Грегори МакДональд - Флетч Страница 8

— И никаких романов на стороне?

— Насколько известно Кармичелу, нет. Между нами говоря, только кретин будет волочиться за юбками в его положении. Как знать, что скажет папа Коллинз, если Стэнуика вышвырнут из супружеской постели.

— У Стэнуика есть свои деньги?

— Нет, практически нет. Свои сбережения он вкладывает в ценные бумаги через Кармичела, но накопил он не больше ста тысяч.

— Сущие пустяки.

— Дом на Бермэн-стрит покупал не он, а Джоан Коллинз, хотя владельцами указаны они оба. Кармичел считает, что дом стоит примерно миллион долларов. Стэнуик, однако, оплачивает из своего жалованья содержание дома, слуг и прочие семейные расходы. Вероятно, в этом повинна мужская гордость. Поэтому его сбережения не так уж велики. Содержание такой семьи обходится недешево. Между прочим, их дом на Бермэн-стрит соседствует с поместьем Коллинзов, другой стороной выходящим, ты только представь себе, на Коллинз-авеню.

— У него нет где-нибудь другого дома?

— Нет, но его тестю принадлежат дома в Палм-Спрингс, Аспене и Антибе. Молодые пользуются ими, когда захотят.

— У Стэнуика собственный самолет?

— Нет. Зато «Коллинз Авиейшн» располагает тремя реактивными лайнерами «Лир» с пилотами. Стэнуик, если ему нужно, летает на них сам. Кроме того, он летает, чтобы сохранить форму и подтвердить звание в резерве ВВС. И поднимает в воздух экспериментальные самолеты по всей стране, вроде бы для того, чтобы испытать оборудование, поставляемое «Коллинз».

У Стэнуика есть и акции «Коллинз Авиейшн». Поэтому, если сложить все вместе, он, возможно, окажется миллионером, хотя и на бумаге. Добыть миллион долларов наличными он не сможет, не вызвав неудовольствия многих людей.

О, чуть не забыл. Стэнуик и его жена недавно обратили в деньги принадлежащие ей акции на сумму в три миллиона долларов.

— Обратили в деньги?

— В наличные. Кармичел говорит, что они собираются купить ранчо в Неваде. Он думает, что они хотят выбраться из-под каблука папы Коллинза и начать собственное дело.

— Это идея Стэнуика?

— У Кармичела создалось впечатление, что предложение исходило от Джоан. По крайней мере, лошадей любит она. Со временем теннис и яхты могут надоесть, знаешь ли.

— Я не знаю. Почему наличные?

— Ранчо стоит около пятнадцати миллионов долларов.

— Я не могу привыкнуть к таким цифрам.

— Инфляция, мой мальчик.

— Как может ферма стоить пятнадцать миллионов долларов?

— Фермы могут стоить гораздо дороже.

— Кармичел ничего не говорил о здоровье Стэнуика?

— Нет. Кроме того, что отлично играет в сквош. Для этой игры необходима отменная физическая форма. Как-то раз я попробовал сам. Меня хватило на двадцать минут. Нет, я предпочитаю гольф. А что, Стэнуик болен?

— Это важно?

— Конечно. Я упоминал о кризисе управления «Коллинз Авиейшн». Сейчас вся тяжесть лежит на Стэнуике. Старик Коллинз может вернуться к работе, но он не такой хороший бизнесмен, как Алан. Он — изобретатель, которому немного везло. Руководить «Коллинз Авиейшн» должен профессионал. Папа Джон для этого не годится.

— Курс акций упадет, если пройдет слух, что Стэнуик неизлечимо болен?

— Несомненно. Корпорации будет нанесен серьезный урон. Многие начнут искать себе новое место работы. Все смешается и придет в норму не раньше чем через четыре-пять лет.

— Понятно. Поэтому его болезнь, я имею в виду смертельную болезнь, держали бы в глубокой тайне?

— Абсолютно верно. Он болен?

— Откуда мне знать?

— О, я забыл. Тебя интересуют страховки. Хорошо, юный Флетчер, я сказал тебе все, что знал об Алане Стэнуике. Видишь сам, не такой уж мы безденежный штат, как ты пишешь. Денег у нас предостаточно.

— Я понял.

— Стэнуик — умный, знающий парень, к тому же женившийся на дочери босса. Ясно? А теперь, с твоего дозволения, я хочу заняться своими делами.

— Спасибо за помощь.

— Я лишь пытался предотвратить появление еще одной дерьмовой статьи. Ради этого можно идти на жертвы.

Глава 7

Флетч сидел у стола толстушки в широкополой шляпе, миссис Амелии Шэрклифф, редактора светской хроники. О мистере Шэрклиффе в редакции никто никогда не слышал. Миссис Амелия выбивала на пишущей машинке фамилии присутствовавших на самом последнем званом обеде и решивших связать себя узами Гименея.

Наконец она соблаговолила заметить стошестидесятифунтовый объект, примостившийся у ее стола.

— О, Флетч! Ты просто красавец. Ты всегда выглядишь, как того требует мода. Вылинявшие джинсы и тенниска. Даже без ботинок. Обувному институту не понравятся мои слова, и я, естественно, не собираюсь этого печатать, но общий стиль требует именно босых ног. Да, дорогой. Именно так!

— Вы, конечно, шутите.

— Дорогой, отнюдь.

— Скажите об этом Кларе Сноу.

— Клара Сноу. Да что она понимает. Раньше она занималась кулинарными рецептами. И, между нами, дорогой, не слишком в них преуспела. Ты не пытался приготовить одно из ее «рекомендованных блюд»?

— Как-то не приходилось.

— Ужасно, просто ужасно. Нелепая смесь цветов. Однажды мы рискнули, я и мои друзья, ради забавы. Кончилось это тем, что на одной тарелке оказались желтый голландский соус, морковка и фиолетовые баклажаны. Такое вульгарное сочетание, что нам не оставалось ничего другого, как отвернуться. Мы ели с закрытыми глазами. О вкусе я и не вспоминаю. По-моему, ее колонка могла иметь успех лишь у слепых полярных медведей.

— Видите ли, теперь она — мой редактор.

— Да, я знаю, бедняжка. Если бы она не спала с Френком, ее давно бы выгнали. К сожалению, у Френка тоже отвратительный вкус. Розовые рубашки и алые помочи. Ты когда-нибудь видел его жену?

— Нет.

— Аляповато одетая старая карга. Напоминает мне эскимоса, объевшегося тушеным горохом.

— Вы когда-нибудь говорили ей об этом?

— О нет, дорогой, у меня и в мыслях этого нет. Я не могу оказаться в постели Френка из-за небольшого роста и избыточного веса, но это не значит, что я имею право оскорблять его жену. Не мое это дело. Честно говоря, дорогой, Френк для меня столь же привлекателен, что и похмелье. Мне нравятся такие, как ты, стройные, загорелые, модные.

— Меня ужасает сама мысль о том, что вы находите меня модным.

— Но это так, дорогой, честное слово.

— Ну, я в этом не уверен.

— Тебе надо почаще встречаться с Амелией Шэрклифф. Присмотрись к простоте своей одежды. Какие чистые линии. Джинсы и тенниска. Белое и синее. Трудно представить более благородное сочетание. И ты ходишь босиком даже в редакции. И можешь чувствовать пульс всего города. А одет ты так, словно собрался на сеновал. Очаровательно. Да, то, что нужно.

— Я потрясен.

— Кто тебя стрижет?

— Никто.

— Как это, никто?

— Когда волосы отрастают, я сам отрезаю лишнее.

— Бесподобно. Ты просто душка.

Амелия Шэрклифф была в синем костюме и белой блузке. Корсета она не носила. От многочисленных ленчей и коктейлей у нее появился круглый животик. Крашенные хной волосы гармонировали с румянами на щеках.

— Ладно, Флетч, я понимаю, что ты пришел не только для того, чтобы я восхищалась тобой. Для этого ты можешь найти кого-то еще. Кто тебя интересует?

— Алан Стэнуик.

— Джоан и Алан Стэнуик. Удивительная пара. Они прекрасны, умны, здоровы и богаты. Но, честно говоря, они не принимают участия в общественной жизни. Впрочем, он женился на ней ради «Коллинз Авиейшн».

— Вы так считаете?

— Ну, полагаю, кто-то должен был жениться на ней. А она даже привлекательна, если кому-то нравятся типичные американские блондинки с длинными ногами.

— Лично мне нравятся.

— Я в этом не сомневаюсь. Когда-то я была одной из них. Не очень длинноногой, разумеется, но более женственной. А Джоан Коллинз просто зануда. Да, она увлекается классической музыкой, раз в год устраивает банкет в Рэкетс-клаб, чтобы собрать деньги на обучение виолончелистов или на что-то еще, но не более. Они словно не умеют наслаждаться жизнью. Они приходят на обеды и коктейли, но никогда не заговорят первыми, пока ты к ним не обратишься. Будто отбывают ненужную, но необходимую повинность.

— Но должны же они развлекаться.

— Нет, честно говоря, я думаю, что они слишком заняты. Возможно, они чересчур серьезно воспринимают свое положение в обществе. Я знаю, что он обожает летать. Но во всем остальном, теннисе или гонках под парусом, он ведет себя так, будто кто-то заставляет его.

— Быть может, на него давят деньги?

— Джон Коллинз, ее отец, очень интересный человек. Умница, красавец. Мне всегда казалось, что я немного влюблена в него. Разумеется, мы с ним принадлежим к одному поколению. Он один из тех, кому удается находить удовольствие в любом деле. К сожалению, его жена любит выпить. А потом начинает буянить. С каждым годом ее все реже выпускают из дому. Поэтому Джону так дорога его дочь. Они появляются вместе на всех торжествах, Джоан и ее отец, а Алан Стэнуик, тот поглощен работой. Иногда он приходит под самый конец. Джоан попала в трудное положение между отцом и мужем. Возможно, поэтому ей так редко удается повеселиться.