Валентина Андреева - Круиз по лишним проблемам Страница 8

– Ну Тоник! – возмущенно всплеснула руками Наташка. – Взахлеб болтала о своей хижине, но про озеро даже не заикнулась! Вернее, только заикнулась, есть, мол, где освежиться. Я думала, это она про летний душ. Из лейки. Представляешь, как замечательно здесь жить? На пенсии. Подожди, не представляй. Давай сначала до Джин-Тоника доберемся. Там и обсудим ее светлое будущее.

Солнечные блики от воды слепили глаза, и Наташка, время от времени поглядывавшая на водную гладь, нацепила темные очки, но вскоре с раздражением их сняла. Озеро постепенно отгородилось от дороги значительным количеством деревьев и кустов. А вскоре на небольшом пригорке показались и первые дома. На заднем плане темнела полоса леса.

То, что дома утопали в зелени садов, являлось бесспорным, вот только вид у большинства был нежилой, да и сады казались слишком запущенными. Издалека они смотрелись лучше, чем вблизи. Слух не улавливал знакомого стука молотков, визга пил, дрелей и прочих звуков начавшегося возрождения деревни. Судя по тишине, возрождение здесь шло отнюдь не активно.

Фазенду Джин-Тоника мы нечаянно проехали. Слишком усердно отсчитывали третий дом с края. Развалюхи и сараюшки в счет не шли. А тут еще белый свет сошелся клином на красивом недостроенном коттедже с отделанным крупной речной галькой фундаментом. Мы почему-то решили, что нам туда. Уж очень он нам понравился.

Побегав по совершенно безлюдному участку, успели только отметить преимущество строительства в глуши – некому воровать приобретенные стройматериалы. Но наша появившаяся на дороге дачница мигом оборвала умные мысли своими заверениями, что ее участок ничуть не хуже этого, Потаповского, тем более что он недавно сел за воровство на длительный срок, а потому в гости никого не приглашал – негде принять. В отличие от нее, Антонины, которая заждалась нас с утра. В голосе Тоника явно слышалась нервозность. Со всей очевидностью, наша девушка отличалась ревностью, она не допускала мысли о превосходстве соседних земельных наделов.

Джин-Тоник обитала в бытовке, собственными стараниями превращенной в райский уголок. Проведя в унаследованном доме, до того как пустила его на слом, ревизию остатков мебельной рухляди, кое-что выбрала и с помощью техники декупажа подарила ей вторую жизнь. Стены бытовки украшали полки и полочки (не иначе как останки старинного шкафчика), на которых красовались неузнаваемые, потому что эффектно задекупажированные, банки из-под кофе, необычной формы бутылки и, как мы с Наташкой подозревали, старые, но совершенно новые тарелки, на которых в зеленом разнотравье пышно «цвели» салфеточные маки. Следующим этапом хозяйственной деятельности Тоник намечала разобрать старые шмотки и освоить лоскутную технику.

Дома, как такового, вообще не было. Хотя хозяйка расписывала его нам во всех красках. Зато имелся фундамент, на котором ему надлежало обрести материальность. Деньги, вырученные от продажи квартиры покойной матери, позволяли это сделать, тем более что цены на квартиры в центре столицы были сумасшедшие. Тоник о продаже не жалела, ее вполне устраивала собственная малогабаритная «двушка», кроме того, в запасе имелись завещанные ей комната тети и квартира отца. Дочь очень беспокоилась за его здоровье но, кажется, зря. Георгий Матвеевич, похоже, собирался жить вечно. В свои шестьдесят восемь лет запросто скручивался в бараний рог, играл в футбол и, неусыпно веря в реинкарнацию, не засорял родники души грешными мыслями. Именно чистота помыслов и постоянное стремление к совершенству, как пояснила Тоник, в свое время заставили его отказаться от семейной жизни и заняться исключительно самосовершенствованием. Мама Тоника считала его безответственным негодяем и дураком. Растить девочку на одну ее зарплату было тяжело и, не стремясь к совершенству, Екатерина Семеновна, в отличие от мужа, позволяла своим грешным мыслям разгуляться по полной программе, воплощая их в оскорбительные для него слова. Женщину откровенно беспокоили планы Георгия Матвеевича реинкарнироваться в новой ипостаси. Перед своей кончиной она всерьез беспокоилась, что одержимый супруг, и вправду, возродится в каком-нибудь младенце, а следом исхитрится сесть на шею собственной дочери, появившись в ее семье естественным путем, и таким образом окончательно испортит ей жизнь. Именно поэтому настаивала на скорейшем замужестве Антонины и появлении внуков. Хотела, чтобы это произошло еще при жизни Георгия Матвеевича и, разумеется, под ее материнским контролем.

Тоник без особой охоты выскочила замуж за человека, прошедшего строгий экзамен у Екатерины Семеновны и ее сестры. Главным критерием был полный и безоговорочный атеизм. От кандидата требовалось воспринимать любое из религиозных учений как полную ахинею. И такой человек нашелся. Обеих женщин больше всего устроила его профессия, он был психиатр. Побаивались одного – вдруг не сойдутся характерами, но через полгода стало ясно – супруги отлично ладят.

Через год семейной жизни Сергей Юрьевич Кулагин стал регулярно навещать тестя в его двухкомнатной квартире, подкармливая фруктами и орехами, а спустя очень короткое время отправился в командировку на две недели. То ли на Север, то ли в Индию, то ли еще куда, где, по всей вероятности, нашел себе очередного духовного наставника. Или наставницу. Назад не вернулся и через месяц. Как говорила покойная тетя, «окончательно слетел с катушек и заделался кришнаитом». Тлетворное влияние тестя. Кажется, до этого «окончательного» момента он успел подарить квартиру жене. Зачем ему в знойной Индии московская квартира?

Тоник держалась независимо и делала вид, что ее вполне устроивает такой вариант – с одной стороны она замужем, с другой – совершенно свободна. Являясь талантливым архитектором, была нарасхват, могла позволить себе не стесняться в средствах. Слезную просьбу матери развестись с Сергеем и зарегистрировать брак с «достойным человеком» – оборотистым владельцем десяти торговых точек на оптовых рынках, категорически отвергла: она не может так подло поступить по отношению к бессребренику Кулагину. А вдруг его помешательство носит временный характер? Или того хуже – Сергей Юрьевич сбрендил исключительно ради науки и хочет на практике опровергнуть постулат о том, что если человек дурак, то это не смертельно. Все лечится. В том числе и сумасшествие. Надо только найти подходящие средства и методы. Слишком мало времени прошло со дня его бегства.

Екатерина Семеновна не пережила крушения своих надежд. Проклиная «духовного развратника» Георгия Матвеевича, скоропостижно скончалась от сердечного приступа по дороге на партийное собрание единомышленников. Маршрутка, в которой они с сестрой ехали, врезалась в поливальную машину. Несмотря на отсутствие жертв, испуг был слишком велик. Одинокая сестра-близняшка пережила ее не надолго, всего на полтора дня. Не умела жить без Катеньки.

Смерть дорогих людей, жуткое дополнение к свалившемуся на нее несчастному замужеству, выбила Тоника из привычной жизненной колеи. Буквально в одночасье стало понятно, что в этом огромном густонаселенном мире она совсем одинока. И это было страшно. В какой-то момент Тоник всерьез разозлилась на отца. Мог бы отвлечься от своих нескончаемых медитаций и помочь с похоронами. Впрочем, соратники матери и тетки быстро организовали их за счет средств партии.

Из речей однопартийцев на траурном митинге можно было сделать только один вывод – родные Тонику люди безвременно погибли в борьбе за правое дело. После этих выступлений у нее создалось впечатление, что ее потеря несравненно меньше, чем потеря партии. Тоника долго искали в толпе и великодушно позволили проститься с родными. В этот ужасный момент ее трясло и колотило.

Впервые столкнувшись с трагической стороной жизни, Тоник никак не могла поверить, что это произошло именно с ней. Спустя полтора месяца после смерти матери и тетки она все еще была сама не своя. Засыпала только со снотворным, спала лишь до трех часов ночи, а ведь Наталья раздобыла для нее сильнейший препарат. Просыпалась от кошмарных сновидений и при этом уверяла, что покойницы являлись к ней наяву, с удобством располагались в креслах и начинали учить жить. Тетка немного успокоилась, после того как племянница занялась сбором документов, необходимых для получения свидетельства о праве на наследование комнаты и дачи. Мать продолжала постоянно ругать ее за депрессию, настаивала на замужестве: собственник десяти торговых точек на оптовых рынках по-прежнему был свободен. Грозила, что если дочь не согласится найти себе опору в жизни, она будет вынуждена постоянно опекать ее и с того света. Тоник начинала понимать, что постепенно сходит с ума.

Наталья запретила ей постоянно принимать снотворное, тогда Тоник зачастила в церковь. Несмотря на то что покойницы при жизни верили только в правое дело партии, категорически отрицая существование Бога, молитвы и поминания помогли. Всевышний давным-давно взял все грехи заблудшего человечества на себя, нам остается хотя бы время от времени в них каяться. Ночные кошмары почти прекратились. Мать только изредка навещала дочь во сне, молчаливо призывая ее к бдительности и осторожности перед каким-нибудь неприятным событием. В последний раз это было дней десять назад, когда Тоник неожиданно для самой себя отказалась от встречи с заказчиком, на которой он рьяно настаивал. В этот же день заказчик вместе с помощником взлетели на воздух по дороге в свой загородный дом. Вместе с ними должна была ехать Антонина…