Дарья Донцова - Фанера Милосская Страница 51

Глава 30

Сигарета докурилась, вдалеке послышался визг тормозов, я глянула в боковое зеркало: никого. Может, мне послышалось? Никаких автомобилей и в помине нет.

Я высунулась из окна.

– Полина!

Девушка не ответила.

– Эй, ты где?

Реакции не последовало.

– Сколько тебя еще ждать! – заорала я, начиная испытывать беспокойство.

Вокруг нет ни души, небольшое поле плавно перетекает в лесок. И хотя в конце мая не бывает абсолютно темных ночей, ничего не было видно. Вдруг Полине стало плохо и она упала в обморок…

Я вышла из машины и, повторяя на разные лады: «Полина!», двинулась к стоявшим чуть поодаль елям.

Спустя пять минут я сделала несколько неприятных открытий. Посадки – не густой лес, а всего лишь небольшая полоска деревьев, за ней овраг, а дальше идет довольно широкая дорога. Полина исчезла, она прекрасно знала местность. Может, у нее и прихватило желудок, но, думаю, она просто обманула меня. Вулых замечательная актриса, вон как талантливо изображала Тину. И меня вокруг пальца обвела. Она выскочила на шоссейку, поймала попутку – я же слышала звук торможения – и сейчас, наверное, уже вытаскивает из шкафчика в фитнес-клубе украденные драгоценности Тины. Мне можно не кидаться за ней, я безнадежно отстала. Пока узнаю, в какой спортклуб записана невестка Павла Львовича и где он находится, Полина уже окажется далеко. Девица хитра до невозможности! Она прикинулась испуганной, была предельно откровенна и сумела удрать. Хотя что особенного рассказала мне фальшивая Тина? Что Олег задумал обокрасть родного папу? Некрасиво, конечно, но Павел Львович не подаст в суд. А Тина умерла от несчастного случая, никто не виноват.

Я села за руль и поехала в сторону Москвы. Хорошо смеется тот, кто стреляет последним. Пока один – ноль в пользу Полины, но мы еще посмотрим, кто кого. Я непременно отыщу девушку! Сдается мне, она великолепно знает, куда подевался Олежек.

Бог дороги лишил меня своего покровительства, и я попала в жуткую пробку – на МКАД произошла авария, движение встало намертво. Поэтому домой я вползла очень поздно, искренне надеясь, что наши квартиранты спят.

На кухне, на сковородке, как всегда, лежали котлеты. На сей раз они были абсолютно белые, словно вылепленные снежки. Есть хотелось до дрожи, и я, забыв о благоразумии, схватила один бифштекс и отправила его в рот. Я ошиблась, ужин сварганили не из снега, а из ваты, у него нет никакого вкуса. Ей-богу, Эльза удивительный повар.

Я плюхнулась на табуретку и увидела на столе лист бумаги.

«Штрафы» – гласила надпись наверху. Мне стало интересно. Что-то новенькое! «Опоздание к раздаче пайка – 10 очков. Неправильное построение – 15. Одежда не по форме (номера с первого по шестой носят ошейники постоянно) – 20».

– Лампа! – зашептал Кирюша, входя на кухню.

Я оторвала взгляд от объявления.

– Ты не спишь? Уже очень поздно. Что это такое?

– Не обращай внимания, – отмахнулся мальчик, – Степаныч чудит. У него собаки к мискам строем ходят. Завтра забирают Зему.

– Здорово! – обрадовалась я.

– Есть еще одна новость, – загадочно произнес Кирик.

– Плохая, очень плохая или ужасная? – предусмотрительно поинтересовалась я.

– Сказать?

– Да.

– В полдень я получаю машину «Чайка»! – завопил Кирик. – Ее прикатят прямо в наш двор! В обмен на Зему!

У меня отвисла челюсть.

– Хочешь сказать, что ты сумел выменять автомобиль?

– Да! – ликовал мальчик. – Финита, домик наш! Мария Мортман уже заказала билет на самолет.

– Такого просто не может быть…

– Ты ошибаешься. Кенгуру оказалась последним звеном в цепочке.

– Поднадзорному контингенту немедленно занять места в отведенных баракоместах! – загремел Степаныч, врываясь на кухню. – Эй, чего разгалделись? ШИЗО и БУР[9] еще никто не отменял!

– Здесь все свои, – ответил Кирюша.

Степаныч моргнул и, сбавив тон, сказал:

– Все равно не положено. Ночью спят, днем разговаривают, исключений нет.

– Сами-то не спите! – не выдержала я.

– Во, – заворчал Степаныч, – дожили! С полковником спорим!

– Мы ночные дежурные, – заявил Кирик, – будем осуществлять обход территории. Лампа на вышке, я по периметру пойду.

Старик приосанился.

– Хвалю! Выполняйте!

– Есть! – гаркнули мы с Кирюшкой, а в ответ из коридора послышалось бойкое тявканье Мули.

Степаныч развернулся и ушел.

– По-моему, Мулька ощущает себя настоящим сержантом, – захихикал Кирюша. – А Капа продолжает исчезать. Прячется, потом хоп, и вот она. Где сидит, вычислить невозможно. Просто волшебство!

– Тебе не кажется, что Степаныч псих? – забыв про этику, спросила я.

– Вообще-то дедок со странностями, – начал было Кирюша, но тут меня вдруг осенило, и я бесцеремонно перебила мальчика:

– Послушай! Завтра заберут Зему?

– Ну да, – подтвердил Кирюша. – Пригонят «Чайку», а кенгуру сразу повезут в Шереметьево. Земфира в Питер полетит!

– А Степаныч? – заорала я. – А Олимпиада Тимофеевна Березняк? Их куда денем?

Кирюша разинул рот.

– Получается, я их зря выменял…

– Верни назад!

– Куда?

– Туда, где взял, – затопала я ногами. – Бабуся, конечно, смирная, не в пример активному полковнику. Но все равно я не хочу иметь у себя лишних жильцов, даже милую пенсионерку.

– Ага, – растерянно закивал Кирюша, – не волнуйся. В конце концов они уедут. Наверное.

Я лишилась дара речи. Когда, интересно, настанет «конец концов» и почему Кирюша произнес «наверное»?

Утром я вскочила очень рано, имея четкий ответ на вопрос, кто отвез Светлану на старую дачу. Наверное, мой мозг устроен странным образом: днем он не способен решить некоторые задачи, зато ночью становится прозорливым. Иногда мне кажется, что я мешаю серым клеточкам, заставляя их обслуживать свой организм, несчастные следят за аппетитом, двигают моими руками и ногами, на мыслительную деятельность сил у них уже не остается. А вот ночью, когда хозяйка спит, можно развернуться. Кто доставил Краминову на дачу? Так Николай! Света привыкла пользоваться его машиной, вот и обратилась по старому адресу. Коля солгал мне, рассказал о работе шофером и ни словом не обмолвился о том, что прежняя хозяйка общалась с ним совсем недавно. Почему он соврал? Побоялся быть замешанным в неприятность! Деревня находится недалеко от коттеджного поселка, думаю, кое-кто из Голубкина подрядился на службу к богатым соседям, узнал про трагедию Краминовых. А слухи распространяются быстро, сельские жители любят посудачить.

Коля вначале вообще ничего не собирался рассказывать, но я напугала его рассказом про ДНК. Дескать, обыщут машину, найдут волосы или частицы кожи, и водитель мигом сообразил: лучше признаться, что работал у Краминовой. Тут все чисто, он получил расчет до смерти Светланы. А вот то, что отвез ее на старую дачу, не сообщил. Испугался. И теперь на ДНК его не взять. Откуда волосы на сиденье? Так ведь он объяснил: погибшая регулярно ездила в «Жигулях»!

Со скоростью молнии я оделась и выскочила во двор. Ну, Коля, держись! Сначала я сделаю вид, будто приехала отдать тебе второй том Алексея Звездного, поговорим о хиромантии, а затем задам неприятный вопрос. Нет, я не стану интересоваться, возил ли он Свету к месту ее гибели, спрошу другое: «Краминова заплатила вам за поездку в дачное место целую тысячу долларов. Почему сумма так велика?» Пусть думает, что я абсолютно не сомневаюсь в участии Николая! Послушаю, как Коля станет возмущаться: «Вы чего? Какая тысяча? Она и ста баксов не отсчитала!»

Подгоняемая нетерпением, я въехала в деревню, миновала дом Мадины, повернула налево и ахнула.

Аккуратная избушка исчезла вместе с любовно покрашенным забором. Там, где еще вчера простирался уютный двор и радовали глаз ухоженные клумбы, раскинулось пожарище: обгорелые бревна, покрытые сажей кирпичи и одиноко торчащая печная труба.

Я кинулась к дому Мадины и забарабанила в калитку. Спустя пару минут железная дверь приоткрылась.

– Привет, – без особого удивления сказала многодетная мать. – Кофе хочешь?

– Что там случилось? – не обратив внимания на радушное приглашение, закричала я.

– Николай сгорел, – буднично ответила Мадина.

– По какой причине?

– Кто его знает? Проводку замкнуло, или свечку уронил, – пожала она плечами. – Факелом заполыхало! Один Ибрагим тушить кинулся, остальные даже не шелохнулись, сбежались посмотреть, и все. Муж в горящую избу бегает, Нину вытащил, за Колей бросился, а местные перешептываются, но не шевелятся. Вот народ! У нас бы всем миром навалились.

– И у вас сволочей хватает! – рявкнула я. – Не надо делить людей по национальному признаку. Есть хорошие и плохие, добрые и злые, люди и монстры, другой шкалы нет. Так Нина с Колей живы?

Мадина кивнула.

– Их в больницу увезли.

– В какую?

– Не знаю. А тебе зачем?