Андрей Ильин - Козырной стрелок Страница 65

— Почему?

— Говорят, они что-то не поделили.

— Ты знаешь его местонахождение?

— Нет. Но могу попробовать узнать.

— Погоди-ка...

Юрий Антонович вызвал начальника охраны.

— Вам знакома такая фамилия — Корольков?

— Нет.

— А кличка Папа?

— Я не совсем?..

— Ну или еще Король?

— Ах Папа! Конечно, знакома. Он один из видных криминальных авторитетов. Он контролирует...

— Вы знаете его адрес?

— Я знаю его «шестерок». И значит, могу узнать адрес.

— Тогда немедленно пошлите туда своих людей. Много людей.

— Зачем много?

— Затем, чтобы они с него глаз не спускали.

— Для этого не надо много людей. Для этого достаточно нескольких специалистов.

— Ну, значит, пошлите столько, сколько посчитаете нужным.

— Для чего организуется слежка?

— Для того, чтобы не упустить гражданина Иванова Ивана Ивановича.

— Он там должен появиться?

— Хочется надеяться.

— Зачем?

— Чтобы прикончить кого-нибудь из людей Папы.

— С какой целью?

— Это ты его спроси. Если найдешь.

— Кто он, этот Иванов?

— Киллер. Наделавший дел на Агрономической, Северной и в поселке Федоровка.

— В поселке Федоровка замочили больше десятка людей Короля.

— Иванов и замочил.

— Один?!

— Один. По крайней мере, так считает следствие.

— Я сомневаюсь...

— Прежде чем сомневаться, изучите материалы дела. И постарайтесь проверить их по своим каналам.

— Что делать, если я обнаружу гражданина Иванова?

— Если вы его обнаружите, вы его убьете.

— Но...

— Давайте без «но». Я вам плачу деньги, чтобы вы решали мои проблемы. На сегодняшний день Иванов главная моя проблема. Если вы не хотите мне помочь, вы будете уволены с сегодняшнего числа.

— Но за это...

— А вы не попадайтесь. А если попадетесь, переведите стрелки на исполнителя. Или мне вас надо учить?

— Мне понадобятся дополнительные средства.

— Для чего?

— Для оплаты работы исполнителей.

— Это понятно.

— И для съема квартир.

— Квартиры-то зачем?

— Квартир, расположенных вблизи дома Королькова...

В дверь квартиры, расположенной вблизи дома Королькова, позвонили.

— Кто это-й? — спросила бабушка.

— Из жэка это.

— Из жека-й?

— Открывайте, бабушка. Мы вам пришли кран заменить.

— Зачем кран-то? Кран-то не текеть.

— Совсем не течет?

— Совсем не текеть-то. Уж почитай три года-й.

— Ну вот. А теперь будет течь. Открывайте, бабушка. А то у нас наряд.

Бабушка открыла.

На пороге стояли двухметрового роста слесаря-сантехники. В новых, ослепительно синего цвета импортных спецовках.

— Где у вас кран, бабушка?

— Кран-то? На кухне кран-то. Слесаря прошли на кухню.

— Где?

— Да вон он-то.

Кран был завален три года не мытой посудой.

— Вот что, бабушка, — сказал главный слесарь. — Тут работы на неделю будет.

— Ой!

— Ой не ой, а только придется стену здесь и здесь долбить. И трубу новую вот отсюда сюда вести.

— Ой-ей!

— В общем, бабушка, надо будет отсюда съехать.

— Куда же я, мил человек, съеду-то?

— А это, бабушка, не беспокойтесь. Наш жэк для вас номер в гостинице «Центральная» снял.

— Ой!

— Так что вы спускайтесь. Вас там машина ждет, такая большая, черная. Она вас куда надо доставит.

— Ой, миленькие. Как же я...

— Ножками, бабушка, ножками.

— Да-к у меня тут одежда, вещи разные.

— Григорьев!

— Я!

— Собери бабушке вещи. Да смотри не раздави чего по неосторожности.

— Есть.

— Сейчас, бабушка, он вам все упакует, и вы поедете в свой номер-"люкс".

— А как же я? А чего мне?.. Хоть бы крупы-то взять. У меня пшенки два кило. И баранки. Как мне без баранок, ежели, вы говорите, «люкс». Там, поди, плитки-то нет, чтобы готовить.

— О баранках, бабушка, можете не беспокоиться. Вас в ресторане кормить будут.

— В ресторации? Меня?

— Идите, бабушка, идите. Нам кран ремонтировать пора...

Итого — еще одна квартира с видом на дом Королькова по кличке Папа. С очень удобным видом. Особенно если смотреть сквозь оптический прицел снайперской винтовки...

Глава 48

— Тогда начнем. Помаленьку, — предложил авторитет по кличке Саша Питерский.

И сел.

После того сели все. И сел Папа. Как равный среди равных. Потому что был такой же авторитет, как все прочие.

Пригласившие его на разговор.

— О чем будет толк? — спросил Папа. Как человек, ради которого собрали столь представительное толковище.

— Пусть банкует Гнутый, — высказались все. — Он заварил это дело. Ему и слово держать.

— Хорошо. Я скажу, — поднялся авторитет по кличке Гнутый. — Я скажу от себя. Но я скажу за всех!

Все согласно кивнули головами, делегируя Гнутому представительские полномочия.

— Мы пригласили тебя, Король, потому что у нас к тебе дело. У всех нас к тебе одному. Потому что это дело, которое нужно всем.

Все снова кивнули.

— О чем толк! Разве я когда-нибудь отказывал вам в том, что мог для вас сделать? Разве кто-нибудь может сказать, что я не помог ему в беде, где бы он ни находился — на свободе или у ментов за пазухой?

— Нет. Мы не можем сказать, — ответили авторитеты.

— Я всегда делал то, что мог делать и о чем меня просили, — повторил Папа.

— Но это особое дело.

— Вы все всё за меня знаете! Я не боюсь никаких дел. Если они не против нашего с вами закона.

— Наше дело за закон, — успокоил Гнутый.

— Тогда говорите.

— Нам надо завалить барина. Всем надо. Папа посмотрел по сторонам. Все снова кивнули.

— Я знаю этого барина?

— Ты знаешь этого барина. Этого барина знают все. Он сидит на городе. В Большом доме. В большом кабинете.

— В самом большом кабинете?

— Нет. В том, что поменьше. Но он все равно барин.

— Зачем вы его хотите валить?

— Он сделал много зла. Нам всем. Он давит наших братанов. Он открыл зеленый семафор чеченам. Чеченам не нужен мир. Чечены хотят войну. Мы не хотим войну. И не хотим чеченов. Нам надо убрать барина.

— Он высоко сидит.

— Он очень высоко сидит. Он так высоко сидит, что нам до него не достать.

— Но если не можете достать вы, как достану я?

— Ты можешь достать. Мы знаем. И потому просим тебя. Все.

— Я никогда не отказывал вам в просьбах. Вы знаете. Но я не отказывал в просьбах, которые мог сделать. Эту просьбу я не могу сделать.

— Можешь.

— Как?

— Мы знаем, что у тебя есть мочила. Который может достать высоко. Так высоко, как сидит Хозяин. Потому что он клевый мочила!

— У меня нет мочилы.

— Мы знаем, есть! Мы знаем за мочилу через твоих людей.

— Этот мочила не мой мочила. Этот мочила мочил меня.

— Мы знаем за мочиловку. Но мы знаем, что ты подбивал к нему клинья.

— Я подбивал к нему клинья, но он не мой. Он не согласится.

— Согласится, если ты попросишь. Ты попросишь?

— Я могу попросить, но я уверен в ответе.

— А ты попросишь очень хорошо. И тогда он тебе не откажет.

— Вы что, наезжаете на меня?

— О чем ты? Ты же знаешь наши законы. Мы равны перед тобой. А ты перед нами. Мы не можем наезжать на равного нам. Мы только просим. И уверены, что ты не откажешь. Потому что свалить барина — это сделать хорошо всем. Барин продался чеченам. Чечены хотят войну. Война не нужна никому.

— За такого барина пойдет большой шухер. За такого барина менты сделают облаву.

— Тебе не надо бояться за облаву. За облаву пусть боится мочила.

— Я могу подумать?

— Ты можешь подумать. Но только здесь.

«Подумать здесь» означало многое. Означало, что в случае отказа Папу могли сделать кудлатым. И могли осудить. Не выходя из этого помещения. Слишком многие авторитеты имели на него виды, чтобы теперь не использовать его отказ против него. Отказ от общей просьбы — это почти приговор.

Папу очень ловко загнали в угол, заманив на сходку. Собранную персонально для него. Если он скажет нет — его кончат. Если выполнит требование — они его руками уберут барина, за которого он получит вышку. Потому что за барина мотают больше чем за мента. В любом случае они сорвут банк.

Папа внимательно осмотрел присутствующих авторитетов.

Знать бы, кто из них обижник, затеявший дело, а кто просто зритель. Обязательно знать! Чтобы поквитаться, когда представится возможность. А пока...

— Хорошо. Я скажу мочиле за барина. Потому что ваша просьба для меня закон. И кончим на этом.