Антон Бакунин - Убийство на дуэли Страница 5

— А я думаю, нам не нужно ввязываться в это дело, — сказал дядюшка, наливая себе вторую рюмку коньяка.

— Помилуй, это почему же? — удивился Бакунин.

— А потому, что дело это политическое. Без сомнения, Голицына убили террористы. Оттого и дело — политическое. Сыщик должен расследовать хищения. И убийства тоже. Но убийства, проистекающие из страстей человеческих. Убийства, которые есть суть преступления. Преступления закона человеческого, а не закона политического. Расследовать и получать за это соответствующую плату — как это заведено в европейских странах и в Северных Штатах также. — Дядюшка выпил рюмку коньяка, закусил соленым грибком и, вооружившись ножом и вилкой, взялся за отбивную котлету.

Слова об оплате работы сыщика все мы слышали не в первый раз. Это была одна из любимых идей дядюшки. Она проистекала, во-первых, из его твердой уверенности в том, что все расследования Бакунина были успешны только благодаря подсказкам и советам, которые давал дядюшка, а во-вторых, из желания при каждом удобном случае сказать что-либо наперекор Бакунину.

— Позволь не согласиться с тобой, — миролюбиво и даже как-то ласково сказал Бакунин.

Он уже закончил отбивную котлету, и Василий поставил перед ним чашку душистого чая. Миролюбие и ласка в голосе Бакунина адресовалась более не дядюшке, а Василию, который сурово забрал у барина блюдо и вышел из столовой.

— Ну, конечно, где уж тебе соглашаться со стариком, — деланно покладисто отозвался дядюшка, — ты как всегда очертя голову готов, не обдумав, лезть куда попало — а ведь потом прибежишь за советом. Да, я не умею делать умозаключений, но житейского опыта и опыта философического у меня побольше твоего. Побольше, милый мой, — запальчиво закончил дядюшка.

— Но это дело чрезвычайно важное — оно может оказать влияние на судьбу России. Такова фигура князя Голицына. — Бакунин принялся за чай.

— Вот как? — Дядюшка отодвинул стул и вышел из-за стола. — Я и забыл, ведь князь Голицын хотел управлять судьбой России. Это ведь так просто. Дай князю Голицыну управлять паровозом или аэропланом — откажется: мол, не умею. А судьбой России — пожалуйста! Ведь и младенцу известно — судьба России в руках князя Голицына. Только никто не знает — в чьих руках судьба одного маленького человечка по фамилии Голицын. А она в руках другого маленького человечка. Этот человечек даже университетский курс не окончил, у него ни поместий, ни денег. Он даже голоден, но он тоже решил управлять судьбой России, и у него бомба в кармане.

Монолог дядюшки произвел впечатление. Я был поражен образностью сказанного. Мне представились необозримые просторы России, и посредине этих сумрачных просторов два маленьких человека — один в расшитой золотом одежде придворного, важный, холодный и надменный, совсем как муж Анны Карениной из известного романа графа Толстого, а второй — плохо одетый, мерзнущий на холодном ветру студент с бомбой в руке. Карл Иванович тоже задумался — вполне возможно, ему привиделась такая же картина[14]. Акакий Акинфович даже опасливо прикрыл рукой рот.

— Помнится, — продолжал дядюшка, довольный эффектом своей краткой речи, — как-то Александр Македонский решил было управлять судьбой всего мира. А судьба возьми и выпусти навстречу ему — всего-ничего — маленького такого комарика…[15]

— Ах, дядюшка, — Бакунин тоже поднялся из-за стола, — Голицына убили не террористы. Они в самом деле бросили бы бомбу. На это много ума не нужно. Голицына убил очень умный, очень изобретательный человек. И мы найдем его. Почему я так уверен в этом? Потому что надеюсь, Петр Петрович, на твою помощь. Еще никогда не было случая, чтобы твои советы не выручили всех нас. Дай я тебя обниму.

Бакунин прожил с Петром Петровичем Черемисовым многие годы. Он знал, что сразить его можно только прямой и неожиданной лестью. И лесть, не подводившая никогда и никого, не подвела и на сей раз. Бакунин шагнул к дядюшке, и они заключили друг друга в нежнейшие объятия.

Глава шестая

ПО ЗАКОНАМ И ПРАВИЛАМ

Итак, я начинаю запись первого дела Бакунина, которое будет положено в основу романа в духе Конан Дойла — «Убийство на дуэли». По законам и правилам написания подобных романов, они должны начинаться описанием убийства или изложением его сути. Злоумышленник, оставаясь неизвестным, убивает свою жертву, чтобы достичь какой-то определенной цели — чаще всего обогатиться за счет жертвы, или получить иные выгоды, или скрыть прошлые свои преступления, которые известны жертве. Ну а далее сыщик раскрывает убийцу, находя его скрытые следы, или логически вычисляет его, исходя из возможных мотивов всех тех, кто имеет прямое или косвенное отношение к убийству.

Убийство, расследование которого станет основой романа, обратило на себя внимание всей России, так как убит был человек, фактически стоявший у руля государства. Князь Алексей Андреевич Голицын на тот момент по сути дела заменил в государственной жизни убитого ранее Петра Аркадьевича Столыпина.

Не приняв никакой должности, пользуясь только уважением и согласием влиятельнейших людей страны и благосклонностью монарха, Голицын взял в руки управление в тот момент, когда катастрофа мировой войны стала неизбежной.

Это обстоятельство и побудило императора довериться уму и опыту Алексея Андреевича, а лучших представителей общественной жизни поддержать такой выбор. Первый же год деятельности Голицына подтвердил, что он в состоянии удержать Россию на краю пропасти, к которой ее вела судьба и толпа обезумевших негодяев, воспользовавшихся стечением роковых обстоятельств и тем, что общество и его руководители растерялись перед грядущими потрясениями.

И вот князь Голицын убит во время дуэли с членом Государственной думы Толзеевым, дворянином, преступившим задолго до описываемых событий все мыслимые и немыслимые границы порядочности, чести и, возможно, здравого смысла — многие считали его если не сумасшедшим, то, по крайней мере, невменяемым.

Поясню — князь не был убит противником на дуэли. Пуля, выпущенная из револьвера Толзеева, раздробила князю левую ключицу, и он, без сомнения, остался бы жив. Успей князь сделать свой выстрел, смерть скорее всего настигла бы Толзеева, поскольку князь был прекрасным стрелком. Толзеев же до этой дуэли даже не держал в руках револьвера.

Князь Голицын был убит другим выстрелом. Этого выстрела никто из присутствующих на месте дуэли — ни секунданты, ни доктор, ни оба кучера — не слышали. Убийца, по-видимому, знал, что Толзеев практически не умеет стрелять, и надеялся на его промах. Случись так, никому и в голову не пришло бы подозревать злонамеренное убийство, все решили бы, что князь погиб на дуэли от руки Толзеева, случайно попавшего в своего противника. Пуля Толзеева, раздробившая князю ключицу, по сути дела обнаружила злоумышленника.

Как и откуда был произведен этот необычный, таинственный выстрел? Какую цель преследовал злоумышленник? Кто этот злоумышленник?

Задать эти вопросы — дело вроде бы простое. Куда труднее дать ответ на них. Но правильно задать вопросы тоже очень важно. Правильно поставленные вопросы — это и начало пути, и указатель направления движения.

Ответить на поставленные вопросы должен сыщик, или, как теперь принято говорить, детектив. Слово «детектив» вошло в употребление сравнительно недавно и обрело свое нынешнее значение скорее всего в Северных Штатах Америки. Конечно же, попало оно туда из английского языка, как говорят, искаженного в Северных Штатах до неузнаваемости, а по мнению великого Диккенса, до безобразия. В собственно английском оно тоже означает «сыщик» и происходит от глагола «открывать», «обнаруживать», восходящего, как это часто выясняется, к языку древних римлян, где слово это означало «раскрытие», «обнаружение», «раздевание», «обнажение» и употреблялось даже в значении «поймать», «застигнуть». Достойно удивления, как иной раз точно и глубоко отражают суть древние слова!

Роль сыщика в романе в духе Конан Дойла чрезвычайно важна. Его действия, ход его мыслей двигают повествование. На эту первостепенную роль у меня назначен Антон Игнатьевич Бакунин — личность замечательная во всех отношениях, удивительная и парадоксальная, как и многие гении.

Очень важна и роль рассказчика, повествующего обо всех событиях, — в этой роли выступаю я сам.

Об убийстве князя Голицына Бакунин узнал ровно в восемь часов или без семи минут восемь, если исчислять время по часам, находящимся в комнате Карла Ивановича[16].