Людмила Милевская - Дурдом на выезде Страница 8

Однако, как Александра ни хорохорилась, обиды дня погрузили ее в юдоль скорби-печали. Она хоронила счастливые времена. Перед глазами стояли губы Игоря, его щеки, руки (и кое-что поинтимней), а в голове созревал иезуитский вопрос: «Неужели он всем этим своим добром к телу Стерляди прикасается?»

В общем, тягот полета за горькими мыслями об измене Ася совсем не заметила — почти четыре часа пронеслись, словно минута. Из Шереметьево в Хитроу самолет прибыл точно по расписанию. Александра легко миновала таможенный и пограничный контроль и получила свободу: иди куда хочешь.

«Только вот куда мне теперь идти?» — подумала Ася, растерянно замирая.

Остановившись посередине зала, она бестолково завертела головой, соображая в каком направлении выход. Приятный мужской голос прозвучал в ухе, будто гром небесный, и ужасно ее напугал, хоть ничего плохого не сообщил.

— Здравствуйте, Александра Ивановна, — услышала Ася на ломаном русском.

Оглянулась и обмерла: улыбаясь, словно старой подруге, к ней с объятиями спешил одетый с иголочки джентльмен, усатый, седовласый, белозубый, бодрый, свежий, пахучий.

От него так и веяло оптимизмом — чего у Аси в данный момент был большой дефицит.

Глава 6

От незнакомца веяло оптимизмом — чего у Аси в данный момент был большой дефицит.

— С приездом, Александра Ивановна, рад вас видеть, — красивым густым баритоном сообщил джентльмен и… полез целоваться.

Ася позволила тискать себя, но ответить ничем не могла. Она лишь ошеломленно молчала, судорожно соображая как надлежит ей себя вести в этой патовой ситуации. А действо не стояло на месте — перед Александрой возник молодой джентльмен: конопатый и рыжеволосый.

— Майкл Стоун — новый ваш переводчик, — представил его седовласый и отошел, давая Асе возможность обменяться с рыжим приветствиями.

— Свидетельствую свое почтение, госпожа Ушакова, — церемонно поклонился Майкл, с мужским любопытством поглядывая на Александру.

«Вот с этим мужу и изменю», — подумала она (весьма, кстати, храбро), но развить в нечто конкретное «полезную» мысль не успела: седовласый ее перебил.

Дружески похлопывая Майкла Стоуна по плечу, он радостно сообщил:

— Александра Ивановна, доверяю вас опеке этого бравого парня, а сам, извините уж, на английский перехожу. Не хочу терзать ваш утонченный слух ужасным произношением.

Схватив Асю под руку, он радостно увлек ее за собой. По ходу он энергично рассказывал ей нечто веселое, поглядывая на Майкла, но не оставляя паузы на перевод. На середине речи Стоун не выдержал и остановил его словесный поток, обращаясь к своей подопечной:

— Александра Ивановна, сэр Генри…

— Сыр Генри? — удивилась она.

— Да, сэр Генри вам сообщает, что розовый куст, который вы посадили в его саду, взорвался буйством цветов. Сэр Генри с удовольствием насчитал в один раз двадцать цветков и шестнадцать бутонов.

Переводчик толком не успел и фразы закончить, как седовласый радостно (Ася уже поняла, что этот человек все делает радостно) продолжил и так припустил, что Майкл вынужден был, останавливая его, неоднократно грубо хватать за рукав.

— А теперь сэр Генри спрашивает, — торопливо перевел Стоун, — как поживает ваш куст, тот, который он вам подарил? Сэра Генри особенно интересует оттенок цветов. К чему больше он изменился под воздействием русской почвы, к оранжевому или к розовому? А может быть остался коричневато-желтым, как в саду сэра Генри?

Отвечать на такой вопрос Ася совсем не была готова, а потому растерянно брякнула:

— Простите, а разве мы с этим сыром знакомы?

— С сэром, госпожа Ушакова, с сэром, — мягко поправил ее переводчик.

— Да, с сэром, — промямлила Ася.

И ужаснулась: «Что я наделала? Я же разоблачила себя, чертова домохозяйка! Кто эта Стерлядь? Чем занимается? Зачем прикатила в Лондон? Ишь как ее встречают. Представился случай о любовнице мужа все разузнать, а я прокололась как последняя дура. Будь я умней, подыграла бы этому Сыру, он бы и думал, что я Стерлядь его образованная. А мне был бы шанс ее опозорить и опорочить. Разве не сам Господь посылает мне случай Стерляди отомстить?»

Между тем, переводчик, удивленно тараща глаза, воскликнул:

— Александра Ивановна, это же Генри Бредфорд четвертый, баронет.

Ася как бы начала прозревать.

— Ах да, Генри Бредфорд, кажется, припоминаю, — задумчиво пролепетала она.

Стоун фыркнул:

— Еще бы, припоминаете! Генри Бредфорд старый ваш друг. Вы и сэр Генри связаны нежной любовью.

— Даже так?! — поразилась Ася.

Она совсем другими глазами посмотрела на седовласого, рассчитывая уже на него, а не на Стоуна, в своих мстительных планах. Вот с кем изменит она Игорьку! Ха! Сыр и Стерлядь связаны нежной любовью! Ну надо же! Как это трогательно!

«Наконец-то моя очередь наступила водрузить на голову Стерляди оленьи рога! — торжествовала мысленно Ася. — Отобью у Стерляди Сыра!»

Однако, переводчик ее осадил.

— Я не понимаю, что значит ваш возглас? — спросил он изумленно. — Что вы имели в виду, восклицая «даже так»? Вы с вашим мужем неоднократно бывали гостями в доме Бредфордов. Вы дружите семьями.

Ася вскрикнула:

— Семьями?! С мужем?!

Она не упала лишь потому, что старый друг, этот радостный Сыр, крепко держал ее под руку.

«Ах, мерзавец, — мысленно возмутилась она, имея в виду супруга. — Он свою Стерлядь мной представлял. Возил ее к баронетам, а меня заставлял торчать у плиты. Пока я драила его унитаз, Стерлядь у Генри розы сажала!»

— Где это было? — строго спросила она у переводчика, опасно зверея.

Тот растерялся:

— Было что?

— Где эта Стерлядь сажала розы?

Стоун окончательно отупел.

— Стерлядь? Какая стерлядь? — оторопело спросил он сначала по-русски, а потом по-английски, ища помощи у баронета.

Тот величественно пояснил:

— Стерлядь, это русская рыба. В клубе «Пинг-понг» отличнейше ее подают в орехово-уксусном соусе. Хотя, я сторонник раздельной еды. Мясо так мясо, трава так трава. Все должно быть здоровым и натуральным, — заключил он и приказал: — Майкл, это немедленно переведи.

Майкл перевел Асе про стерлядь, соус и здоровую пищу, а следом спросил:

— Александра Ивановна, а вы что имели ввиду?

— Я имела ввиду дом в котором сажала розы. Где он находится?

— Там же, где он и был: на прежнем месте в Южном Кенсингтоне, — сказал переводчик, думая что до полного знания русского ему еще далеко.

«Надо же, стерлядь», — крутилось в голове Майкла Стоуна. Он впервые такое слыхал.

Однако от внимания сэра Генри не скрылось, что его не узнали. Не то, чтобы джентльмен унизился до обид, но взволновался уж точно по поводу здоровья своей горячо любимой подруги.

На этот раз Александра не сплоховала — отличную байку сплела, чем повергла старого друга в ужас и суету.

— Знаете ли, у меня появились проблемы с памятью, — весьма артистично закатывая глаза, призналась она и, поочередно хватаясь за представляемые полушария, пояснила: — Тут помню, а тут уже нет. А потом наоборот: тут не помню совсем, а вот тут до мельчайших подробностей. Порой, даже то, чего не бывало.

Сэр Генри остановился, как вкопанный, и наконец Александра узнала, что его холеная физиономия может быть и не радостной.

— Горе какое! — проревел он по-русски. — Как же случилось с вами несчастье?

— После автомобильной аварии, — капнув слезой, сообщила Ася и, подражая опереточным героиням, заверила: — Но вас, мой незабвенный сыр Генри, я почти сразу вспомнила. Очень рада видеть опять своего дорогого мистера Бредфорда!

— Сэра, — уточнил переводчик.

— Да-да, сыра, — поправилась Ася, мысленно отмечая, что пока, вроде, выкрутилась.

Однако, дальнейшее показало, что не выкрутилась, а запуталась окончательно.

— Постойте, но как же быть с вашей памятью? — суетливо забеспокоился Бредфорд.

Он забегал вокруг Александры и переводчика, о чем-то усиленно размышляя. Потом вдруг остановился, изучающе осмотрел лицо своей старой подруги и строго спросил:

— А почему вы мне об аварии не сообщили во время последнего нашего разговора?

Не моргнув глазом, Ася солгала:

— Не хотела расстраивать.

— Ну да, ну да, — рассеянно кивнул Бредфорд и с чувством воскликнул: — Однако, как это неприятно!

— И невовремя, — подсказал переводчик.

Пока Ася пребывала в раздумьях что означает «невовремя», Бредфорд вдруг ошалел.

— О! И это еще! — хватаясь за сердце, взвыл он. — Вот беда! А ведь я, моя дорогая, неоднократно предупреждал вас: лихачество не доведет до добра, — напустился вдруг он на Александру. — Разве можно гонять в центре города?

Ася немедленно согласилась:

— Конечно нельзя.