Дарья Донцова - Женихи воскресают по пятницам Страница 53

– Далеко зашел прогресс, – пробормотал Феликс.

Роза Игнатьевна выбросила вперед руку:

– Никто не хотел никого убивать. Полагаю, на стенках и дне шкатулки обнаружите остатки яда. На наших глазах Марина, возмущенная моими словами, что ее подарок может быть опасен для здоровья, демонстративно проглотила маленькую порцию средства. Девица и предположить не могла, что оно смертельно опасно, потому что сама купила крем в магазине и переложила в антикварную шкатулку. Инна увлажняла кремом лицо. А Галина поступила так, как поступают многие домработницы, – стала без спроса мазать на свою морду нахваливаемую хозяйкой субстанцию. У экономки оказался самый слабый иммунитет, она погибла первой, а Марина и Инна умерли позднее. Злого умысла не было! Отдайте на анализ крем, он стоит в ванной Инны Станиславовны.

Я с трудом выдохнула. Ай да Роза Игнатьевна! Никому в голову не пришла эта версия, а в ней что-то есть. Отлично помню, как Феликс рассказывал мне про горничную, которая обожала мерить одежду Инны, и о прислуге, ворующей в доме продукты. Галина не из их числа, ведь помазать личико кремом хозяйки не преступление, просто невоспитанность. Да и как удержаться, если Инна поет дифирамбы подарку! Помнится, горничная Вера, оплакивая Галю, обронила фразу: «У нее мужчина наконец-то появился, наш рабочий. Галина все хотела для него привлекательной стать, раньше не красилась, а теперь начала. Инна Станиславовна никогда помаду до конца не вымазывает, полтюбика использует и на выброс. Прежде ее подбирали младшие домработницы, но теперь Галка берет. Она даже маски стала делать из яйца с медом, хотела моложе казаться».

И Феликс тоже упомянул о кавалере экономки. Галина могла соблазниться чудо-кремом. Если у богатого взять немножко, это не грабеж, а дележка.

Меня охватила радость. Конечно, жаль Инну Станиславовну, ужасно, что Антон остался без матери. Печально, что умерла Марина. Пусть Гончарова была мошенницей, но все равно ее смерть – трагедия. Как и нелепая кончина Галины. Но если Роза Игнатьевна права, то Роман Глебович никак не причастен к гибели этих людей. Глеб Львович умер из-за травмы головы, причина его ухода из жизни – прием большой дозы виагры. А остальных сгубила судьба, но не рука олигарха. Никто и подумать не мог, что в шкатулке был яд, Марина смело проглотила малую толику крема. Ох, не зря я не люблю чужие и старые вещи! С ними могут быть связаны неприятные истории.

За спиной раздалось царапанье, повизгивание, дверь шкафа раздвинулась, и я увидела Лялечку, которая каким-то образом открыла заевшую створку. Шпиц вздыбил шкуру и пронзительно залаял. Я опрометью бросилась вон из укрытия, мечтая лишь об одном – добраться незамеченной до своей спальни. Никто не должен знать, что я подслушала откровенную беседу, абсолютно не предназначенную для чужих ушей.

Эпилог

Можете мне не верить, но никто из журналистов не узнал правды. Догадка Розы Игнатьевны подтвердилась целиком и полностью. Крем, находившийся в шкатулке, был произведен швейцарской фирмой, лидером на рынке косметики. Неудивительно, что Инна Станиславовна была от него в восторге, он действительно замечателен, но только – если не содержит яд. А в подарке Марины отравы оказалось предостаточно. Сама шкатулка была старой, предположительно изготовленной в восемнадцатом веке. То ли в ней, как полагала Роза Игнатьевна, сами Манзини хранили «Нежный поцелуй», то ли ее подарили семье, чтобы навредить, сейчас уже не установишь. Чтобы история, не дай бог, не попала в газеты, Игорь Николаевич не стал посылать на блошиный рынок Руслана. Роман Глебович сообщил Антону правду о смерти матери, а Тоша, наплевав на приказ держать язык за зубами, поделился информацией со мной.

– У нас состоялся семейный совет, – сказал он, – бабушка велела перестать копаться в произошедшем. Стукнула кулаком по столу и заявила: «Мало вам смертей? Хотите моей кончины? Начнете расспрашивать Манзини, они не растеряются, сделают себе на нашем несчастье рекламу. Пресса фамилию Звягиных в грязи вымажет, вывалит горы вранья, припомнит Анну с Ниной. Бедные Инна, Галина и Марина пали жертвой отравителя прошлых веков. Понимаете, как бульварным газетенкам понравится сия тема? Нас уничтожат, а старьевщики станут популярными». Роман приказал всем молчать, к Манзини не ездить, но тебе я должен сказать правду. Пожалуйста, не считай нашу семью преступной. Это ужасное, невероятное стечение обстоятельств.

Официальная причина смерти Инны Станиславовны – инсульт, а Глеб Львович умер от гипертонического криза.

Игорь Николаевич не зря получает свои деньги. Тело Марины похоронили на московском кладбище за счет Звягина, погребением Галины тоже занимался Феликс. Родители Марии Гончар не хотели огласки, а у экономки не было близких родственников.

Спустя пару недель после панихиды по Инне Станиславовне неожиданно умерла Роза Игнатьевна – просто не проснулась утром. Даже злоязычные газеты жалели олигарха, который за очень короткий срок потерял отца, бабушку и жену. Но я знала: Роман никогда не испытывал страсти к Инне, недолюбливал старуху Розу и папеньку. Бизнесмен отменил все походы на светские мероприятия, носит темные рубашки, занимается исключительно работой. Но испытывает ли он подлинное горе? У меня нет ответа на этот вопрос.

Эдуард продолжает изучать демонов, Антон по-прежнему ухаживает за мной. Я теперь довольно часто бываю в особняке Звягина и даже подружилась с Феликсом.

В квартире, где когда-то умерла Нина, я не живу. Надеюсь, вы понимаете, по какой причине не желаю переступать порог апартаментов. Я сняла крохотную «однушку» без евроремонта и шикарной мебели и не оставляю надежды когда-нибудь обзавестись собственным жильем с просторной ванной.

Маргарита Павловна улетела назад в США. Я малодушно не приехала в «Кошмар», чтобы сказать лучшей подруге Белки «до свидания». Рита уверена, что ее дочь Нину убил Роман, а я знаю, что Звягин ни при чем, и непременно бы кинулась на защиту любимого, услышав брошенные ею в адрес бывшего зятя обвинения.

Через месяц после похорон Розы Игнатьевны Франсуа Арни придумал новый макияж под названием «Немое кино». Сначала мэтр долго возился с моим лицом, крякал, бормотал постоянно «Merde!»[10], злился, ломал кисти, рассыпал тени. А потом шефа осенило: ему нужна старая фарфоровая кукла! Он закричал:

– Немедленно принесите такую! Достаньте! Купите! Бегите рысью! Посадим игрушку на колени Степе, нарисуем ей личико, как у куклы. Скорей!

Ассистенты ринулись по магазинам, и очень скоро наш московский офис стал напоминать склад – повсюду валялись пупсы. Но Арни оставался недовольным:

– Мне нужна куколка, похожая на Степаниду, у них должно быть одно выражение лица. А вы тащите каких-то красавиц!

Последнюю фразу сложно было принять за комплимент, и я слегка расстроилась. С другой стороны, так ли уж хорошо походить на Барби? Мое настроение исправилось быстро, а вот у тех, кто бегал по магазинам, оно упало почти до нуля. Когда Лизавета от полного отчаяния приволокла Франсуа нечто с копьем в руках и в головном уборе индейского вождя, Арни мрачно приказал:

– Позовите Козлову.

Я предстала пред очами гуру, а тот, указав на трофей Лизы, сказал:

– У меня закончились слова. Может, ты объяснишь людям, что я хочу?

Я взглянула на притихшую Лизавету и зачастила:

– На мой взгляд, это отличный вариант. Конечно, убранство из перьев вкупе с копьем тут ни к селу ни к городу. Странно, что производители не подумали о травме, которую может получить ребенок, если поранится острым наконечником. Но в общем и целом, исключая темный цвет волос, вполне подходящий образ для воплощения вашей идеи.

– Считаешь ЭТО похожим на тебя? – уточнил Франсуа.

Лиза умоляюще посмотрела на меня.

– Да! – громко заявила я. – Мы с этой игрушкой на одно лицо.

– И тебя не смущает, что красавец явно мужского пола? – заорал Франсуа. – Он одет в парчовые шаровары и камзол с позументами!

Я на секунду растерялась, но быстро нашлась:

– Одежду легко заменить.

Арни заморгал. Затем почти шепотом спросил:

– Степа, а как насчет цвета кожи?

– А что с ним? – удивилась я.

Франсуа побагровел:

– Издеваетесь? В могилу меня сведете! Кукла – негр! Она чернее тостов, которые мне регулярно достаются в Париже на завтрак!

Тут только я вдруг сообразила, что пластик, из которого сделаны видимые части детской игрушки, и правда имеет цвет перезревшего баклажана, и ошалело произнесла:

– Ой! А я и не заметила!

Франсуа разразился серией непонятных мне слов, выдав сначала тираду на французском, затем на английском, и ушел прочь.

– С ума сошла? – налетела я на Лизу. – В самом деле считаешь, что я смахиваю на коренную жительницу Африки? Спору нет, на Черном континенте живут очень красивые женщины, но Арни хочет лялю-блондинку!