Дэвид Лисс - Компания дьявола Страница 17

— Должно быть, вы ценный помощник.

— Во всяком случае, изо всех сил стараюсь таковым быть, — сказал я и вышел.

Я не стал терять время и гасить свечи, спускаясь по лестнице и направляясь к заднему выходу. Черт с ним, с этим колокольчиком. Я буду уже далеко, когда кто-нибудь заподозрит странность в том, что воспользовались задним выходом. По правде сказать, в этом не было ничего странного. Зачем же пользоваться передней дверью, когда перед зданием лютуют бунтовщики.

Я надел верхний камзол и взял оставленный мешок. К счастью, охранников на моем пути не встретилось, все были заняты перепалкой с ткачами. Собак тоже не было видно, но я держал последнего кролика в туго завязанном мешке, на всякий случай. До меня доносилась ругань, к которой теперь прибавились угрозы, что скоро прибудут солдаты и что с дыркой от мушкетной пули в груди будет трудно бросаться всякой дрянью.

Я нашел пригорок и вскарабкался на стену еще раз. Теперь перебраться на другую сторону было сложнее — падать с высоты десяти футов мне не хотелось, а пригорка, на который можно было бы приземлиться, с наружной стороны не было. Я стал спускаться по стене, пытаясь сократить расстояние до земли, и, когда оно стало выглядеть приемлемым, отпустил руки и спрыгнул. Приземление было не самое удачное, но и не слишком опасное. Я был цел и невредим. Развязав мешок, я выпустил кролика, который во всю прыть бросился наутек. Я последовал его примеру.

Я поспешил обратно на Леденхолл-стрит, где ткачи кричали, бросались падалью и скакали перед солдатами в красных мундирах. На лицах солдат читалось опасное сочетание скуки и жестокости. Издали я увидел, как офицер дважды глянул на часовую башню Сент-Майкла. Я знал, что он прикажет пустить в ход оружие, как только это будет можно по закону. Поэтому я разыскал Диваута Хейла и с облегчением сообщил, что дело сделано и они могут спокойно расходиться. Он кинул клич, и ткачи тотчас успокоились и стали мирно расходиться, а солдаты дразнили их, говоря, что они не мужчины, если отказываются отведать свинца.

Я был на седьмом небе от счастья, что срок моего рабства близится к концу. Поэтому не стал дожидаться утра, взял наемный экипаж, поехал на Своллоу-стрит и постучался в дом мистера Кобба. Когда Эдгар открыл дверь, я пожалел, что обошелся с ним грубо. Но не следы жестоких побоев на его лице беспокоили меня. Я, не задумываясь, снова задал бы ему взбучку, если бы он того заслужил. Я знал, что в его лице нажил врага, который не простит меня никогда.

— Уивер, — проворчал он еле внятно из-за ушибов и выбитых зубов. С опухшим лицом он стал еще больше походить на утку. — Тебе чертовски повезло, что мистер Кобб не велел причинять тебе вреда.

— Понимаю, что повезло, — сказал я. — И безмерно благодарен за такое милосердие, что бы ни было ему причиной.

Он только прищурил невредимый глаз, не поверив в искренность моих слов, провел меня в гостиную и молча удалился. Я вручил ему свой верхний камзол и перчатки. Он принял их со всем презрением, на которое был только способен.

После приключений в Крейвен-Хаусе мне казалось, что в жизни нет большего удовольствия, чем сидеть в такой теплой и светлой комнате. Во всех канделябрах на стене горели свечи, кроме того, по комнате были расставлены зажженные лампы, и у жарко натопленного камина я сразу же согрелся. Довольно дорогая привычка, подумал я, конечно, если только Кобб не ждал посетителя. Я пришел к выводу, что кто-то должен был нанести ему визит тем вечером или у него был агент, который наблюдал за тем, как идут мои дела возле Крейвен-Хауса, и сообщил ему, что я скоро прибуду.

Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, Кобб вошел в комнату и протянул мне руку. Я машинально пожал ее, хотя следовало пренебрежительно проигнорировать этот жест.

— Вы достали его? — спросил он.

— Полагаю, да, — сказал я.

До меня вдруг дошло, что я не проверил содержимое папки. А если мисс Глейд меня обманула? Не знаю, зачем ей было бы это делать, но трудно представить, почему вообще все произошло так, как произошло.

Кобб раскрыл кожаную папку, достал несколько страниц и бегло их проглядел.

— Да. Так оно и есть. Это именно он. — Он вернул листки на место и положил папку на стол. — Отличная работа, Уивер. Вы более чем оправдали свою репутацию. В городе едва ли найдется более надежно охраняемая территория. Тем не менее вы каким-то образом туда проникли, взяли то, что требовалось, и благополучно выбрались. Я потрясен вашими талантами, сэр.

Не дожидаясь приглашения, я сел у камина и протянул к огню руки.

— Я равнодушен к вашим похвалам. Я выполнил то, о чем вы просили, теперь вы должны освободить меня и моих друзей от обязательств.

— Освободить вас? — Кобб нахмурился. — С какой стати мне совершать такую глупость?

Я вскочил на ноги.

— Не играйте со мной! Вы мне сказали, что, если я сделаю то, о чем вы просите, вы исправите вред, который мне нанесли. Я сделал то, о чем вы просили.

— Насколько я помню, я сказал, вы должны сделать все, о чем я попрошу. Вы выполнили только первое поручение. — Он оставался на месте, не обращая внимания на то, что я вскочил, сжав кулаки, и склонился над ним. — Вы должны еще многое, очень многое сделать. О нет, мистер Уивер. Наша работа еще только начинается.

Наверное, я должен был предвидеть такой оборот дел, но я его не предусмотрел. Мне казалось, Коббу нужны эти документы, и, достав их, я надеялся обрести свободу.

— Как долго вы собираетесь меня таким образом использовать?

— Дело не во времени, знаете ли. Дело в достижении намеченных целей. Мне необходимы некоторые вещи. Только вы можете их получить. Вы бы не согласились на это. Мы будем сотрудничать, пока я не достигну своих целей. Все просто.

— Я не стану больше вламываться в чужие дома ради вас.

— Конечно не станете. Ничего подобного и не требуется. Хочу поручить вам более деликатное дело.

— Что это за дело?

— Пока не могу рассказать. По крайней мере, в интересующих вас подробностях. Еще слишком рано, но вы увидите, насколько я щедр. Садитесь, садитесь. Прошу вас, сядьте.

Не знаю почему, но я сел. Возможно, из-за тона его голоса, возможно, потому, что осознал свое плачевное положение. Я не мог причинить ему вреда, не подвергая себя и остальных угрозе полного разорения. Кобб плел свои интриги мастерски, и мне требовалось время, чтобы придумать способ, как его перехитрить. Об использовании кулаков не могло быть и речи.

— Теперь вы поймете, — продолжал он, — как я щедр. Теперь вы можете себе позволить какое-то время ни на кого не работать. Я буду вашим единственным хозяином. Кроме тридцати фунтов, обещанных за это задание, я буду платить вам еще сорок фунтов в квартал — щедрая сумма. Насколько могу судить, это примерно столько, сколько вы обычно зарабатываете за такое же время, может, чуть больше. Кроме того, вам не нужно будет терзаться мыслью о поиске источника дохода.

— Мне придется терзаться мыслью о том, что я раб чужих прихотей и что жизнь других людей зависит от моих поступков.

— С моей точки зрения, это скорее стимул, а не почва для терзаний. Только подумайте об этом, сэр. Если вы преданы мне и я не должен вас понуждать, ни одному из ваших друзей ничего не угрожает.

— И как долго вам будут нужны мои услуги? — спросил я, с трудом разжимая зубы.

— Не могу этого сказать. Возможно, в течение нескольких месяцев. А может быть, в течение года или дольше.

— Больше года? — прорычал я. — Вы не можете оставить моего дядю в подобном положении на год. Верните ему его товар, и я дам свое согласие.

— Боюсь, из этого ничего не получится. Не поверю, что вы сдержите слово перед человеком, который так скверно с вами обошелся. Возможно, через несколько месяцев, когда вы докажете свою преданность, мы сможем обсудить положение вашего дяди. Тем временем он будет служить гарантией того, что вы не уклонитесь от наших целей.

— И что это за цели?

— Приходите через три дня, Уивер. Тогда и обсудим. А пока тратьте заработанные деньги и наслаждайтесь свободой. Эдмунд выдаст вам плату за сегодняшнее приключение и жалованье за первый квартал.

— Уверен, он был бы в восторге, если бы мог причинить мне вред.

— Мне нет дела до его восторгов, и если вы полагаете, что можете вызвать мой гнев, избивая его, то ошибаетесь. Поэтому прекратите это делать.

— Предложите мне лучший стимул.

— Если избивание моего лакея успокаивает ваши нервы и делает вас более покладистым, можете продолжать в таком же духе. Я буду считать, что он отрабатывает свое жалованье. И вот еще что. Полагаю, вас мучает вопрос, почему я пошел на столь крайние меры для достижения своей цели. Вам непременно захочется узнать об этих документах, мистере Эллершо и так далее. Мой вам совет — забудьте об этом, оставьте любые попытки. Эта искра может запалить большой пожар, который погубит вас и ваших друзей. Не пытайтесь узнать что-либо обо мне или моих целях. Если я узнаю, что вы пренебрегли моим советом, пострадает один из ваших друзей, дабы вы убедились, что я не шучу.