Ирина Хрусталева - Чумовая ночь под Рождество Страница 8

— Так вот, значит, кто на мое законное место свою машину поставил? — сердито проворчала Наталья, продолжая сверлить взглядом молодого человека. — Мало того, что чуть аварию на дороге не устроил, так он еще и нагло узурпировал мое место. Ну погоди у меня, красавчик, я тебе сейчас покажу, как на чужое покушаться!

— Наташ, перестань, — остановила ее Маргарита, когда та уже собиралась ринуться в бой. — Сейчас не совсем подходящее время для выяснения отношений.

— Ты так думаешь?

— Уверена!

— Ладно, я с ним потом разберусь где-нибудь в темном углу, — проворчала Наталья, не отрывая взгляда от парня. — Надо же, какой беспардонный тип, даже не поинтересовался, чье это место, взял и поставил свою тачку.

— Успокойся, мы же на собрании, — напомнила Маргарита.

— Назарова, раз уж ты подала эту замечательную идею с «Вечерами на хуторе», тебе и воплощать ее в жизнь, — произнес Иван Иванович, лукаво улыбаясь.

— Мне? — откровенно растерялась та. — Почему именно мне-то?

— А кому же еще?

— Ну, я не знаю, — пожала Рита плечами. — Разве, кроме меня, никого нет, кто бы мог...

— Я тоже не знаю, — развел руками Бобриков. — Предложение ведь твое?

— Мое!

— Вот и дерзай — молодым везде у нас дорога.

— И что я должна делать?

— Как «что»? Придумай сценарий, распредели роли — и ко мне на согласование.

— Чур, я буду чертом! — выкрикнул Вячеслав, соорудив у себя на голове рожки из двух салфеток. Он скорчил уморительную гримасу, высунув язык, что вызвало веселый смех присутствующих.

— А я надену костюм Оксаны, — нежным голосом произнесла Людочка. — Думаю, мне будет к лицу украинский наряд, и моя коса очень к нему подходит, — тряхнула она своей действительно замечательной русой косой, достающей до пояса.

— Ну, тогда мне придется стать Вакулой, — улыбнулся второй администратор, Виктор, бросив влюбленный взгляд на Людочку. Та поймала его, и ее щеки моментально вспыхнули ярким румянцем. Девушка начала нервно расплетать и снова заплетать кончик косы, потупив глаза. Все понимающе заулыбались, потому что знали — у этой парочки серьезный роман, и дело уже идет к свадьбе.

— Риточка, я вижу, мы с тобой договорились? — спросил Бобриков. — Ты придумаешь сценарий?

— А что его придумывать? Он уже давно Николаем Васильевичем придуман, — пожала та плечами.

— Кто такой? Почему не знаю? — засуетился Бобриков. — Убей бог мою душу, но в нашем коллективе вроде нет такого или я что-то путаю?

— Вообще-то, я Гоголя имела в виду, — фыркнула Маргарита. — Это его Николаем Васильевичем звали.

— Ах вот оно что! Про Гоголя, значит? А чем, собственно, мы хуже него? Я ведь прав, Риточка? — ехидно поинтересовался Бобриков.

— Где уж нам уж выйти замуж? — сморщила носик она.

— А давай без иронии, — прищурился Иван Иванович. — Ты прекрасно понимаешь, что наш сценарий должен соответствовать духу времени, и в то же время... в общем, думай, Назарова, соображай, буду с нетерпением ждать твоих предложений. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

— Тьфу, и кто меня только за язык дернул? — плюнула Рита. — Не было печали, так вот тебе, получай. Мало у меня своих проблем?

— Ничего, ты у нас девушка сообразительная, справишься, а я в свою очередь подумаю о размере твоей дополнительной премии.

— Премия — это, конечно, хорошо, только я боюсь, что не справлюсь, — пожала плечами Маргарита. — Вдруг подведу?

— А вот если подведешь, ты у меня вообще никакой премии не получишь, не то что дополнительной, убей бог мою душу, — посулил Бобрик.

— Спасибо, порадовали, — недовольно проворчала Рита. — И кто меня за язык тянул? — снова повторила она.

— Назвался груздем, полезай в кузов, — захохотала Наталья. — Инициатива наказуема, это давно проверенный факт. Поздравляю, подруга, с новым статусом: госпожа Назарова — сценарист.

— Очень-то не веселись, будешь мне помогать, — ехидно усмехнулась та. — И не вздумай отказываться, иначе я серьезно обижусь, — тут же предупредила она, увидев удивленное лицо Натальи.

— А сейчас, друзья мои, я хочу сообщить вам еще одну замечательную новость, — загадочно улыбнулся Бобриков. — Неделю до праздников, и ту, что здесь будет отдыхать уважаемый советник мэра с супругой, весь коллектив в полном составе будет работать без выходных, отгулов и отпусков.

— Ничего себе новость! — ахнула Маргарита.

— Вот это да! — вторили ей несколько голосов, и все наперебой стали возмущаться. — Безобразие... Мы что, не люди?

— У кого-то, значит, праздник, а у нас работа, так, что ли?

— А я обещала ребенку, что все каникулы буду с ним ездить на елки.

— А я в прошлом году на Рождество работала.

— А у меня мама больна.

— А у меня жена в положении, может родить с минуты на минуту.

— Это нарушение трудового соглашения, между прочим, мы так не договаривались, господин директор.

— Стоп, стоп, друзья мои! Давайте без паники! — выкрикнул Иван Иванович, перебив одновременно галдевших сотрудников. — Вы все люди взрослые, грамотные и прекрасно знаете, что в любом договоре учитываются форс-мажорные обстоятельства. Приезд сюда советника мэра и является для нас тем самым форс-мажором. И еще, вы должны понимать, что от того, как мы справимся с поставленной задачей, зависит дальнейшая судьба «Родника», а значит, и наше с вами материальное благополучие. Надеюсь, вы все согласитесь со мной? Я же, в свою очередь, постараюсь компенсировать эти вынужденные обстоятельства. По мере своих возможностей, естественно.

— И как же будет выглядеть компенсация? — с любопытством спросил Вячеслав.

— Все ваши переработанные часы будут оплачены по двойному тарифу, плюс премиальные по итогам года.

— Эй-эй, Иван Иваныч, а вы не слишком ли размахнулись, обещая двойной тариф? — от всей бумажной души возмутилась главный бухгалтер, но Бобриков, не обращая на нее внимания, продолжал щедро раздавать «новогодние подарки». — Сразу же по окончании праздничных дней я дам вам по два дополнительных отгула... по очереди, естественно. Ну, и как обычно, особые премии тем, кто получает статус — лучший работник года, — подробно объяснил Иван Иванович, чем сразу же потушил разгоревшийся пожар негодования.

— Но я правда не могу работать на Рождество. Я еду к родителям, у меня уже и билет забронирован... — начала возражать Маргарита, но Бобриков ее уже не слушал.

— Вот и отлично! Вот и договорились! Собрание считаю закрытым, можете расходиться по рабочим местам и приступать к своим обязанностям. Риточка, душа моя, не забудь, пожалуйста, что в ближайшие три дня я жду тебя в своем кабинете с готовым материалом, — напомнил он и торопливым колобком покинул зал ресторана.

— Вот черт, ну и влипла! — вознегодовала Рита, нервно комкая салфетку, которую схватила со стола. — А ты говорила, что бомба в одно место дважды не падает, — проворчала она, повернувшись к Наталье.

— А что сразу я-то? — развела та руками. — Кто же мог предположить, что у этого советника мэра с головой не все в порядке? Нашел где Рождество встречать!

— Кто меня за язык дернул ляпнуть про эти «Вечера на хуторе»? — в который раз повторила Маргарита. — И что мне теперь говорить родителям? Опять сказаться больной?

— А что, это неплохая идея, между прочим, — оживилась Наташа. — Ты им позвони и скажи, что неважно себя чувствуешь, но ужас как хочешь их видеть. Пусть они к тебе приедут, раз у тебя такой возможности нет. Мои вон на мой день рождения приезжали, им очень понравилось. А твои и вовсе в Москве столько лет прожили, когда твой отец здесь служил, им должно быть интересно.

— Точно, наверное, я так и сделаю, ты, Натка, совершенно права, — согласилась с ней Маргарита. — Пусть родители наконец-то у меня погостят, заодно и Москву им покажу, чтобы увидели, как она изменилась. Ведь они последний раз здесь были пятнадцать лет назад, когда папину часть расформировали и нам пришлось уехать в Одессу. Самый разгар перестройки был, знаменитые девяностые.

— Это было давно и «неправда» — засмеялась Наталья. — Хорошо, что ты додумалась вернуться в столицу после окончания школы и меня за собой притащила. А то сидели бы сейчас с тобой в Одессе-маме, как две клуши, и жизнь летела бы мимо нас со страшным свистом — вжик, вжик, вжик, уноси готовенького. А здесь красота и все тридцать три удовольствия. Жизнь бьет ключом, причем не всегда по голове, и это уже хорошо. Правда, немного в старых девах мы с тобой засиделись, а это непорядок, — тяжело вздохнула она.

— Я себя старой девой не считаю, — дернула плечиком Маргарита. — В наше время женщина сначала карьеру делает, а уж потом о замужестве думает. Нам с тобой пока что по двадцать э-э-э... с хвостиком, и все еще впереди.

— Этот хвостик уже давно превратился в хвостище, — фыркнула Наталья. — И очень скоро отвалится, между прочим. И тогда, как ни крути, а — «мои года, мое богатство», неумолимо высветятся на лбу крупным шрифтом.