Ирина Андросова - Девушка Бандераса Страница 6

— Вот я смотрю, вы тут сидите.

— Таки я сама себе знаю, гиде мне сидеть, — совсем другим, неласковым голосом отрезала жена Макса. — Вы на низу себе живете? Вот и живите!

Я не стала вникать, чем там закончится базар-вокзал, и пошла в дом, тем более что Бориска уже проснулся, включил мультики и будил Алиску для компании. Я думала, что дочь еще на речке, поэтому и происходит такое безобразие, но Янка сидела за столом и кропотливо что-то писала в тонкую ученическую тетрадь.

— Что, Ян, вдохновение посетило? Стихи пишешь?

— Круче! — не отрываясь от своего занятия, ответила дочь. — За Симой записываю… Я все придумала… Вот загорю дочерна, буду Симиными фразами разговаривать и Костику навру, что отдыхала в Одессе!

— Ну тогда уж не в Одессе, а в местечке под Бердичевом, — поправила я. — В Одессе так лет сто уже никто не разговаривает.

С улицы в окно повалил дым — это Вадька, готовясь к вечернему приему гостей, жег в «крематории» старые доски, что захламляли участок. От старания он развел такой костер, которому позавидовал бы даже «Артек».

— Ой, Вадя костел лазвел! — заорала проснувшаяся Алиска и прямо босиком и в одних трусиках кинулась на улицу.

За ней, наплевав на свой любимый мультик про динозавров «Земля до начала времен», выбежал Бориска. Джейка уже крутилась у ног любимого, так что ей далеко и бегать не пришлось. Нет, все-таки детям тут раздолье! Детям и животным. Просто здорово, что мы наконец-то сподобились выбраться на дачу! Если оглянуться вокруг, то на каждом участке увидишь по ребенку или по животному. У Галки, например, роскошный, как горжетка, серебристый кот бритиш, у нас вон — племянники и подрощенный щенок колли, у Виолетты никого, кроме внука Вовки, нет, ну и у остальных кой-какая живность на лужайках копошится.

Вот у дяди Юры с участка у самой реки нет маленьких детей, зато целых две собаки. Ньюфаундленд и ротвейлер. Оба грозные и на привязи. Живут в лодочном гараже и никого туда не пускают. Наверное, стерегут лодку. А сам дядя Юра очень добрый, ходит по дачному поселку и всем предлагает свою помощь. Кому поможет баньку ставить, кому — колодец смастерит. Да к тому же всех желающих возит на своей моторке на рыбалку. Дядя Юра — заядлый рыбак, об этом все знают и этим без зазрения совести пользуются. Надо будет и его на шашлыки пригласить…

Пока я хлопотала по хозяйству, пока ругалась с ленивой Янкой, Вадька, разделавшись с лишними досками, принялся разводить огонь. От любимого, как от партизана, пахло костром и тайной. Тайной приготовления хороших углей для шашлыка.

Близился вечер. А между тем жизнь в нашем «Шанхае» била ключом. К домам подъезжали машины, забитые вырвавшимися на выходные из душной Москвы дачниками. Вадим еще раз обошел близлежащие участки и повторил свое приглашение для вновь прибывших.

И вот потянулись первые гости. Прибежала Динка. Она влетела к нам и с порога закричала:

— Всем привет! Сейчас я вас со Славиком познакомлю! Он у меня такой классный! Сами увидите! За мной идет, я калитку не закрываю…

Но Славик все не шел, зато вместо него пожаловал Максим. Философ смотрел тоскливыми глазами на Динку и, должно быть, в душе страшно казнился, что променял эту веселую девчонку на богатую родней Симу. Динка притворялась, что не замечает страстных взглядов бывшего возлюбленного, а только и делала, что рассказывала про своего Славика. И красавец-то он, и мастер на все руки, а уж повозиться в саду как любит!

Макс потосковал, потосковал да и завел с Вадькой философскую беседу:

— Все я, Вадим, своим умом превзошел… — витиевато говорил он, развалившись в пластиковом кресле и покусывая травинку. — Книги разные умные читал… Про кристаллическую структуру воды и про нанотехнологии. Одного не постигаю — это космические просторы у меня над головой…

Любимый усмехнулся, помешал угли в мангале и закончил, нанизывая шашлыки на шампур:

— И нравственный закон внутри тебя, да?

— Ты откуда знаешь? — выронил травинку изо рта гость.

— А что тут удивительного? Это еще Иммануил Кант не постигал…

— Приятно, черт возьми, разговаривать с образованным человеком, — с чувством выдохнул Макс. — А то сейчас кого ни спроси, все только Деревянко и читали. А ты, если не секрет, какой литературой увлекаешься?

Алиска и Бориска, бегая по участку, нашли ежика, и теперь племянник, вооружившись полотенцем, охотился на перепуганного зверька. Охотник загнал дичь к щели под забором, накинул на несчастное животное полотенце и, сграбастав зверя в охапку, на вытянутых руках нес свою добычу к пластиковому столу, вокруг которого сидели взрослые. Рядом с Борькой бежала Алиска и повизгивала от восторга. Джейка плотоядно облизывалась, видимо, рассчитывая полакомиться трофеем, когда малыши вволю натешатся беднягой.

— А вот если бы тебя так схватить руками? — обломал Бориске весь охотничий кайф доморощенный философ.

Он мигом утратил интерес к литературной теме и принялся морализаторствовать. Говорил о праве всего живого на самоопределение и свободу. В общем, нес такую чушь, что уши вяли.

Надо же, какой парадокс природы — насколько Максим красив, настолько и глуп. Вот чего он к мальчишке привязался, красавец хренов? Лично мне Макс всегда напоминал Рики Мартина в лучшие свои годы, хотя Галка и настаивает на том, что бывшая Динкина любовь как две капли воды походит на Коренева в роли Ихтиандра.

— Брось ежа, тебе говорят! — потребовал Макс и как ни в чем не бывало снова повернулся к Вадиму. — Я отлично понимаю, что, как говорил Гераклит, нельзя дважды войти в одну и ту же воду…

При этом Макс так многозначительно посмотрел на Дину, что даже пустой стул, что стоял между ними, и тот, кажется, понял намек. Но Динка сделала вид, что ничего не заметила, и в пику бывшему ухажеру нагнулась к надутому как индюк Бориске:

— Ты этого ежика ни в коем случае не выпускай! В ведерко положи. Мне он нравится.

Борька кинулся радостно выполнять распоряжение и искать подходящее ведро, а Дина, встретившись глазами с приунывшим Максом, неестественно громко заволновалась.

— Слушай, что-то мужа моего долго нет… — говорила она, обращаясь ко мне. — Где там Славик застрял? Пойдем посмотрим, что ли?

Мы вышли на дорогу и увидели страшную картину. Видимо, отвлекшись на домашние дела, Галка упустила из виду Симу, и та, покинув свой пост у ворот, стояла рядом со Славиком и сладко говорила:

— Вот вы думаете себе, Славичек, что ее любите, чтоб она была здорова… А что она вам такое, чтобы вам ее любить? Вы же граф, чтоб мне так жить. А у вашей Дины что? Ножки тонкие, ручки звонкие. А для одной там особы вы очень подходящая партия.

Йосик в своей кроватке надрывался от крика, но Сима не обращала на рев сына никакого внимания. Она на секунду замолчала, глядя волоокими глазами в потрясенное лицо собеседника, погладила живот, перевела дух и продолжила:

— Бутон, чистый бутон! Ее даже зовут Роза, как цветок. Знаете, наверное, цветок такой есть, с колючками…

Динка скрипнула зубами, прошептала «убью!» и кинулась уводить Славика. Она заволокла мужа к нам на участок и со стуком захлопнула калитку, попутно окатив беременную Симу полным ненависти взглядом. Но та даже бровью не повела. Она только лишь тряхнула подбородками и с сарказмом пропела:

— Тю-ю-ю! Фортку зачинила и думает, что баррикаду построила…

Заслышав голос Симы, Вадька, замороченный обществом ее премудрого супруга, проорал из глубины участка:

— Симочка, ну где же вы там, мы вас ждем! Девочки, сходите за Виолеттой Петровной и Иваном Аркадьевичем… Первая порция шашлыка уже готова! Стынет все!

Янка осталась накрывать на стол, а мы с Динкой пошли по участкам звать припозднившихся гостей.

С реки дул легкий ветерок. Дневная жара сменилась долгожданной прохладой. Я, как ворона, крутила головой по сторонам и любовалась чудной подмосковной природой. Динка не смотрела на природу. Она смотрела себе под ноги и не могла идти молча, а все время расстраивалась:

— Слушай, ну как Макса угораздило так попасть? Бедная Алка! Сестра ведь, живут вместе. Она небось уже вешается, а этот дурак все не разводится, надеется в Израиль уехать… Подожди, на днях мадам Финкель заявится, чувствую, нам всем небо с овчинку покажется…

Так, болтая, мы дошли до речки и постучались к дяде Юре. Из его дома доносились голоса, и отнюдь не миролюбивые.

— А я тебе говорю — ты деньги за это берешь! — кричал голос Валентина Кузьмича.

— С тебя я хоть копейку взял? — флегматично отвечал ему хозяин.

— С меня нет, а с остальных берешь! Не может такого быть, чтобы не брал! А налоги ты с этих доходов платишь?

Послышался звук отодвигаемого стула, и напряженный голос дяди Юры проговорил:

— Слушай, Валь, шел бы ты, а то…