Лилия Подгайская - Злой рок короля Генриха Страница 10

— Ты, как всегда, прав, дорогой, — нежно погладила его по щеке жена. — А теперь спи. Ты устал. Завтра всё решишь наилучшим образом, я уверена.

И в хозяйской опочивальне установилась тишина.

Утром, после завтрака, все вновь собрались в большом зале, удобно устроившись у открытого окна. День выдался солнечный, и свежий ветерок, шевеля тяжёлые бархатные шторы, приносил к людям пряные ароматы поздних летних цветов.

По просьбе барона Аликс вновь рассказала всю свою историю, со всеми подробностями, какие знала и могла припомнить, а барон ещё уточнял кое-что, желая лучше понять картину событий. Её слушали очень внимательно. То, что происходило на севере, не могло не касаться их всех, живущих на более спокойном юге страны. Когда девушка перешла к рассказу о своём пребывании в монастыре, брат Себастьян заметно напрягся. Лицо его, худое и суровое, как будто окаменело, а чёрные проницательные глаза не отрывались от лица Аликс.

— Слава Господу, она нашлась, — с облегчением произнёс он, когда девушка завершила свой рассказ. — Я немедленно отправляюсь туда, не хочу терять ни минуты. Мало ли что придёт ещё в голову этому непредсказуемому королю? Чем раньше я заберу оттуда свою племянницу, тем будет лучше. Нам обоим спокойнее будет не попадаться на глаза Генриху.

И он действительно уехал, согласившись взять с собой всего лишь одного слугу — мальчика, бывшего в помощниках у конюха.

— Я не хочу привлекать к себе излишнего внимания. Мне достаточно юного Тоби, чтобы помогать в дороге. Он, к тому же, сообразительный мальчик, как я понял, и будет мне весьма полезен в моём деле.

Аликс осталась в поместье барона, с нетерпением ожидая возвращения монаха, — ей очень хотелось снова повидаться с приобретенной в монастыре подругой. Они так душевно сблизились за это короткое время, что, казалось, были дружны всю жизнь.

Между тем, из разговоров барона и его жены, которая теперь стала более откровенной со своей гостьей, Аликс узнала, что беды и несчастья не обошли стороной и этот мирный дом. Сам барон Стивен в сваре между Ланкастерами и Йорками участия никогда не принимал. Его поместье было столь незначительным, что его не трогали ни одни, ни другие. Кроме того, все в округе знали, что барон Эшли слаб здоровьем, и не принимали его в расчёт, когда речь шла о войне. Хотя, конечно, посылать на битвы своих людей приходилось и ему. Благодарение Господу, большинство из них вернулись живыми, хотя конюх Хейл окривел, потеряв в сражении один глаз, а кузнец Бен не смог больше выполнять свою работу, поскольку лишился правой руки. Но самое страшное ожидало семью впереди.

Никто из сыновей барона не участвовал в битве при Босуорте. Самому старшему из них, Саймону, было на момент столкновения под Лестером двадцать пять лет, но он тогда лежат в тяжелейшей лихорадке, и его желание присоединиться к армии короля Ричарда осталось неосуществлённым. Младших — Бертрана, Дэниела и Лоренса — не было тогда в поместье. Они все трое находились у родственников на континенте ещё с весны. Там у барона есть кузен, имеющий своё небольшое поместье в долине Луары, и занимающийся виноделием. Мальчикам следовало присмотреться к этому делу, поскольку им нужно было пробивать себе дорогу в жизни, и, возможно, здесь можно было преуспеть, если бы они смогли найти себе приличных невест с землёй. Самому маленькому, Роджеру, было в то время всего тринадцать, он оставался дома.

Но беда всё равно не обошла их стороной. Старшая дочь, Агнесс, совсем ещё молоденькая, была замужем за сторонником Йорков из Херефордшира. Муж погиб в битве, а молодая вдова лишилась всего, что имела. Хорошо ещё, что ребёнок, только незадолго до сражения появившийся на свет, оказался девочкой. Агнесс позволили уехать в родной дом. Однако на пути домой ей не повезло встретиться с совершенно потерявшими голову, захмелевшими от вседозволенности наёмниками, которых Генрих Тюдор привёз с собой с континента. Озверевшие мужчины, накачавшиеся элем, не посмотрели на то, что молодая женщина была с крохотным ребёнком. Они жестоко поиздевались над ней, и Агнесс добралась домой из последних сил, только потому, что должна была спасти своё дитя. Попав в отчий дом, она умерла на следующий же день, оставив родителям крошку Мэриан. Это была первая потеря в семье, но, увы, не последняя.

Когда через два года после воцарения Генриха Тюдора пришло время очередного мятежа, и король собирал свою армию в Ноттингеме, семейство барона не обошли стороной. На битву ушли Саймон, Бертран и Лоренс. Один только Дэниел остался в стороне, поскольку всё ещё пребывал на континенте — ему повезло найти невесту из приличной семьи и с хорошим приданым. А мальчики, ушедшие на войну за корону Тюдоров, из сражения в Стоук Филде не вернулись. Пали все трое. И даже следов их было не найти. Там, говорили, столько людей полегло, что всё поле было усеяно мёртвыми телами, а вороны слетелись, казалось, чуть не со всей Англии. Вторая дочь супругов Эшли сразу после всех этих событий ушла от мира, спряталась за высокими стенами — без всяких колебаний приняла постриг в Дартфордском монастыре в Кенте. С тех пор дочь они не видели.

Вот так эта затяжная война, которая нужна была только тем, кто жаждал власти, достала даже таких мирных людей, как барон Эшли и его жена. В поместье осталась сейчас только малышка Мэриан, тихий, незаметный ребёнок. А девятнадцатилетняя Филиппа и семнадцатилетний Роджер гостят у Дэниела. Родители очень надеются, что их младшая дочь сможет найти свою судьбу на континенте — ведь в несчастной Англии погибло столько мужчин, что вдов и потерявших женихов невест просто не счесть.

Слушая эти рассказы, Аликс поняла, почему барон Эшли, ещё достаточно сильный мужчина, постарел раньше времени, а у баронессы Деборы совсем белые, как снег, волосы, хотя ей всего сорок семь лет. И девушка прониклась глубоким сочувствием к горю этих добрых людей, обещавших ей помощь. Да, барон Стивен твёрдо обещал, что поможет ей уехать из страны. Надо только дождаться возвращения брата Себастьяна и Белинды.

Ожидание казалось бесконечным, хотя прошло всего пять дней. На шестой день под вечер монах-цистерианец вернулся в поместье своих родственников. Но с ним был один только Тоби, оказавшийся, и правда, весьма полезным в пути. Однако Белинды с ними не было. Донельзя удручённый неудачей брат Себастьян поведал слушателям, что он опоздал. Буквально за три дня до его приезда в монастыре объявился посланник короля Генриха. Он привёз королевское повеление дочери казнённого за измену барона Стэнхема явиться ко двору, чтобы вступить в брак с выбранным монархом мужчиной. Никаких подробностей узнать не удалось. Но мать Евфимия дала понять брату-цистерианцу, что ему не следовало бы попадаться на глаза людям короля. Гнев монарха, по всей видимости, ещё не угас. А на вопрос о пребывающей здесь недавно девице Аликс Вейк, мать-настоятельница пояснила, что девушка недавно умерла, и показала в подтверждение своих слов скромную могилку.

Несчастье, случившееся с Белиндой, очень огорчило Аликс, до слёз. Она лучше других знала, чего можно ожидать от брака, организованного королём для дочери изменника. Оставалось горячо сочувствовать подруге и молиться, чтобы её доля не оказалась слишком тяжкой. Сама же Аликс была теперь свободна, и эта новость оказалась ни с чем не сравнимой радостью. Ей чудилось, что она теперь может расправить крылья и лететь, как птица. Что будет дальше, какие трудности ждут её на жизненном пути — это сейчас не казалось важным. Она справится, одолеет все преграды и будет счастлива вопреки всему. Вопреки воле злобного короля Генриха.

Глава 4

Нелегка ты, королевская доля

Ранняя осень 1489 года

А Генриху снова думалось. На этот раз думы не давали спать. Как будто бы всё сделано правильно, он учёл всё, что должен был. Не оставил без внимания ни единой мелочи. Но почему что-то тревожит? Почему так неспокойно на сердце? Ведь рядом верные или, во всяком случае, дорого купленные люди. И рядом матушка. Уж она видит и знает всё.

Маргарет Бофор, «Её Светлость мать короля», была ангелом-хранителем своего вступившего на престол единственного сына. Она была набожна, образована и умна, покровительствовала книгопечатанию и образованию, поддерживая колледжи в Оксфорде и Кембридже, основала там кафедры богословия. Но главным делом её жизни было сохранить и укрепить трон сына, который она так старательно и так долго для него готовила.

Леди Маргарет очень гордилась своим происхождением. Ещё бы! Такой предок как Джон Гонт, третий сын короля Эдуарда III Плантагенета, дорогого стоит. Джон был силён, и мог держать в руках целое королевство. Ведь в последние годы правления отца, когда он был уже не способен принимать здравые решения и, тем более, их выполнять, именно Джон управлял Англией, поскольку старший брат и наследник престола Эдуард, принц Уэльский был далеко, на континенте. Там у него был свой двор в Бордо, и он много воевал. А здесь Джон взвалил на себя все тяготы с ослабевших плеч отца. Приходилось ещё воевать с обнаглевшей мадам Алисой Перрерс, взявшей после смерти матушки, королевы Филиппы Геннегау, слишком много власти в свои маленькие, но жадные руки.