Окаянный дом - Стасс Бабицкий Страница 12

— Тогда скажите… Тот, кто подговорил на это преступление, обещал что белладонна вам не навредит? И еще, что вас утром попросту вышлют в родную Италию, поскольку вы иностранная подданная? — наложница опять кивнула. — Он обманул дважды. Яд действует медленнее, но погубит вас, также как и Али-Мирзу. Умирать вы будете страшно. Помните, принц хрипел и бился в конвульсиях? Охрана приняла эти звуки за проявление страсти и не спешила на помощь. Ваш тайный наниматель просчитал это заранее. Придумал, как совершить идеальное убийство и тут же избавиться от соучастницы — да, ваш труп должны были обнаружить на рассвете, одновременно с телом в опочивальне. Задумка почти удалась, но вы допустили промах. Не сообщили подельнику, что принц жутко храпит. Вы и не могли знать об этой особенности. Евнух уводит наложницу до того, как Его Высочество уснет… Эта деталь смешала все планы. Ассасины подняли тревогу. Пришлось выкручиваться и заставлять весь гарем обливаться слезами, чтобы отвести от себя подозрения. Вы считали, что победа близка. Однако ваш проигрыш был предрешен преступным гением, затеявшим эту рискованную игру. И что же, вы будете и дальше его покрывать? Это глупо. Назовите имя своего убийцы. Иначе…

Сыщик использовал сей прием, не испытывая угрызений совести. Итальянка попыталась что-то сказать, но запнулась на полуслове и зарыдала.

— Только не пытайтесь вызвать сочувствие. Персы не станут жалеть убийцу их любимого наследника престола. Это я мог бы поверить в то, что хитроумный шпион заморочил вам голову и обманом втянул в смертельную авантюру… Но вы хладнокровно убили евнуха. Ударили в спину безвинного человека, заметая следы. Это подло. И все же я готов подарить вам…

— Жизнь? — спросила она без всякой надежды.

— Жизнь ваша в любом случае скоро оборвется. Противоядия не существует. Очень скоро вы начнете задыхаться, потом сердце сдавит невидимый обруч… Начнутся судороги. И все это время вас будут пытать палачи шаха. Но если вы, назовете имя своего сообщника, я обещаю вам быструю смерть.

— Без пыток и мучений? Вы… Вы гарантируете?

— Да, — ответил сыщик без колебаний.

Он оглянулся на визиря, но Азугар-хан сделал вид, что не понимает о чем идет речь.

— Тогда я скажу… Скажу… Ампулу с ядом мне передал сэр Лоуренс Гилгуд.

— Командор британской разведки? Я наслышан о нем. Легендарная личность. Мастер выдумывать оригинальные способы умерщвления, что он, собственно, и доказал… Где сейчас Гилгуд? Сбежал из города? Или ждет подтверждения об успехе вашей миссии?

— Больше я ничего не знаю. Надеюсь, вы человек чести и выполните свое обещание, — от страха зрачки наложницы расширились еще сильнее. — Не отдавайте меня в руки палачей!

Мармеладов снова оглянулся на садразама. На этот раз тот важно кивнул.

Парчовая занавеска чуть заметно шелохнулась — арбалетная стрела вылетела из ловко замаскированной прорехи. Итальянка не успела вскрикнуть или даже охнуть. Острое древко пришпилило ее к стене, словно красивую бабочку.

— Уберите падаль, — приказал визирь человеку, вышедшему из ниши в стене.

— Постойте. Сперва я должен сфотографировать труп, — возразил Севрюгин, на которого молниеносная расправа над девушкой не произвела никакого впечатления. — Шах Насреддин захочет посмотреть на преступницу.

— Фотографии не настолько совершенны, чтобы передать боль и ужас, застывшие в глазах этой гадины, — возразил визирь. — Я велю отрубить ей голову и лично принесу на золотом подносе к ногам шаха.

В коридоре вдруг стало очень светло. Бесшумно появилась дюжина слуг с лампами. Азугар-хан и Севрюгин сразу догадались о причинах иллюминации и застыли в поклоне, сыщик же чуть промедлил и тем самым невольно оскорбил Его Величество. Насреддин, впрочем, этого не заметил. Он явился во фланелевом колпаке с кисточкой и в мундире с орденами, накинутом поверх пижамы. Шах едва передвигал ноги, казачий полковник бережно поддерживал его под руку. Сил у старика уже почти не осталось, но усы по-прежнему гневно топорщились, а глаза горели яростным огнем.

— Я опоздал, — прохрипел он по-русски. — Полковник… Нет, с сегодняшней ночи — генерал Ляхов разбудил меня и сообщил скорбную новость. А ты… Ты ничего не сказал мне, Азу… Но я не виню… Нет, я не виню тебя за это. Ты хотел прежде отыскать… Убийцу моего сына. Похвально. Но ты поторопился и лишил меня радости — а сколько еще радостей у меня осталось в жизни? — лично свернуть шею этой мерзавке… Кроме того…

Шах пошатнулся. Двое прислужников возникли, будто из-под земли, принесли трон с невысокой спинкой и пали ниц перед Насреддином. Тот поднялся по живым ступеням и тяжело опустился на мягкие подушки.

— Кроме того, мы не узнаем, как английский шпион проникал во дворец… Как они поддерживали связь и как этот… Гилгуд? Как он переслал яд. А ведь тебе, дорогой мой Азу, крайне важно все это узнать. Ты отвечаешь за охрану дворца. Сегодня ты не уберег моего сына… А завтра допустишь, чтобы британские свиньи вонзили гнилые клыки в мое сердце?

— Простите, Ваше Величество, это моя вина, — произнес Мармеладов без единой нотки раскаяния. — Я пообещал итальянке быструю смерть в обмен на имя сообщника. Но я же смогу исправить промашку, поскольку знаю, как они общались. Британский шпион приходил во дворец под видом торговца…

— Невозможно! — воскликнул Азугар-хан. — Гарем — закрытая территория. Сюда даже купцов не пускают. Они оставляют товар на ступенях дворца, евнухи несут вещи на женскую половину, а потом возвращаются с золотом или отдают товар обратно. Неужели этот англичанин прикинулся евнухом? Но для этого ему пришлось бы отрезать свои…

Шах вдруг захохотал. Громко и заливисто, как маленький мальчик. Шутка визиря показалась ему донельзя смешной. Мармеладов решил, что старик потерял рассудок от горя, но счел неуместным и даже опасным высказывать подобные подозрения.

— Британская разведка завербовала девицу еще на родине, — терпеливо объяснил он. — С принцем она закрутила роман по их приказу. Стало быть, командор Гилгуд заранее знал, что его не пропустят в гарем, а сообщницу не выпустят из дворца без охраны. Поэтому он придумал метод общения у всех на виду. Итальянка покупала томики стихов Петрарки и Алигьери, чтобы учить Али-Мирзу родному языку. Сэр Лоуренс приходил во дворцы — и в Табризе, и в Тегеране, — под видом торговца, передавал книги евнуху и тот, пыхтя под тяжестью позолоченных переплетов, тащил их на женскую половину. Вместе с записками