Таинственный рыцарь и грустная курица - Андрей Николаевич Усольцев Страница 5

Звучит красивая песня молодой певицы KATI ZORINOI — „С днем рождения меня“ (на эту песню мы снимали клип). Времени четыре часа. Наступило обычное питерское утро. Нас развозят по домам на такси. Первым домой отправили Валерия, как главного отрицательного героя.

И остались от него только огурец в кожаных трусах да парик с женскими колготками (он их забыл на площадке).

Вторыми на такси уехали мы с Юрой. От нас вообще ничего не осталась, так как костюмы — стринги и ремни (фу, какая гадость) мы отнесли костюмерам. Остались от этих съёмок только приятные воспоминания да денег кругленькая сумма.

Вот приехал домой уставший, не выспавшийся, а позвали бы сейчас опять на съёмки, не задумываясь развернулся бы и обратно поехал.

Да, вот такая она, магическая сила искусства… магическая мощь тетра и кино.»

— Неплохо… неплохо, — сказал Пронин и, отложив рукопись в сторону, замолчал.

— Вы знаете, у меня ещё есть, пока не опубликованный материал по фильму…

— Тсс, — полковник прижал палец к губам. Он увидел выходящего из кухни официанта в белых перчатках. Тот не шёл, а просто скользил по паркету. Одной рукой он поддерживал тяжёлый поднос с заказом, другую руку держал за спиной.

Пронин был большой знаток французской кухни, которую во Франции называют буржуазной, а у нас в Петербурге высокой. Себе он заказал шатобриан — блюдо, состоящее из большого стейка, приготовленного на гриле между двумя меньшими кусками мяса, которые выбрасываются после приготовления. К нежному мясу шатобриан ему принесли вино, бургундский пино нуар.

Писателю он выбрал фаршированные улитки по-бургундски. Ему их подали в специальной посуде — эскарготнице или эскарготьерке (плоская тарелка с углублениями, в которую кладутся улитки). В комплекте принесли зажим и маленькую вилочку, чтобы доставать деликатес из раковины.

Вино к улиткам официант, француз по национальности, рекомендовал шабли. Этот божественный напиток, созданный из винограда пино блан, включает в себя ароматы яблок, орехов и дымные оттенки. Поэтому напитки этой группы отлично сочетаются с морепродуктами.

Да, такую пищу надо есть молча, наслаждаться её вкусом и ароматом. Что наши герои и делали. Через час, когда с едой было покончено, они продолжили разговор.

Откинувшись на спинку стула и глядя писателю прямо в глаза, полковник неожиданно спросил:

— Послушай голубчик, а нет ли в вашей среде мужчин извращенцев… насильников? А может, вы сами с женщинами вытворяете что-нибудь этакое, противозаконное.

Писатель от такого вопроса аж поперхнулся слюной от возмущения. Он закашлялся, глаза его вылезли из орбит.

— Ну, знаете ли, сударь! В нашей среде актёров второго плана все мужчины приличные люди: поэты, музыканты, артисты и писатели. Они гении, пусть непризнанные… но гении. Он начал перечислять: Геннадий Кабак — поэт, Александр Казенкин — артист, Вадим Арбузов — музыкант, Владимир Сыровченко — полковник в отставке. Да, некоторые из них злоупотребляют алкоголем, как и многие питерские интеллигенты, но…

— Да ладно, успокойтесь вы… Дело, видите ли, в том, что в Питере второй год орудует маньяк-извращенец… Он не убийца и даже не насильник, но с женщинами он вытворяет такое… Они потом молчат, смущённо улыбаются и даже не подают на него заявление в полицию… У вас нет какого-нибудь знакомого… такого необычного человека…

Писатель задумался, потёр себе пальцами виски, потом потеребил кончик носа.

— Есть некоторые, ну не совсем адекватные люди. Хотите, расскажу?

— Хорошо, сейчас я рассчитаюсь, и мы с вами пойдём, по пути всё расскажете. В Питере сейчас тепло, белые ночи, вот мы с вами и прогуляемся.

Контрразведчик подозвал официанта, проверил счёт.

Полковник был педант и хотел, чтобы всё было по правилам. Он протянул ему карту петербуржца.

— Рассчитайте… «Штуку» себе на чай оставьте.

Вечерело. Ресторан был полон. Люди продолжали пить и веселиться. Между столиков пары, толкая друг друга и иногда переругиваясь, под музыку переступали ногами. Это они так танцевали. Мужчины сквозь платье нащупывали у женщин застёжку лифчика и уже представляли, как они будут где-нибудь в нумерах дешёвой гостиницы её расстёгивать. Наиболее нетерпеливые щипали своих (да и чужих) дам за мягкое место. За столиком возле музыкантов, лицом в салате, лежал мужчина в смокинге. Он сладко спал и по-видимому видел эротический сон. Время от времени он подымал голову и говорил одну и ту же фразу: «Ну у тебя и сиськи!». А, вот питерский интеллигент-полиглот щелчком пальцев подозвал к себе официанта: «Человек!.. Водки энд омаров. Это ничего, что я по-английски?». А, вот ещё один новый посетитель заходит в ресторан и, вальяжно рассевшись, говорит пробегающему мимо официанту: «Мне чего-нибудь за двести рублей!». — «Извините. Мы блюда на четыре части не делим!». Да, было всё как всегда. Буднично и немного скучно. Как говаривал незабвенный Николай Васильевич Гоголь, «Скучно на этом свете, господа!».

По ночному городу писатель шёл, заложив руки за спину, он глубоко задумался о бренности бытия, о том, что в одну реку нельзя вступить дважды. Да жизнь прекрасна, но к сожалению, такое больше не повторится.

Современный мир несовершенен. Вот вы заметили, господа, в интернет-банке напротив тех операций, где ты перечисляешь деньги, есть кнопка «повторить», а напротив тех операций где ты деньги получаешь, такой кнопки нет? Как что-нибудь надо отдать, так это можно повторить, вообще, всё «Г» можно повторить. А как что-то хорошее — повторить нельзя. Даже песню сложили: — «Не повторяется, не повторяется, не повторяется такое никогда». Правда, у Писателя было… Хороший секс с соседкой у него был дважды. Первый раз она ему по пьянке отдалась в день святого Валентина. Подарок сделала, пока её муж в командировке был. Это был незабываемый секс. О-о-о, им так хорошо было, что они решили это повторить на двадцать третье февраля, в день Советской армии. Прекрасное повторилось! Но лучше бы оно не повторялось… Когда они были на седьмом небе от испытываемого наслаждения, у соседки муж из командировки вернулся… В общем, любовники только на третий день могли друг другу в глаза посмотреть, когда синяки прошли. Нет у человека