делал.

   – Вот как? Почему же это?

   – Судебная тяжба – дело дорогостоящее. Оно вам в настоящий момент не по карману. Потому что, простите меня за откровенность, но все вы с сегодняшнего дня нищие. К тому же заранее вам говорю, сколько бы вы ни заплатили, слушание вы все равно проиграете. Сергей Юльевич ожидал от вас подобной реакции и подстраховался во всех инстанциях. Вам ничего не светит.

   – А не потому ли вы это говорите, что сами все и подстроили, господин адвокат? – прищурился, уставившись на Каца, Сергей. – Сдается мне, что мой брат не так уж и не прав!

   Адвокат поморщился, но вступать в дебаты не стал.

   – Я вас прекрасно понимаю. И ваша реакция вполне предсказуема. Поэтому я не стану слишком уж обижаться на вас. Но впредь, прошу вас, никогда не обращайтесь ко мне за услугами. Впрочем, я думаю, вам этого и не придется делать. Не тот у вас нынче уровень, господа. Нет, не тот!

   И покачивая большой седой головой, адвокат произнес:

   – А теперь всех, кроме госпожи Голышевой, прошу покинуть мой кабинет.

   – Голышева? – тут же вскричала Ольга. – Это та сучонка, которой отец оставил все наши деньги! И где она?

   – В самом деле! Адвокат, мы имеем право знать, кому отец оставил все свое состояние.

   Адвокат задумался.

   – Никаких прав вы отныне не имеете, – произнес он затем. – Но так как вы все равно не успокоитесь, то почему бы мне и не оказать вам последнюю любезность.

   – Да уж, будьте так добры.

   Адвокат кивнул.

   – Госпожа Голышева! Выйдите вперед. Будьте так добры.

   Все замерли. В том числе и Алена. Кто эта Голышева, которую они все ждут? И тут ее словно током шандарахнуло. Так Голышева – это же она! Она самая! Это ее ждут все эти важные распальцованные дяди и тети. Ждут, когда она выйдет и покажется им.

   – Госпожа Голышева!

   Нет, ни за что на свете! Алена вжалась еще глубже в свой стул. Ни за что она не выйдет. Они же просто разорвут ее на части! На клочки, на клочочки!

   – Алена, – вдруг раздался голос адвоката совсем рядом с ней.

   Оказывается, он давно подошел и теперь стоял рядом со сжавшейся в комочек Аленой.

   – Не бойся, девочка моя, – отчасти даже ласково произнес адвокат. – Встань, и пройдем ко мне. Я должен поговорить с тобой о твоем отце. Показать кое-какие бумаги. И передать тебе его последнюю волю.

   И, взяв трепещущую Алену своей большой теплой рукой, он словно маленькую девочку провел ее сквозь ряды других наследников. Алена всей кожей чувствовала исходящую от них ненависть. Их взгляды буквально прожигали на ней дырки. И она всерьез опасалась, что волосы на голове сейчас начнут плавиться.

   Адвокат провел ее в конец зала, где обнаружилась еще одна небольшая дверца. И остановившись перед ней, он повернулся к остальным наследникам. При этом он как бы прикрывал Алену от них своим большим грузным телом.

   – Прощайте, господа, – со значением произнес адвокат. – Было чрезвычайно неприятно иметь с вами дело. Охрана вас проводит до выхода.

   И с этими словами он слегка подтолкнул Алену, одновременно открыв перед ней дверь. Что происходило в кабинете после этого, Алена не видела. Действительно ли обманувшихся в своих ожиданиях выгоняла из адвокатского офиса охрана или они ушли сами, Алена не знала. Но чувствовала, что сегодня она – никогда и никого не обидевшая – обрела разом целую кучу врагов.

   Захлопнув дверь и оставшись с Аленой наедине, адвокат неожиданно бурно выдохнул:

   – Уф-ф-ф! Проклятая свора! Сергей Юльевич был совершенно прав. Ни одного порядочного человека.