Наталья Александрова - Флакон императора Страница 6

Тут было все, как раньше, – выбитый до основания асфальт, грязные мусорные баки, непременный проржавевший «запорожец» в углу, самодельная лавочка возле подъезда. На лавочке сидел заросший до глаз бомж и пил пиво. Надежда прошла мимо, задержав дыхание. Воняло от бомжа страшно.

Надо же, а всего в нескольких метрах отсюда протекает совершенно другая жизнь…

Калитка была открыта, точнее, висела на одной петле. Хорошо, что старушка предупредила, потому что сразу за калиткой начинался форменный разгром. Следующий двор оказался весь разрыт, было такое впечатление, что туда попала фугасная бомба. Высились кучи земли и песка, двор пересекала глубокая канава, через которую были перекинуты мостки. Причем такие хлипкие, что Надежда не решилась бы на них ступить. Она вспомнила наставления старушки и пошла влево, смотря под ноги и придерживаясь за стену.

К чести Надежды нужно сказать, что мысль о том, чтобы немедленно повернуть назад и выбросить из головы Е. П. Фараонову, а главное – ту женщину, похищенную из Эрмитажа, не пришла ей в голову. Возможно потому, что Надежда была сосредоточена на том, чтобы не свалиться в канаву и не переломать ноги.

Надежда ловко перепрыгнула лужу, оставшуюся от позавчерашнего дождя, и оказалась перед подъездом, на двери которого висела табличка: «Вега-плюс». Надежда нажала кнопку домофона, и женский голос ответил, чтобы она поднималась на шестой этаж.

– Кто бы сомневался, – пыхтела Надежда, дойдя до третьего, – и лифта, разумеется, нет…

На четвертом она прикинула, какую же высоту должны иметь потолки в этом доме. Выходило, что не меньше трех с половиной метров. Старый фонд… На пятом этаже не получалось не только говорить, но и считать. А к шестому вообще все мысли выветрились из головы, потому что ее ждал сюрприз.

Вместо двери на площадке оказалась глухая стена, на которой мелом была нарисовала стрелка, указывающая вправо. Надежда тупо уставилась на стрелку, затем пожала плечами и пошла в указанном направлении. Идти пришлось долго – по длинному и узкому коридору, скупо освещенному простыми пыльными лампочками. Надежда поняла, что коридор огибает дом. Она свернула один раз, потом другой, наконец коридор стал шире и закончился.

Надежда уперлась в дверь, на которой висела табличка «Издательство “Вега-плюс”».

И никаких электронных замков.

Надежда открыла дверь и остолбенела на пороге. Огромное помещение было наполнено светом, потому что вся противоположная стена состояла из окон. Да еще и половина потолка тоже была стеклянной. Перегородки между столами были чисто символическими, в основном их заменяли цветы. Всевозможные комнатные цветы – вьющиеся и обычные, в маленьких горшках и огромных кадках, цветущие и вечнозеленые, экзотические и самые обычные.

– Нравится? – подскочила к Надежде бойкая женщина с листком бумаги и ручкой. – Тут раньше мастерская художника была, еще в советские времена. Очень был знаменитый художник, властями обласканный, маститый. Вот теперь целое издательство в его мастерскую влезло.

Слова вываливались из женщины, как горошины из прохудившегося мешка. Она задавала вопросы, не ожидая на них ответов, при этом беспрерывно приплясывала вокруг Надежды, размахивала своим листком, целилась ручкой в глаз.

– А вы к нам по какому вопросу? Если насчет заказов, то это вам нужно к Татьяне Юрьевне. А если насчет гонорара, то это к Марии Васильевне, в бухгалтерию. Только сначала нужно к Алевтине Николаевне, чтобы она вашу заявку завизировала. Но ее сейчас нет, она в Париж улетела на книжный салон де ливр… А если вы насчет заказа, то это вам нужно к Наталии Михайловне…

– Вы же говорили, что насчет заказа нужно к Татьяне Юрьевне… – Надежда с трудом вклинилась в монолог женщины.

Та резко замолчала, как будто наткнулась с разбегу на невидимую преграду. И тогда Надежда смогла ее как следует разглядеть.

Женщина была здорово похожа на ту, из старой советской комедии, как же ее звали… ага, Шура из бухгалтерии. Волосы так же торчали и повадки те же.

– У вас очень красиво, – мягко заговорила Надежда, – цветы такие хорошие, видно им света хватает, они и растут.

– Да-да… – очнулась женщина. – Так вы к нам по какому вопросу? Если по поводу заказа, то это…

Чувствуя, что сейчас все пойдет по второму кругу, Надежда едва не крикнула:

– Нет! Я не поводу заказа и не за гонораром! Я вообще-то ищу Елену Петровну Фараонову. Могу я ее видеть?

– А вы к ней по какому вопросу? – тотчас завелась женщина. – Если по поводу заказа, то тогда все равно нужно сначала к Татьяне Юрьевне. Или к Василисе Владимировне.

– А можно к Наталии Михайловне? – совершенно машинально спросила Надежда, она уже начинала себя чувствовать актрисой в театре абсурда.

– Нет, к Наталии Михайловне, конечно, можно, – обрадовалась женщина, – но я бы вам советовала для начала все-таки поговорить с Татьяной Юрьевной. Или уж с Зоей Николаевной, если Татьяна Юрьевна вам не подходит.

Чувствуя, что еще немного, и она просто завязнет в женских именах, Надежда уже хотела стукнуть тетку чем-нибудь тяжелым, чтобы она замолчала, но ничего под руками не оказалось. Спасение пришло неожиданно. За спиной тети возникла монументальная особа в темно-бордовом деловом костюме и сказала вроде бы тихо, но слышно было очень хорошо:

– Александра Павловна, вы что тут делаете?

«Точно, Шура из бухгалтерии», – мелькнуло в голове у Надежды.

– Я… – тетя смешалась и стала даже ниже ростом, – я… вот тут женщина пришла, а я ей говорю, что нужно к Татьяне Юрьевне, если насчет заказа… а она…

– Мне не нужна Татьяна Юрьевна. – Надежда отодвинула тетю и встала напротив монументальной особы. – Мне нужна Елена Петровна. Фараонова Елена Петровна. – И твердо встретила взгляд маленьких близко посаженных глаз.

– По какому конкретно вопросу? – слегка помедлив, спросил «монумент».

– По личному, – как могла твердо ответила Надежда.

– Ничем не могу помочь. – Надежде показалось, что она расслышала в голосе «монумента» несомненное облегчение. – Фараонова у нас больше не работает.

– Как так? – опешила Надежда.

– Вот так. Уже несколько месяцев уволена по собственному желанию, – отчеканила монументальная особа.

– Да, но где я могу ее найти?

– Повторяю, ничем не могу вам помочь. Мы не даем координаты своих сотрудников.

– Да, но она уже не ваш сотрудник…

– Тем более! Мы не храним данные об уволенных! Если у вас все, то я бы попросила…

– Да все, все… – Надежда с грустью поняла, что этот «монумент» ей не по зубам.

– Александра Павловна! – Бордовый костюм повернулся к Шуре. – Вы вообще чем в данный момент занимаетесь?

– Я… – залепетала Шура, – я… вот… – она потрясла листочком, – собираю деньги на чай-кофе…

– Идите на свое рабочее место! – приказала монументальная особа и удалилась, печатая шаг.

Надежда пожала плечами и тоже пошла. Не дойдя до лестницы, она увидела дверь с характерным силуэтом и решила зайти освежиться, прийти в себя и подумать, что теперь делать. И первой, кого она там увидела, была Шура, то есть Александра Павловна. Промокнув лицо бумажным полотенцем, она отняла руки от лица и грустно посмотрела на Надежду.

– Попало вам из-за меня, – сказала Надежда Николаевна, – уж извините…

– Что вы, это вы меня извините! – воскликнула Шура. – Вечно меня заносит! Хочу как лучше, а получается…

– Да ничего плохого вы не сделали, не за что извиняться! – великодушно сказала Надежда. – Мы просто поболтали.

– У нас это не приветствуется, – вздохнула Шура, – никаких посторонних разговоров, никаких посиделок с тортом. Даже кофе пьем не вместе, а по очереди, чтобы долго не задерживаться. И не за счет фирмы, как у нормальных людей, а сами собираем… – Она потрясла своим листочком.

– Начальство строгое у вас, – догадалась Надежда. – Это вот она самая главная?

– Нет, главная – Алевтина Николаевна, но она сейчас в Париже, а эта… – Шура скорчила гримасу и отвернулась.

– Скажите… – осторожно начала Надежда, – а вы знали Елену Петровну?

– Ну… да… она уволилась.

– Жаль… – вздохнула Надежда, – очень она мне нужна… да видно, не судьба… ничего не получится… жаль, что у вас не осталось никаких ее координат.

Шура издала странный звук, и Надежда тотчас посмотрела на нее очень внимательно.

– Понимаете, – вдруг заговорила Шура горячо и торопливо, – они все тут какие-то странные. Просто помешаны на секретности, как будто это не издательство, а управление разведки. Я раньше на режимном предприятии работала…

«Кто бы сомневался», – подумала Надежда.

– Так вот там и то такой секретности не было! А тут – по коридору не болтаться, сидеть на рабочем месте, ни с кем не разговаривать на личные темы, только по делу…

– А что – вы действительно какую-то спецлитературу издаете?

– Да ничего такого особенного! За все беремся, за любой заказ. Лишь бы деньги платили. Откровенно говоря, дела идут ни шатко, ни валко. Думала уж уволиться, так куда теперь возьмут, кризис же, – уныло сказала Шура.