Сандра Лессманн - Королевский судья Страница 10

Иеремия обратился к племяннице судьи:

— Мистрис Лэнгем, ваш дядюшка попросил меня разобраться в происшествии. Расскажите мне, пожалуйста, что вы видели.

Эстер быстро задышала, явно оскорбленная тем, что кто-то позволил себе сомневаться в ее словах, но без возражений покорилась.

— Я шла из кладовой, — начала она, указывая на дверь справа, — и увидела, как Мэлори заходит в кабинет дяди. Меня удивило, что он закрыл за собой дверь и повернул ключ. Как вам известно, дядя еще очень болен и не в состоянии работать. Так что он не мог послать его туда. Так как я не могла открыть дверь, то заглянула в замочную скважину и увидела, как Мэлори достает деньги из шкатулки, той, что стоит в шкафу. Думая, что, может быть, все-таки его попросил дядя, я подождала в дверях кладовой, пока он выйдет, и прошла за ним вверх по лестнице. Но Мэлори пошел не к дяде, а в свою каморку, где спрятал деньги в сундуке под одеждой. Кто знает, сколько он уже у нас наворовал.

— Клянусь, это неправда! — с мольбой в голосе воскликнул Мэлори. — Я никогда ничего не крал у лорда.

Эстер дала ему звонкую пощечину.

— Ты смеешь называть меня лгуньей? — закричала она. — Твое счастье, что я не заявила в полицию. По тебе плачет виселица, негодяй! Но, правда, ты отделаешься всего-навсего клеймом.

У Иеремии мурашки побежали по коже. Откуда в молодой женщине столько злости, что она безжалостно призывает смерть на голову другого человека? Что озлобило ее, сделало неспособной ни на какие чувства, кроме ненависти?

— Покажите мне шкатулку, — наконец попросил Иеремия, пытаясь отвлечь Эстер от бедного Мэлори.

Она молча повиновалась, провела его в обитый темным дубом кабинет, остановилась перед шкафом эбенового дерева и открыла резные створки, за которыми находились выдвижные ящики. В одном из них стояла расписная деревянная шкатулка. Эстер приподняла крышку и вынула кожаный кошель, доверху набитый серебряными кронами.

— Вот кошель, который я нашла в сундуке Мэлори, — заявила она.

— Ясно. Будьте так любезны, мадам, закрыть дверь и запереть ее на ключ.

Иеремия вышел в холл, подождал, пока она запрет дверь, затем нагнулся и посмотрел в замочную скважину.

— Благодарю вас, мадам, можете открывать. Проведите меня в комнату Мэлори.

Эстер торжествующе прошла на верхний этаж, где жила прислуга.

— Откуда вы наблюдали, как Мэлори прятал деньги в сундук? — спокойно поинтересовался Иеремия. Он встал на указанное ею место и посмотрел в сторону комнаты. — Сделайте вид, как будто вы что-то прячете в сундук, мадам, — попросил он и внимательно проследил за племянницей. — Спасибо, достаточно. Теперь мне все ясно, — удовлетворенно заявил Иеремия. — Можно идти к судье. Идите, пожалуйста, за мной, мадам, ты тоже, Мэлори!

Сэру Орландо Трелонею стоило больших усилий остаться в постели. Он непрестанно спрашивал себя, мог ли он предотвратить прегрешение камердинера, серьезнее относясь к своему долгу хозяина дома. В конце концов, в его обязанности входит следить за нравственностью слуг и наказывать их за неблаговидные поступки. Может быть, он вел себя слишком мягко. Его жена была очень доброй женщиной и не выносила, когда он бил слуг палкой, даже если это было нужно. А он всегда считался с ее желаниями. Вздохнув, он сказал себе, что в будущем со слугами надо быть строже.

Когда Иеремия, Эстер и Мэлори вошли в спальню, Трелоней присел на кровати и выжидательно посмотрел на врача:

— Ну что, доктор Фоконе, как же, по вашему мнению, поступить с Мэлори?

Взгляд Иеремии с сочувствием скользнул по бледному лицу камердинера.

— Оставить на службе, сэр, — твердо сказал он. — Он ничего не сделал.

— Но... не понимаю...

— Мне очень неприятно говорить вам об этом, но ваша племянница лжет.

Эстер возмущенно подняла глаза:

— Как вы смеете?

Судья нетерпеливо перебил ее:

— Говорите дальше, доктор.

— Милорд, ваша племянница очень подробно описала кражу Мэлори, упомянув множество деталей, чтобы ее рассказ казался более правдоподобным. Но именно эти детали и подвели ее. С удовольствием их перечислю. Во-первых, она утверждала, что наблюдала за Мэлори через замочную скважину, так как он запер за собой дверь и она не могла ее открыть. Но когда ключ торчит в двери, то в замочную скважину ничего не видно. А даже если ключа там нет, шкаф все равно не виден, так как он стоит у боковой стены, а не напротив двери. Во-вторых, она сказала, что Мэлори спрятал деньги к себе в сундук. Да, с лестницы можно заглянуть в каморку, но сундук стоит так, что, если смотреть от двери, его закрывает кровать. Таким образом, ваша племянница не могла видеть ни того, как Мэлори крал деньги, ни того, как он прятал их в сундук. Скорее всего кошель все время оставался в шкатулке, а она просто-напросто выдумала всю эту историю.

Какое-то время судья не мог произнести ни слова. Он смотрел то на одного, то на другого, как будто пытаясь усвоить услышанное. Замерла и Эстер. Она поняла, что ее ложь разоблачили. Гнев Трелонея утих. Он чувствовал только бесконечную горечь.

— Эстер, уйди! — приказал он. — Тобой я займусь позже. Сейчас у меня нет сил.

Она молча повиновалась, но во взгляде, которым она, выходя, одарила троих мужчин, было столько злости, что судья вздрогнул.

— Боже мой, что же с ней происходит? Не понимаю, доктор Фоконе. Но я снова вам признателен. Вы спасли невиновного от незаслуженного наказания. Мэлори, прости, что я тебе не поверил. Мне сразу следовало догадаться. Попытайся в ближайшие дни не попадаться моей племяннице на глаза, не то она выместит всю свою злобу на тебе.

Мэлори вздохнул и вышел из комнаты. Иеремия задумчиво потер подбородок.

— Интересно, почему она хотела избавиться именно от того слуги, который так явно вам предан, — сказал он вполголоса. Он снова сел на стул у кровати и пристально посмотрел на судью. — Милорд, я серьезно беспокоюсь о вас.

— Но мне уже намного лучше, доктор.

— Да, с тифом вы справились, но я боюсь, что вы все еще в опасности. Кто-то желает вам смерти! И этот кто-то снова может попытаться вас убить.

— Я согласен с вами в том, что касается подмененного плаща, доктор, — согласился сэр Орландо, — но не понимаю, почему этот кто-то так все усложняет. Почему было просто не воткнуть мне нож в сердце, когда я валялся там пьяный?

— Чтобы не возбуждать подозрений, сэр. Люди постоянно заболевают и умирают. В этом нет ничего необычного. Но если судью Королевской скамьи заколют на улице, поднимется шум. Начнется расследование, и, возможно, убийца будет найден. Смерть же от тифа списали бы просто на злую судьбу. Пока мы не знаем, кто желает вашей смерти, вы должны быть очень осторожны, милорд. Позаботьтесь о том, чтобы никогда не оставаться одному, пусть камердинер спит в вашей комнате.

— Вы действительно думаете, что это необходимо?

— Я думаю, мы имеем дело с убийцей, который не только хитер, но и крайне решителен. Он выбрал момент, когда вы были беспомощны. А поскольку вы не пьяница, значит, спонтанно воспользовался представившейся ему возможностью. Я не сомневаюсь, что он и в будущем будет ждать любого проявления беспечности с вашей стороны. Вам непременно следует подумать о том, есть ли у вас враг, способный на убийство.

— Я просто не могу себе этого представить, — не задумываясь ответил сэр Орландо.

Иеремия ожидал подобного ответа. Доверчивый судья в самом деле не поможет ему в расследовании. Приступая к осмотру своего пациента, он как бы между прочим спросил:

— Вам что-нибудь говорит имя Джордж Джеффрис?

Трелоней протянул Иеремии руку, чтобы тот проверил пульс:

— Нет, первый раз слышу.

— Студент «Иннер темпла». Вы ведь тоже там учились, не так ли?

— Да, и все еще состою членом.

— Мистер Джеффрис живо интересуется покушением на вашу жизнь. Он помог мне найти ирландца, с которым я с вашего позволения завтра намерен поговорить.

— Я могу написать рекомендацию мировому судье, чтобы он выдал ордер на арест.

— Не нужно, милорд. Этот Макмагон уже сидит в Ньюгейте.

Еще раз смазав мазью хорошо заживающие ожоги на ступнях Трелонея, он накрыл его одеялом. Исхудавшее тело судьи потихоньку начинало обрастать плотью, а светлые волосы темнели. Скоро уже ничто не будет напоминать о болезни.

— Доктор Фоконе, у меня к вам просьба, — сказал сэр Орландо после осмотра. — Сегодня вы еще раз продемонстрировали, насколько при раскрытии преступления важны внимательность и наблюдательность. Я отношусь к должности судьи очень серьезно и всегда стараюсь оберегать невиновных от наветов. К сожалению, иногда я просто не знаю, как поступить, хотя интуиция говорит мне, что очевидное еще не обязательно правда.

Приведу вам пример. Почти три года назад изнасиловали женщину. С ней обошлись так ужасно, что от нанесенных повреждений она скончалась. Подобная жестокость вызвала в городе волну возмущения. Мировые судьи сбились с ног, пытаясь найти виновного, чтобы он предстал перед судом. Вскоре арестовали человека, которого в тот вечер видели с несчастной. Только на основании данного факта его осудили и повесили. Я тогда был одним из судей и, хотя доказательства казались мне недостаточными, ничего не смог сделать, чтобы спасти его. Присяжные в любом случае осудили бы его. Преступление так потрясло людей, что требовалась искупительная жертва, чтобы они снова почувствовали себя в безопасности. И вот около года назад в этом преступлении сознался совсем другой человек. Мы все оказались виновны в законном убийстве!