Окаянный дом - Стасс Бабицкий Страница 10

— Но разве соседки по гарему не могут на нее указать?

— Каждая из них с превеликой радостью оговорит всех остальных. Отправит на казнь любую из соперниц, да при том еще и расцелует на прощание, — старый фотограф прищурился и вытянул губы уточкой. — Они все — дочери Иуды! Клубок змей, ревнивых и жестоких. Верить им на слово нельзя. К тому же, общая спальня разделена ширмами на небольшие комнатки, так что видеть друг друга женщины не могут. Ассасины пересчитали наложниц — все девять на месте! — посадили под замок и разбудили великого визиря, чтобы тот разобрался, что к чему. Азугар-хан немедленно послал за мной. Он… Знаете, возможно, я скажу лишнее, но у него в последнее время не ладятся отношения с Насреддином. А тут такое… Садразам рассудил, что будет лучше заручиться поддержкой человека, которому шах всецело доверяет. В случае чего, я смогу подтвердить, что визирь сделал все возможное и невозможное для поимки преступницы.

— А вы, Антон Васильевич, в свою очередь, послали за мной.

— Конечно! Здесь явно видится перст судьбы. Само провидение привело лучшего московского сыщика в Тегеран в эту зловещую ночь. Вы должны их спасти!

— Кого? — недоуменно поднял брови Мармеладов.

— Наложниц. Хоть они и гадюки, однако, смерти не заслужили. А если к рассвету мы не опознаем убийцу, шах прикажет отрубить головы всему гарему, — Севрюгин утер пот со лба и этой же рукой перекрестился. — Погибнет и отравительница, и восемь неповинных женщин.

Услышав последние слова, великий визирь пинком отбросил в сторону скулящего доктора и, дрожа от возмущения, закричал:

— Вам жалко этих куриц?! А меня куда сильнее беспокоит обострение международной обстановки после казни. В мире и так неспокойно, мы сидим на пороховой бочке, одна искра — и полыхнет. А про этот случай непременно напишут газеты. Во-первых, массовых казней у нас не было давным-давно. Уже года три. Во-вторых, половина гарема — иностранки, и это очень неприятный момент.

— Иностранки? — присвистнул сыщик. — У вас что же, до сих пор торгуют рабынями на невольничьих рынках? И вы опасаетесь, что об этом станет известно?

Азугар-хан оскорбленно засопел:

— О, вечные предрассудки! Почему европейцы так уверены, что на Востоке живут дикари, увязшие по самые уши в верблюжьем навозе? Наша цивилизация на тысячи лет древнее Европы! — он выдохнул, вроде бы успокаиваясь, но на самом деле набирая воздух для новой тирады. — Нет, мы не торгуем людьми, в отличие от вас. Поглядите на публичные дома Парижа или Рима! Чем они лучше невольничьих рынков? Тем, что купленную рабыню через час возвращают обратно, к хозяину? В таких дешевых борделях принц и познакомился со своей убийцей. Его Высочество любил путешествовать по Европе и привозить из своих вояжей… сувениры. В гареме есть немка, итальянка, француженка и две близняшки из Турции. Подозреваю, что на родине все они были шлюхами. Кто еще соблазнится золотом и побрякушками, бросит дом и могилы предков, чтобы добровольно — я подчеркиваю! — уехать на чужбину и стать там одной из многих игрушек для постельных утех?! Никто не зарыдает об этих лахудрах, матери давно их забыли, а отцы умерли от стыда. Но если мы в один день обезглавим подданных четырех разных стран, то начнется… Шайтан знает что! Турция давно ищет повод отозвать своего посла. А кайзер Вильгельм? Вообще непонятно, какой реакции от него ждать. Этот безумный милитарист вполне способен нам войну объявить. И его тут же поддержат проклятущие англичане. Учитывая шаткое положение, я согласился допустить вас к расследованию гибели принца. Хотя это противоречит законам, но мы сумеем скрыть участие иностранца в столь щепетильном деле. Попробуйте отыскать виновницу за ближайший час, иначе…

На этот раз он оборвал свою речь на самом драматичном месте, и зловещая пауза наполнилась могильным холодом.

— Иначе придется казнить всех наложниц, — вздохнул Севрюгин. — Шах Насреддин не позволит убийце сына встретить рассвет.

Мармеладов осмотрел тело принца, внимательно изучил ворсинки ковра, заглянул под кровать. Встал с колен, подергал колечки балдахина — легко ли оторвать хоть одно? Крепко держатся. Взглянул на потолок, в котором отражалось место преступления.

— Спешу вас разочаровать… В комнате нет улик, указывающих на конкретного человека. Проводите меня в тот коридор, где нашли зарезанного евнуха.

Севрюгин кивнул и пошел вперед, визирь же зашагал вровень с сыщиком.

— Возможно, я дал излишне резкую характеристику и вы могли сделать неправильный вывод из этих слов. Поверьте, принц не был авантюристом или искателем низкопробных приключений. Ко всем своим избранницам Его Высочество относился с добротой и снисхождением. Никогда не бил женщин за строптивость или проявление излишних эмоций. Вот, скажем, пару месяцев назад его любимица, Аревик, узнала, что понесла ребенка. Расплакалась от счастья и принц прилюдно осушил ее слезы поцелуями. Хотя другие мужчины в подобной ситуации наказали бы наложницу за то, что позорит своего господина.

Что-то в тоне Азугар-хана подсказало: великий визирь как раз из тех, «других мужчин», и поступок принца считает глупым, а его самого — романтичным слюнтяем.

— Аревик… Она здесь? — уточнил Мармеладов.

— Нет, Али-Мирза оставил ее в Табризе. Путешествие в такую жару повредило бы будущему ребенку. А может принц хотел скрыть, что в Тегеране он проводит время, в основном, с «иностранным легионом».

Это прозвучало грубовато, и визирь снова начал плести кружева.

— Не подумайте плохого. Во дворце к заморским красавицам относятся с должным уважением, а принц в них души не чаял. Одаривал шелками и самоцветами, с каждой говорил на ее родном языке. Специально учил немецкий, французский и итальянский. К тому же он верил, что для будущего правителя крайне важно быть полиглотом. Иностранца легко обмануть, запутав неправильным переводом, на этом стоит вся международная политика. Но невозможно обмануть того, кто свободно говорит на твоем языке и понимает все тонкости… Однако, мы пришли. Коридор ведет на женскую половину, а в этом углу — видите кровавое пятно?! — нашли зарезанного евнуха. Тело унесли. Захотите взглянуть — вас проводят.

— Нет необходимости, — покачал головой сыщик. — Я уже знаю, как именно отравили принца и готов указать его убийцу. Где сейчас наложницы?

Визирь махнул рукой вглубь коридора.

— Рыдают в общей комнате. Оплакивают Али-Мирзу… Постойте! Вы действительно знаете, как его убили?