Замороженный страх - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 13

У начальства насчет Юдина было свое мнение. Кто-то считал его высокомерным, кто-то недостаточно гибким в вопросах внутренней политики, но все сходились на том, что дело у подполковника стоит на первом месте. Ради торжества справедливости он не остановится ни перед чем и доведет дело до конца, сколько бы времени, сил и нервов это ни стоило. Это обстоятельство, а еще высокие моральные принципы не позволяли Юдину пойти на сделку с собственной совестью даже в тех вопросах, в которых другие наверняка уступили бы. Довольно часто его методы работы выходили за рамки привычного, чем нарушали незыблемые правила, установившиеся за несколько десятилетий работы уголовного розыска. Юдин постоянно действовал на грани закона, но никогда этот закон не нарушал, чего не позволял и тем, кто вынужден был с ним работать, будь то простой патрульный, прокурор или начальник главка.

Отсюда и росли ноги всех неприятностей, проблем на службе и частых конфликтов с сильными мира сего. Юдин не мог промолчать, когда нужно было промолчать. Не мог уйти в сторону, когда того требовала ситуация. Не желал подчиняться обстоятельствам лишь потому, что этого пожелал кто-то в верхах. Впрочем, таким он был всегда и везде. В личной жизни его принципиальность ничем не отличалась от принципиальности в служебных делах. Вот почему к сорока пяти годам он успел дважды жениться и благополучно развестись и теперь пребывал в гордом одиночестве. Первая жена, с которой он познакомился еще в школе, терпела его пять лет. За это время они успели родить чудесного сына, и их жизнь, на взгляд Юдина, текла ровно и спокойно. Ровно до тех пор, пока супруга не собрала свои вещи и вещи сына и не уехала к родителям в деревню. Навсегда. Узнал о случившемся Юдин только через четыре дня после события, что само по себе говорило о проблемах, которых до разрыва он не замечал.

Вторая жена появилась в его жизни волей случая. Расследуя серию грабежей, Юдин по долгу службы общался с последней потерпевшей. По вине преступников девушка угодила в больницу, и Юдин, навещая ее, приносил апельсины, а однажды даже принес цветы. Девушка сочла эти знаки внимания проявлением чувств и в какой-то момент заявила, что готова связать с ним жизнь. К тому времени Юдин прожил один почти десять лет и, казалось, привык к холостяцкой жизни, тем больше его удивило внезапно возникшее желание взять и начать все сначала. Когда он повел ее в ЗАГС, то почти ничего о ней не знал. Как и она о нем. Разумеется, их скоропалительный брак распался меньше чем через год, и для себя Юдин твердо решил: женитьба — не для него. Его жена — это его работа, и по-другому уже не будет.

С тех пор прошло восемь лет. Жалел ли он о своем решении? Тяготился ли одиночеством? Пожалуй, да, но только изредка. В праздники, когда коллеги разбегались по своим домам, где их ждал пышно накрытый праздничный стол, куча ребятни на ковре перед телевизором, ласковые объятия жены и друзья семьи, такие же семейные пары с простыми и понятными заботами, одиночество ощущалось острее всего. Особенно тогда, когда, как сейчас, Юдин в очередной раз попадал в немилость.

На этот раз он и правда перегнул палку. Мыслимое ли дело — бросить в лицо заместителю начальника Управления рапорт об отставке! Такого он себе не позволял еще ни разу. А все из-за того, что его обвинили в превышении полномочий. Нет, не поэтому. К обвинениям подобного рода Юдин успел привыкнуть. Это случалось всякий раз, когда он кого-то отправлял за решетку. Всегда находился кто-то, кто считал, что во время расследования он, оперуполномоченный Юдин, вел себя неподобающим образом: давил на подозреваемого, или манипулировал законом, или добывал улики нечестным путем. Да мало ли поводов для обвинений? Юдин выслушивал обвинения, получал «строгача» и забывал об инциденте, ни разу не потребовав от начальства защитить его честь.

Но здесь дело другое! Этот паршивец осмелился заявить, что ему, мелкому воришке, по чистому невезению укокошившему во время кражи хозяина и хозяйку, были нанесены побои старшим оперуполномоченным Юдиным Александром Владимировичем! Это он-то выбивал признательные показания побоями? Да еще из такого мозгляка, как Стира, который при аресте начинает «петь» еще до того, как доберется до камеры? Курам на смех! Но самое паршивое во всем этом то, что заместитель начальника Околышев, на тот момент исполняющий обязанности начальника Второго управления Главка, удовлетворил жалобу, назначив Юдину наказание в виде понижения в должности и отстранения от ведения дела.

Узнав о «приговоре», Юдин не поверил тому, что его судьбу вот так запросто решил какой-то воришка! Он помчался к полковнику Бабичеву, возглавлявшему все подразделения уголовного розыска при Управлении, но вместо него напоролся на его заместителя. Разговор их был краток и неприятен, а его результатом стал рапорт об отставке.

Долгие новогодние праздники, слоняясь по квартире, доставшейся Юдину после смерти родителей, он перебирал в уме возможные варианты развития событий, не будь он так несдержан и нетерпим ко лжи и лицемерию. Нужно было дождаться возвращения полковника Бабичева, ведь не век же Околышеву править бал. Бабичев взял отпуск по семейным обстоятельствам всего лишь на неделю. Но нет, ждать — не его сценарий. Нужно было отстаивать свою честь, а заодно и честь всего отдела. Только вот пользы это не принесло. Теперь он обречен от злости и бессилия метаться по квартире, как лев по клетке. Никто, в том числе и полковник Бабичев, не сможет вернуть ему должность и восстановить на службе. Личное оскорбление, нанесенное Околышеву, поставило крест на карьере Юдина.

Размышления Юдина прервал телефонный звонок. Он остановился в центре спальни и через открытую дверь воззрился на телефонный аппарат, стоявший на тумбочке в коридоре. За последние три недели аппарат не звонил ни разу, и этот неожиданный звонок застал Юдина врасплох. Кому он мог понадобиться? Немногочисленные родственники перестали ему звонить несколько лет назад, а по работе его теперь не вызывали. Так кто же вдруг вспомнил про опального опера? Звонок продолжал разрывать тишину, его заливистая трель звучала тревожно. Выйдя из оцепенения, Юдин подошел к аппарату и поднял трубку.

— Подполковник Юдин на проводе, — привычно произнес он.

— Прохлаждаешься? — В трубке зазвучал голос полковника Бабичева.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — осторожно поздоровался Юдин, недоумевая, что могло заставить полковника звонить ему лично, да еще в такую рань.

— Будешь тут с вами здоровым, — ворчливо заметил Бабичев. — Неделю без эксцессов