Евгений Сухов - Король медвежатников Страница 14

— Я думаю, вы не будете возражать, мсье Дюбаи, если мы начнем сразу с них?

Граф Артуа не случайно остановился именно на этом эксперте. Он был в том возрасте, когда подлинная ценность картин интересовала его куда больше материальных благ.

Дюбаи имел благородную внешность: до самых плеч спадали длинные седые волосы, в грудь упиралась густая посеребренная борода. Чем-то очень неуловимым он напоминал Леонардо да Винчи.

Остановившись около картины Андреа Мантеньи «Святой Лука», Дюбаи неожиданно попросил:

— А нельзя ли взглянуть на эту картину с противоположной стороны.

— Что вы имеете в виду? — не понял граф.

— Мне бы хотелось посмотреть, как загрунтовано полотно. Понимаете, в каждое время это делалось по-своему.

Граф пожал плечами:

— Ну, если это нужно для дела… Пожалуйста, приступайте, — разрешил граф. Для себя он уже решил, что, кроме положенного гонорара, он разопьет с экспертом бутылочку крепкого коньяка. Но, судя по изменившемуся лицу эксперта, оснований для торжественных возлияний было маловато.

— Очень хорошо, — неожиданно проговорил эксперт, просветлев лицом. — Я вижу, что это холст середины шестнадцатого века. Безо всякого сомнения, — твердо произнес он. — Сейчас таких просто не делают.

— Значит, картина подлинная, мсье Дюбаи? — спросил старый граф, стараясь не выдать своего волнения, и посмотрел на стол, где возвышалась бутылка коньяка.

— Я бы не спешил торопиться с такими выводами, уважаемый граф, — предостерегающе произнес эксперт. — Вы знаете о том, что в то время картины рисовали кистями из барсучьего волоса?

— Признаться, впервые слышу, — несколько растерянно отозвался граф.

— Сейчас таких кистей не производят. Да и технология их изготовления практически утеряна. Такие кисти можно отыскать разве что в старых мастерских. И то для этого придется очень потрудиться. Сейчас кисти другие, немного помягче. И мазок они дают совершенно иной. В старых кистях было свое очарование. Конечно, они были намного жестче, но тем самым придавали картине какой-то неповторимый шарм.

Слуге ничего не нужно было даже говорить. Его сиятельство бросило взгляд на бутылку коньяка, а следовательно, настало время разливать напиток по крохотным рюмкам.

Элегантно, очень профессионально слуга выдернул пробку и разлил коньяк в две рюмки, едва покрыв напитком донышко. И на крохотном подносе поднес коньяк графу.

Д\'Артуа взял рюмку, одним глотком профессионального выпивохи опрокинул ее. Благодарить не стал, лишь поставил рюмку на край подноса и тут же взял вторую. Все ясно, граф решил напиться в одиночестве. Удивляться слугам не полагалось.

— Возможно, — сдержанно согласился д\'Артуа.

— А потом, видите вот этот синий цвет? Я бы сказал, что он недостаточно сочен для того времени. Знаете, почему у старых мастеров получались такие насыщенные цвета?

— Просветите, ради бога.

— А потому что они использовали настоящие минералы и различные природные соединения. Например, киноварь, охру, малахит. Вы посмотрите повнимательнее на синий цвет. Обратили внимание?

— На что? — не понял граф.

— Он не соответствует природному соединению. Художники эпохи Возрождения применяли лазурит, причем тщательно растирали его в ступе. Но даже в этом случае попадаются крошечные кусочки, которые видны под лупой. — Дюбаи достал лупу и принялся детально изучать краску. — Вот, взгляните, здесь совершенно однородная масса. Это далеко не минерал. И краска эта, скорее всего, куплена в обыкновенной художественной лавке.

Граф д\'Артуа посмотрел на слугу. Молодой человек уже держал в руках поднос. В этот раз на нем стояла всего лишь одна рюмка. Он вновь предугадал желание хозяина. Взяв в руки лупу, граф долго рассматривал краску. Под сильным увеличением полотно не выглядело ровным, а наложенная краска напоминала холмистую поверхность. В одном месте граф заметил несколько ворсинок от кисточки, и поди разберись, что это такое: не то обыкновенная небрежность, не то гениальный замысел художника.

— Значит, вы предполагаете, что это фальшивка? — убито спросил граф.

Дюбаи устало улыбнулся:

— Я не предполагаю, уважаемый граф, — в голосе эксперта прозвучала жалость. — Я знаю это совершенно точно.

Подобное утверждение следовало основательно переварить. Граф д\'Артуа протянул руку, и тут же проворный слуга немедленно сделал несколько торопливых шагов.

— Пожалте, ваше сиятельство!

Граф взял рюмку с коньяком и слегка взболтал. Напиток был цвета темно-желтого янтаря, необычайно насыщенный и очень густой. Его капли неохотно стекали по стеклянной поверхности. Посмотрев коньяк на свет, граф выпил.

— Ах, вот оно как! — выдохнул граф, закусив маринованными шампиньонами. — Да-с, такое трудно переварить. А что бы вы мне посоветовали?

Эксперт потеребил ладошкой бородку и задумчиво заговорил:

— Уважаемый граф, вы стали жертвой самого обыкновенного обмана. Скажу вам определенно, подделка очень хороша… Но, думаю, вам от этого не легче.

— Может, я чего-то не понимаю, но холст же середины шестнадцатого века!

— Все верно, — охотно согласился Дюбаи. — Скорее всего, фальсификатор купил какую-нибудь мазню шестнадцатого века. Для него было важно само полотно! Потом он тщательно смыл картину, а на холсте написал то, что вы сейчас изволите видеть.

— Но эта же картина прошла сертификацию, — продолжал надеяться граф.

Дюбаи сочувственно улыбнулся:

— Все верно. Так и должно быть. Разве вы бы купили картину без сертификации? На это и рассчитано, уважаемый граф. Позвольте узнать, где вы ее приобрели?

Граф на секунду задумался, соображая, стоит ли откровенничать, а потом отвечал:

— Я ее выкупил на аукционе.

— Ну, вот видите! Сертификат — это паспорт картины, а для того, чтобы получить его, сначала картину где-то выставляют. Например, на какой-нибудь выставке. И уже тогда в этом паспорте будет указано, что картина такого-то мастера найдена совершенно случайно и выставлялась на выставке или где-нибудь в музее. Все это отработано, граф… А если таких надписей будет, к примеру, не одна, а целая дюжина, да еще с шумихой в прессе по поводу неизвестного ранее шедевра? Разве вы не заинтересуетесь?

— Нечто подобное как раз и произошло. И это обстоятельство сыграло определяющую роль, — уныло признался граф.

— Ну, вот видите! — почти радостно воскликнул Дюбаи.

— За эту картину заплачены очень большие деньги… Вы бы не посоветовали мне, как теперь следует поступить с этой… картиной?

Эксперт задумался. Подняв подбородок, он, нисколько не смущаясь изучающего взгляда графа, почесал заросшую шею.

— Денег своих вы не вернете… Это точно! А потом, если вы вдруг захотите ее продать и обман обнаружится, то может пострадать ваша репутация. А ее, как известно, не купишь ни за какие деньги. Я бы в вашем положении посоветовал без шума поменять картину на что-нибудь аналогичное.

— В таком случае вы не могли бы мне кого-нибудь рекомендовать? — Граф, заметив рассеянный взгляд Дюбаи, продолжил: — Разумеется, за хорошее вознаграждение. Я ведь все понимаю.

— Дело весьма щекотливое, надеюсь, вы войдете в мое положение.

— Эксперт явно мялся.

— Дело не только в деньгах, я ведь могу потерять и свою репутацию. А это на старости лет очень тяжело.

— Часть денег я могу дать сейчас, — настаивал граф. Он сунул руку в карман и вытащил кожаный пoртмоне.

— Десять тысяч франков вас устроят?.. Нет, возьмите двадцать!

Дюбаи пожал плечами:

— Право, даже не знаю, как и поступить. Ну, если вы, конечно, так настаиваете, — с явной неохотой он взял деньги и несколько торопливо сунул их в карман. — Хотя, признаюсь, эти ваши деньги будут мне очень кстати. Я тут слегка поиздержался. Ну, вы меня поймете….

Граф понимал и солидарно рассмеялся:

— Ну конечно, разве мы не мужчины!

— Так вот, я знаю человека, который приобрел бы эту картину. Если ему продавать ее дешево, то он заподозрит неладное. Если же дорого, то у него просто нет таких денег. Единственная возможность, так это обменять ее на полотно Веласкеса «У врат рая».

Глаза старого графа блеснули азартом.

— Был бы вам очень благодарен. А знаете что, не пойти ли вам ко мне постоянным экспертом. Кроме разового вознаграждения, вы будете получать ежемесячный оклад, который значительно будет превышать ваше нынешнее жалованье.

— Мне лестно ваше предложение.

— Вот и договорились, — граф слегка повернулся. На подносе уже стояли две рюмки с коньяком. — Так давайте закрепим наше с вами сотрудничество!

На несколько секунд в комнате повис хрустальный звон. Граф промокнул влажные губы салфеткой, а потом спросил:

— Так когда я мог бы… получить Веласкеса?