Татьяна Сахарова - Бисер для трех поросят Страница 5

Ресторан, в который мы пришли вечером устраиваться на работу, произвел на меня наилучшее впечатление. Женька оказалась права: «Этуаль» нельзя было назвать обычным кабаком. Дизайнер потрудился здесь на славу. Нет никаких пыльных ламбрекенов, пустотелых колонн или пошлых имитаций фонтанов, которые сегодня так популярны в элитных заведениях. Глаз радовали классический европейский стиль, изящная мебель и обилие живых растений. К тому же располагался он в престижном районе. В самом сердце нашего города. Дома здесь старой царской постройки, но уже отреставрированные и выглядят вполне презентабельно. Даже самая завалящая квартирка стоит здесь не меньше ста тысяч долларов, и надо сказать, что желающих поселиться здесь более чем достаточно.

Едва мы с Женькой успели оглядеться, как подлетел официант и предложил нам занять один из свободных столиков, каковых в вечернее время оказалось не так уж много. Предложение отужинать было заманчиво, но мы вежливо отказались и изложили ему причину своего визита. Молодой человек с готовностью сопроводил нас по служебным коридорам. Тут я тоже мысленно похвалила хозяев ресторана. Очень часто в такого рода заведениях главный зал и другие помещения, куда заглядывают клиенты, оформляются по высшему разряду. А сотрудники ютятся в ободранных каморках на колченогих стульях. Здесь же на подсобках никто не экономил. Ковровые дорожки, отделка стен и мозаичный паркет ничуть не уступали интерьеру гостевого пространства.

Директор, Павел Давыдович Гросс, оказался холеным достаточно молодым мужчиной в таком безупречном костюме, что сразу захотелось его чем-нибудь замарать. У него имелся такой же безупречный кабинет и шикарный ноутбук на столе. Интересно, зачем это директору ресторана игрушка стоимостью в три-четыре тысячи долларов? Вот если бы он возглавлял крупное производственное предприятие или инвестиционный концерн… От самого господина Гросса за версту веяло деньгами и амбициями.

Общаясь с нами, Павел Давидович был нарочито вежлив, но при этом соблюдал километровую дистанцию. Рискну предположить, что в такой манере английская королева справляется о здоровье дворцового садовника, проявляя на публике монаршее великодушие. Меня такое высокомерие слегка разозлило, а Женька откровенно струхнула. Конечно, я не приветствую панибратства на работе и уважаю служебную иерархию, но кресло директора ресторана — это, в конце концов, не царский престол, мог бы держать себя поскромнее.

Наши биографии особого интереса у будущего босса не вызвали. Он безучастно глотал наши байки, изредка поглядывая на голубой экран ноутбука. Я представилась нищим социологом, которого отправили из НИИ в бессрочный неоплачиваемый отпуск по причине отсутствия финансирования. Трудовая книжка, разумеется, пока осталась там. Женьке же врать почти совсем не пришлось. Она честно заявила, что последние десять лет была домохозяйкой. Но теперь муж якобы стал мало зарабатывать, и ей пришлось искать работу, дабы залатать дыры в семейном бюджете.

Если Павла Давыдовича и огорчило отсутствие у нас профессионального опыта, то внешне он этого никак не показал. Вся беседа заняла не более десяти минут, по истечении которых директор яростно защелкал клавиатурой ноутбука, а нам велел отправляться к его заму для получения инструкций.

Когда двери кабинета закрылись за нашими спинами, Женька радостно прошипела:

— Ура! Нас берут! Такое классное место и директор серьезный, меня аж жуть разобрала.

— Никакой он не серьезный, — тихонько проговорила я в ответ. — Напыщенный, да. И еще самодовольный. Серьезный руководитель никогда не примет в штат людей с улицы. А он собеседование провел кое-как, не справился о документах. Запросто согласился с тем, что у нас нет опыта работы.

— Но нас же ему рекомендовали…

— С этой приятельницей по фитнес-клубу ты сама едва знакома, а меня она вообще никогда в глаза не видела.

— Что тебя не устраивает? — зашлась в негодовании Женька. — Нас приняли на работу в приличный ресторан и при этом не учинили унизительного допроса. А у этого Гросса, между прочим, обручального кольца на пальце не наблюдается. Чем тебе такой вариант не подходит?

— Не смеши! Его величество нипочем на меня не клюнет.

— Не прибедняйся. У тебя отличная фигурка и физиономия вполне ничего. И он сам, между прочим, вовсе не писаный красавец.

— Зато он при должности, при деньгах и при амбициях.

— Ты тоже при должности и при деньгах. А амбиции — это дело наживное.

— Ага, боюсь только, что при новой работе я наживу не амбиции, а головную боль.

В коридорчике, где мы перешептывались, появился запыхавшийся толстячок. Смерив нас подозрительным взглядом, он ринулся в директорский кабинет, ничуть не смутившись тем, что в спешке довольно сильно навернул меня по коленке своим саквояжем. Не усмотрев в такой малости достойного повода для извинений, толстяк скрылся за дверью, а мы отправились на поиски зама.

Если босс меня не слишком впечатлил, то его заместитель откровенно разочаровал. Внешность и повадки зама с головой выдавали шустрого проныру, если не сказать ушлого пройдоху. Бьюсь об заклад, ни приличного образования, ни особого ума у него нет, зато в избытке имеются нахрапистость и бульдожья хватка. В отличие от Гросса, Глеб Николаевич избыточной вежливостью не страдал, поэтому даже не предложил нам присесть, а с ходу перешел к делу:

— Новые администраторы? Опыт работы есть? — Мы с Женькой отрицательно покачали головой. — Плохо! И где вас только Павел Давыдович откопал?

— Нас рекомендовали, — робко вякнула Женка.

— Можете засунуть свои рекомендации в жопу. С понедельника выходите на работу. Никаких опозданий, никаких прогулов, больничный оформляется в том случае, если труп уже начал остывать.

— Чей труп? — не поняла я.

— Твой, идиотка.

— С какой стати вы меня оскорбляете? — возмутилась я. Уже очень давно никто не обзывал меня идиоткой, и тем более было обидно слышать ругань из уст неотесанного мужлана.

Мой вопрос явно поставил заместителя в тупик. Вероятно, здесь не принято оспаривать мнение руководства. Я начальник — ты дурак… Глеб Николаевич нервно подвигал желваками и едва не пробуравил во мне дырку тяжелым взглядом.

— Значит, так, дорогуша, — выдавил он наконец, — у нас тут убогим не подают. Либо ты выполняешь распоряжения, либо сразу будем прощаться.

Женька больно ущипнула меня за ягодицу, и мне пришлось тут же изобразить раскаяние:

— Простите. Я постараюсь вас не разочаровывать… и не болеть.

— То-то, — немного подобрел Глеб Николаевич, — работать будете по неделям.

— Извините, — осторожно встряла в разговор подруга, — мы хотели бы на первых порах работать вместе. Так мы быстрее освоимся. Вы не возражаете?

— Дело хозяйское. Работайте, как хотите. Только дополнительной платы не ждите. Ставка — сто долларов. Плюс пять процентов от ежедневной выручки делятся между всеми работниками смены за исключением официантов. Те имеют навар чаевыми. У администратора за смену набегает долларов пятнадцать, в удачный день, может, и двадцать.

Я принялась производить в уме подсчеты. Пятнадцать рабочих дней в месяц при посменном графике — это минимум двести двадцать пять у.е. и еще сто долларов ставки. Всего триста двадцать пять получается, а возможно, и больше. Доцент в высшем учебном заведении со всеми степенями и званиями за две недели столько не зарабатывает. Хорошо, если за месяц такая зарплата набежит. И из нее еще вычтут налоги. Я непроизвольно издала глубокий вздох, опечалившись горькой судьбой своих коллег. Глеб Николаевич истолковал мой вздох по-своему.

— Не устраивает заработок? Милости прошу в официанты. Они по сто баксов за смену стригут как с куста.

— Нет-нет, — поспешно заверила я, — меня устраивает должность администратора.

В мозгах сам собой защелкал калькулятор. Если официанты в ресторане тоже работают по неделям, то за полмесяца они набивают примерно полторы тысячи долларов. Совсем не кисло для простой рабочей профессии. Ни один академик в нашем университете столько не получает. И зачем, спрашивается, вообще в наше время высшее образование?

Первый рабочий день Женька ознаменовала серией мелких конфликтов с персоналом. Официанты, по ее мнению, были не слишком расторопны, работники кухни бестолковы, а кассиршу она вообще пообещала уволить за то, что та случайно выдала официанту лишних пять рублей сдачи по счету. Я, как могла, сглаживала выпады подруги, и в конце концов наше двойное администрирование стало напоминать игру в хорошего и плохого полицейского — Женька напрягала общую атмосферу, я же прилагала усилия, чтобы ее разрядить.

Кроме того, мое настроение портила рабочая униформа. Я как-то не привыкла носить одежду с чужого плеча. А костюмчики, которые нам с Женькой выдали, уже явно были в употреблении. Благо хоть знакомая портниха успела подогнать их под наши фигуры. Но все равно я всей кожей ощущала большой дискомфорт.