Дарья Донцова - Огнетушитель Прометея Страница 52

Борис закрыл лицо руками.

– По голове, – договорил Макс. – И что ты предпринял дальше?

– Позвонил Яне, – прошептал парень. – Сестра сразу примчалась и начала действовать. Я от переживаний ничего не понимал, меня колотило. Яна велела завернуть труп в плед, потом мы отнесли тело в машину, уложили на заднее сиденье. Было так тяжело! Еле-еле справились.

– Повезло, что никого из соседей не встретили, – процедила я.

Петров неожиданно оживился, пустился в объяснения:

– Дом только заселяется, мы первыми въехали, народу там немного живет, к тому же ночь…

– Вы спрятали тело в избе, – перебил его Макс. – Дальше!

– Вернулись в Москву. Я отвез Яну домой, сам вернулся в нашу с Валей квартиру и вдруг почувствовал себя очень плохо. Физически плохо, – еле слышно произнес Борис. – Тут я испугался.

– Чего? – не поняла я.

Петров съежился.

– Подумал, Лариска меня отравила. Она прибегала, когда я домой с туфлями вернулся, и я ей сказал: «Сегодня ничего не получится, я устал». Она вроде меня пожалела, чай заварила и ушла. И вот, когда мне стало совсем худо, в голову пришла неожиданная мысль: «Лариска ведь никогда хозяйством не занимается, что это она на кухне принялась хлопотать? Не подложила ли чего в чаек?» Страшно было так, что не передать словами. Уснуть никак не удавалось, и я звякнул Яне. Знаете, когда с Валей… ну, когда этот несчастный случай произошел, я смог нервы в кулак зажать, а вот ближе к рассвету сдал, закатил истерику. Кричал Янке: «Меня посадят, как отца! Судья скажет: «Яблоко от яблони не далеко падает, Петр убийца, и сын его преступник». Закатают меня пожизненно! Или сдохну от Ларкиного яда!» Яна меня долго успокаивала, пообещала: «Не волнуйся, я сделаю так, что исчезновение Валентины с тобой не свяжут. А Ларка, хоть и убила собственную мать, никакого яда тебе не подсыпала. Какой в этом смысл? Лариса подлая, но не дура. Ты просто гриппом заразился. Сам рассказывал про мальчишку, который в очереди к кассе во все стороны чихал и кашлял. Выпей аспирин». Я вроде в себя пришел. Принял лекарство, немного лучше стало, задремал. Потом Лампа позвонила, я вновь разнервничался, лег отдохнуть и – очнулся в больнице. Сейчас я уверен: точно Ларка меня отравила! Я на краю смерти!

Бориса заколотило, он начал закутываться в одеяло.

Макс поморщился.

– Нет, это грипп. Заболевание тяжелое, чреватое осложнениями. Но у докторов нет опасений за твою жизнь.

– Я выживу? – обрадовался Боря.

– Думаю, да, – подтвердил Макс.

– Выходит, Яна знала, что случилось с Раисой Весениной? – задала я вопрос.

Больной закрыл глаза.

– Плохо мне опять, тошнит. Да, я сестре все рассказываю, а она мне. Янка Лару ненавидела, повторяла: «Разорви отношения с гнилым лебедем, женись на Вале, тогда мы будем в полном порядке. От Лариски же можно ждать любой подлости. Когда-нибудь вы с ней попадетесь, и тебя Николай из семьи вытурит. Опять нищими станем. Опомнись, братишка! Вот бы эта гадина побыстрее из России смылась куда-нибудь подальше плясать».

– Ясно, почему Яна Ларисе сообщения посылала и по телефону звонила, – подытожил Макс. – Хотела ее напугать, надеялась, что та поскорей контракт подпишет и из Москвы за границу уедет.

Борис перекрестился.

– Провалиться мне под землю, если сейчас вру, но я ничего не знал о Янкиной инициативе. Накануне сороковин сказал сестре: «Завтра вечером у Весениных люди соберутся. Раньше десяти не разойдутся. Яна еще спросила: «Чего так поздно? Будний же день, всем утром на работу». И я пояснил: «Раиса скончалась в двадцать один тридцать, Николай Георгиевич хочет, чтобы все сообща помолились именно в это время».

Я посмотрела на мужа.

Понятно, откуда Яна узнала точное время смерти заведующей детским садом. И ясно, почему ей взбрела в голову мысль инсценировать похищение Вали. Девушка рассуждала примитивно: Борис лежит в больнице, ему плохо, а кто-то требует у Весенина выкуп, значит, брат вне подозрений; его Николай Георгиевич никогда не заподозрит. Смерть Раисы сошла Борису и Ларе с рук, авось и исчезновение Вали прокатит. Тело спрятано в деревне, куда давно не заглядывают ни местные, ни приезжие.

Яна не умна и, как большинство недалеких людей, уверена в собственной гениальности. Идея послать за сумкой с деньгами Надежду Михайловну показалась ей очень удачной. Ну не самой же идти за выкупом… Хотя, думаю, Яна полагала, что Николай Георгиевич не обратится к профессионалам, ведь «похититель» строго предупредил отца: «Позовете полицию, Валя покойница». И мысль использовать дешевый изменитель голоса определенно показалась ей умной. Готова поспорить, что продавец на рынке сказал ей: «Ваш голос невозможно будет опознать, он станет мужским». Зачем Яна отправила Ларе сообщение: «Ты убила Валентину»? Хотела переполошить юную любовницу брата, напугать ее, заставить поскорей уехать из Москвы. Наверняка девица считала себя очень хитрой и ловкой.

Вот такая глупая история. Можно было бы посмеяться над наивностью и недалекостью сестры Бориса, но мне почему-то совсем не весело. Сам же Борис вызывает омерзение. Как вдохновенно он нам врал, рассказывая про звонок Вали и про свои попытки связаться с невестой утром по телефону. А бедная девушка в тот момент уже лежала мертвая в заброшенной избе, и Петров прекрасно об этом знал. Может, права пословица про яблоко? Отец убийца, и сын преступник.

– Огнетушитель Прометея! – вздохнул Макс.

– Что? – не поняла я.

– Огнетушитель Прометея – термин, придуманный европейскими психологами. Что сделал герой древнегреческого мифа? Он подарил человечеству огонь. Люди начали готовить на кострах пищу, перестали страдать от холода, а потом поняли, что можно поджечь жилище соседа. Прометею не хватило огнетушителя, чтобы быстро гасить устроенные глупцами и подлецами пожары. Титан хотел помочь человечеству, но он не подумал, что его подарок можно использовать и в преступных целях. И вот теперь огнетушителем Прометея в психологии называют того, кто, совершив необдуманный поступок, пытается исправить его непредвиденные последствия, опять не размышляя о том, какую негативную реакцию вызовут его новые действия, вновь терпит неудачу, делает лишь хуже себе и массе других людей. Яна – типичный огнетушитель Прометея.

После откровенного разговора у Бориса резко подскочила температура, ему сделали несколько уколов, и парень уснул.

Макс поставил у палаты Петрова охрану, велел секьюрити глаз не спускать с двери, никого, кроме докторов, не впускать, следить, чтобы пациент не сбежал, и умчался в офис. А я поехала домой. Хотелось принять душ и переодеться.

Не успела я очутиться в квартире и направиться в ванную, как в дверь позвонили.

– Роза Леопольдовна, пожалуйста, спросите, кто там, – попросила я няню, заперлась в санузле и открыла кран.

– Лампа, – вскоре закричала под дверью Краузе, – приехали грузчики, с ними мужчина, тот, со странной фамилией.

– Отлично! – заорала я в ответ, направила душ на волосы и схватила бутылку с шампунем.

– Так… радиаторы… – донеслось сквозь шум воды. – Много… хочет…

– Отдайте все! – завопила я.

– Что? – не поняла няня.

Я попыталась смыть пену, но мыло попало в глаза и, вопреки обещаниям производителей, стало интенсивно их щипать.

– Роза Леопольдовна! – взвыла я. – Сделайте все, что просит Оболенский Турсун-Заде.

Спустя минут сорок, от души намазавшись кремом с запахом ванили, я в чудесном настроении вышла из ванной и остолбенела. Весь коридор был забит «гармошками», для прохода оставалось узенькое пространство шириной в две мои ладони.

– Почему грузчики переставили батареи? – возмутилась я.

– Они больше никуда не вмещались, – донесся из недр квартиры голос няни. – И мне почему-то кажется, что новые семьдесят две штуки шире и длиннее, чем те, что в первых двух партиях. Хотя, наверное, я ошибаюсь. Радиаторы же стандартные, да?

Я приросла ногами к паркету.

– Что? Новые семьдесят две штуки? Оболенскому Турсун-Заде вменялось забрать вторую, ошибочно доставленную партию.

– Не знаю, – откликнулась издалека Краузе, – он привез новые обогреватели.

– Почему меня не позвали? – надрывалась я, пытаясь протиснуться между штабелями и стеной.

– Вы ванну принимали, – ответила няня, – приказали мне сделать все, что этот Заде пожелает. А он хотел занести радиаторы.

Мне удалось наконец миновать коридор. Я немедленно схватилась за телефон.

– Офигеть не встать! Никогда такого косяка не происходило, – зачастила Звягина, услышав мой гневный рассказ. – Сейчас все улажу.

– Лучше тебе на самом деле утрясти этот вопрос, – прошипела я. – Если до восьми вечера безголовый Оболенский Турсун-Заде не освободит нашу квартиру от чертовых радиаторов, я найму «Газель» и привезу все богатство к тебе.

– Не надо, – испугалась Ирка, – они мне всю карму дома испоганят!