Дэвид Лисс - Компания дьявола Страница 15

Диваут Хейл заверил меня, что его ткачи продолжат шуметь до тех пор, пока им не будет грозить опасность. Словом, они не собираются из-за меня лезть под пули, но будут бросаться дохлыми грызунами до тех пор, пока это можно делать безопасно.

Это самое большее, на что они могли пойти по моей просьбе, а значит, я должен был проникнуть на территорию, взять то, что требовалось Коббу, и выйти прежде, чем солдаты разгонят бунтовщиков. Поэтому я поспешил свернуть на Лайм-стрит, миновав ткачей с их горящими факелами и вдохнув острый запах трудового пота, исходящий от их одежды. Здесь было совершенно темно, и поскольку все прохожие бросились смотреть на беспорядки, а охранники наверняка готовились к штурму ворот, я надеялся перелезть через стену относительно благополучно. Если бы меня обнаружили, я бы сказал, что за мной гнался разъяренный бунтовщик, видимо полагавший, что я имею отношение к компании, и раз, мол, именно «ост-индцы» оказались источником моих неприятностей, я рассчитывал на их помощь.

Поскольку мне нужно было объяснение на случай поимки, я не мог с собой взять никаких захватов, так как было бы странно обнаружить подобные приспособления у невинного прохожего. Итак, я перелез через стену без всяких замысловатых приспособлений, примитивным способом, который был в ходу у мальчишек и грабителей. Это оказалось довольно легко, в основном благодаря тому, что улица была пуста, поскольку все прохожие устремились на Леденхолл — посмотреть на беспорядки. Осматривая стену в дневное время, я обнаружил множество расщелин и трещин, послуживших отличной опорой для ног. Более всего мне мешал карабкаться тяжеленный мешок, набитый недовольно копошащейся живностью.

Несмотря на это, мне удалось взобраться на внешнюю стену, перехватив мешок из рук в зубы. На несколько секунд я замер, прижавшись к стене и осматриваясь по сторонам. Большинство охранников, как я и думал, оставили свои посты и были заняты тем, что выкрикивали ругательства в адрес ткачей, а те, в свою очередь, бросались в них падалью. Помимо криков, до меня доносился лязг металла, и я понял, что бунтовщики бьют в самодельные, из чего под руку попало, барабаны. Вот молодцы, ибо чем больше шуму и неразберихи, тем больше вероятности, что я смогу войти и выйти незаметно.

Спуститься со стены было труднее, чем на нее взобраться, но в двадцати футах южнее и ближе к складам я увидел небольшой холмик, где расстояние от верха стены до земли было в половину моего роста. По-змеиному я пополз к этому месту, чтобы спрыгнуть.

И тут меня заметили собаки. Пять или около того мастифов с драконьими головами бросились вперед, оглушительно лая. Когда они подбежали, я вынул из тяжелого мешка одного из кроликов, которых приобрел днем на рынке. И — сбросил его на землю. Кролик замер, соображая, где он находится, но, завидев собак, бросился наутек. Преимущество было на стороне кролика — в мешке он согрелся, а собаки явно замерзли на ночном морозе. Три пса погнались за добычей, поэтому пришлось сбросить второго кролика, за которым помчались оставшиеся два. Третьего кролика я приберег на будущее, когда стану уходить.

Затем я спрыгнул на мягкую землю, умело приземлившись на четвереньки. Я продолжал передвигаться на четвереньках, пока не проскользнул в проулок между складами и самим Крейвен-Хаусом. Теперь моя задача усложнялась, так как здание освещалось. Хоть я был одет как джентльмен и моя внешность не могла вызвать подозрений, я беспокоился, что клерки в здании обратят внимание на незнакомого человека. Мне только оставалось надеяться, что большая часть их уже разошлась по домам, а те, которые задержались на службе, что, как меня уверяли, было обычным делом, наблюдают за беспорядками с одинаковой долей любопытства и тревоги.

Я прокрался через сад, держась по возможности в тени, и открыл заднюю дверь, думая, что окажусь в кухне. Но меня подстерегали две неожиданности. Во-первых, помещение, в которое я попал, оказалось не кухней, а большим залом для собраний, человек на шестьдесят, а то и семьдесят, при условии, что все они будут стоять прямо и среди них не будет особо тучных. Вероятно, здесь проводилась продажа и обмен акций, а также аукционы, на которых большие партии ост-индских товаров продавались узкому кругу очень состоятельных людей. В это время суток зал был, естественно, пуст, чему я обрадовался.

Менее приятной неожиданностью было то, что к дверям оказался приделан колокольчик, звонивший, когда кто-нибудь входил.

Я бросился в дальний угол зала, спрятавшись между двумя книжными шкафами, рассчитывая, что, если кто-нибудь войдет даже со свечой, меня там будет не видно. Однако никто не появился, из чего я заключил: звон колокольчика — не достаточный повод, чтобы сюда ринулись слуги с факелами в руках. Мне бы хотелось также заключить, что в доме нет никого, кто мог бы услышать звон колокольчика, но к такому выводу мешал прийти скрип половиц у меня над головой.

Я снял верхнюю одежду, положил на пол мешок с кроликом, удостоверившись, что он туго завязан, и приготовился направиться вглубь здания. Мистер Кобб объяснил мне, как найти нужный кабинет. Он сказал, что кабинет находится на втором этаже в юго-восточной части здания. Больше он ничего не знал, и я сам должен был найти лестницу. Я прошел через зал к закрытой двери. Через щели не было видно света — хороший знак. Я нажал на ручку, обнаружил, что дверь не заперта, и быстро ее открыл. Если понадобится, я был готов сыграть роль человека, который пришел в Крейвен-Хаус по делу, а не вести себя как вор-домушник, которым я сейчас, по сути, и был.

В противоположной стене я увидел другую дверь. Она тоже была не заперта, и через нее тоже не проникал свет. Я смело открыл дверь и оказался в коридоре. Это было то, что нужно. Хоть я несколько потерял ориентацию, мне казалось, я знал, где находится главный вход в здание, — там, по моим расчетам, должна быть лестница. Я был в середине коридора, когда увидел свет. Он ослепил меня, но через несколько секунд я увидел, что ко мне приближается молодая женщина со свечой. Даже в темноте я понял, что она прехорошенькая. У нее были темные волосы, лишь отчасти скрытые капором, и большие спокойные глаза темного цвета — какого именно, я не разглядел. И хотя у меня в данное время была уйма неотложных дел, я все же не мог не отметить ее женственную фигуру, угадывающуюся под простым платьем.

— Ах, вот вы где, — сказала она. — Я решила, что из-за этих проклятых волнений вы не сможете войти, но, видимо, вы умнее, чем мне говорили.

Я уже хотел спросить, не Кобб ли ее послал, но придержал язык. Если бы в Крейвен-Хаусе у Кобба уже имелся свой человек с полной свободой действий, ему не был бы нужен я. Нет, тут было что-то другое.

— Интересно, кто это вам говорил, что я не умен?

Я увидел в полутьме, как у нее округлились глаза.

— Простите, сэр, я приняла вас за кого-то другого.

Не могу ручаться, но мне показалось, что она еще и покраснела. Видно, ей было очень неловко из-за допущенной ошибки.

Я приготовился сделать еще одно легкомысленное замечание, но вовремя осекся. Нужно, чтобы она приняла меня за клерка Ост-Индской компании, и я должен вести себя сообразно этому, а не как мужчина, увидевший красивую молодую женщину.

— Мне нет никакого дела до ваших ошибок, — сказал я и поспешил дальше с сердитым видом, что, как я полагал, было типичным для служащих Крейвен-Хауса.

— Сэр! — окрикнула она меня. — Одну минуту, сэр.

У меня не было иного выхода, как остановиться. Если бы я убежал, она бы сразу догадалась, что это кто-то чужой. Если бы на ее месте был мужчина, я, недолго думая, врезал бы ему, и он не смог бы мне больше мешать. Но у меня была слишком деликатная натура, чтобы ударить столь хрупкое существо, поэтому я обернулся и посмотрел на нее сердито, как усталый клерк, который должен сделать три срочных дела одновременно.

— Что такое?

Она протягивала свечу. Я не сомневался, что она хочет рассмотреть мое лицо, но потом сообразил: я думаю как человек, которому есть что скрывать, а она, вероятнее всего, думает как служанка.

— Я вижу, у вас нет свечи, и поскольку здесь почти везде темно, почему бы вам не взять мою. Я не хотела вас беспокоить, сэр, но из-за этих бунтовщиков опасаюсь за вашу безопасность.

Она поднесла свечу слишком близко к моему лицу, и на мгновение я был ослеплен отчасти ярким светом, а отчасти ее красотой. Мне хотелось отпустить какое-нибудь умное замечание, вроде того, что ее красота ярче свечного жира с фитилем, но я удержался, решив, что это не соответствовало тому, за кого я себя выдавал.

— Спасибо, — пробормотал я и взял свечу, думая, кем же надо быть, чтобы взять свечу у женщины в минуту опасности.

Ответ пришел сам собой — служащим Ост-Индской компании. И я поспешил туда, куда намеревался.

Хотя свеча была мне не нужна и я ее затушил, как только скрылся из виду, я был благодарен за полученные сведения, главным образом заключавшиеся в том, что дом практически пуст. Знание этого дало мне смелость действовать решительно, почти безрассудно. Я уверенно шел вперед, а найдя лестницу, поднялся наверх как человек, бывавший в Крейвен-Хаусе регулярно и на законных основаниях.